Дж. Уорд - Священный любовник

• Название: Священный любовник
• Автор: Дж. Уорд
• Жанр: Любовно-фантастические романы

---

В окне гостиной он уловил движение… как такое возможно? Но так и было.

Его мать. Его отец.

Перед его взором предстала пара, и они были подобно статуям, — воскрешенными. Прекрасное лицо его матери — желтые глаза и светлый каскад волос. Его темноволосый отец, с ясным взглядом и доброй улыбкой.

Для него они были… невероятно красивыми. Его Святой Грааль[90].

— Иди к ним, — сказала Кормия.

Фьюри направился к террасе, его белые одеяния были чисты вопреки всей выполненной работе. Он медленно подошел к родителям, боясь спугнуть видение.

— Мамэн? — прошептал он.

Его мать дотронулась до стекла пальцем.

Фьюри вытянул руку, повторяя ее жест с другой стороны окна. Коснувшись, он ощутил тепло, излучаемое сквозь стекло.

Его отец улыбнулся и что-то произнес.

— Что? — спросил Фьюри.

Мы так гордимся тобой… сын.

Фьюри зажмурил глаза. Впервые один из родителей назвал его сыном.

Голос его отца продолжил. Сейчас ты можешь идти. У нас все хорошо. Ты исправил… все.

Фьюри посмотрел на них.

— Вы уверены?

Их совместный кивок. А потом сквозь стекло донесся голос его матери.

Ступай и живи, сын. Ступай… живи своей жизнью, а не нашей. Здесь с нами все в порядке.

Фьюри перестал дышать, просто глядя на них, жадно впитывая их облик. Потом он приложил руку к сердцу и поклонился до талии.

Это было прощание. Не пожелание скорой встречи, а… прощание. И он чувствовал, что у них все будет хорошо.

Фьюри резко распахнул глаза. Над ним раскинулось плотное облако… хотя, нет, это был высокий потолок из белого мрамора.

Он повернул голову набок. Кормия сидела рядом и держала его за руку, выражение ее лица было столь же теплым, как и чувство в его груди.

— Ты хочешь пить? — спросила она.

— Ч… что?

Она потянулась к столику за стаканом воды.

— Ты хочешь пить?

— Да, пожалуйста.

— Подними голову.

Он сделал пробный глоток, и вода показалась ему абсолютно эфемерной. Она была пресной, той же температуры, что и его рот, но попав внутрь, приобрела потрясающий вкус, и прежде чем успел подумать, он приговорил весь стакан.

— Хочешь еще?

— Да, пожалуйста. — Очевидно, на большее его словарного запаса не хватало.

Кормия наливала воду из кувшина, и мелодичное журчание казалось ему милым.

— Вот, — прошептала она. В этот раз она рукой поддержала его голову, и поглощая воду, он смотрел в ее восхитительные зеленые глаза.

Когда она потянулась забрать у него стакан, Фьюри нежно обхватил ее запястье и произнес на Древнем Языке:

— Я хочу просыпаться так всегда, купаясь в твоем взгляде и аромате.

Он ожидал, что она отодвинется. Начнет волноваться. Отвергнет его. Но вопреки его предположениям Кормия прошептала:

— Мы очистили твой сад.

— Да.

В двери храма Праймэйла постучали.

— Обожди, прежде чем отвечать.

Кормия поставила стакан на столик и пересекла комнату. Когда она укрылась под белой бархатной занавесью, он прокашлялся.

— Да? — крикнул он.

Голос Директрикс был добрым и полным почтения.

— Я могу войти, Ваша Светлость?

Несмотря на брюки, он натянул сверху простынь, потом снова убедился, что Кормия не видна.

— Да.

Директрикс отодвинула занавесь в сторону и низко поклонилась. В руках она держала поднос с крышкой.

— Я принесла вам подношение от Избранных.

Когда она выпрямилась, сияние на ее лице доказало, что Лейла соврала, причем искусно.

Он не чувствовал себя в состоянии сесть, поэтому подозвал ее рукой.

Директрикс подошла к кровати и села на колени. Поднимая золотую крышку, она сказала:

— От твоих супруг.

На подносе лежал шейный платок, аккуратно свернутый, словно карта. Он представлял собой потрясающее произведение искусства — атласная ткань, украшенная драгоценными камнями.

— Для нашего мужчины, — сказала Директрикс, склонив голову.

— Спасибо.

Вот дерьмо.

Он взял платок и развернул в ладонях. Цитринами и бриллиантами было выложено «Сила расы».

Мерцающие камни в платиновой оправе напомнили ему о женщинах в Святилище.

— Ты очень осчастливил нас, — сказала Амалия с дрожью в голосе. Она встала и снова поклонилась. — Есть ли что-нибудь, чем бы мы смогли отплатить за наше удовольствие?

— Нет, спасибо. Я собираюсь отдохнуть.

Она отвесила еще один поклон, а потом исчезла, как слабый ветерок, откланявшись в тишине, трагически наполненной предвкушением.

Упираясь и помогая себе руками, он сел. В вертикальном положении голова казалась воздушным шариком, привязанным к спине, легким и абсолютно пустым.

— Кормия?

Она вышла из-за занавеси. Бросила взгляд на платок, затем посмотрела на Фьюри.

— Тебе нужна доктор Джейн?

— Нет. Я не болен, это была горячка.

— По твоим словам. Я же не уверена, что это было.

— Ломка. — Он потер руки, понимая, что это еще не конец. Кожа чесалась, легкие горели, будто не хватало воздуха, которого в действительности было в достатке.

Он знал, что они хотели красного дымка.

— Здесь есть ванная? — спросил он.

— Да.

— Подождешь меня? Я ненадолго. Просто умоюсь.

Пройдет вся ее жизнь, прежде чем ты вернешься «чистым», прошептал колдун.

Фьюри закрыл глаза, внезапно потеряв саму способность к движению.

— Что такое?

Скажи ей, что ее прежний супруг вернулся.

Скажи ей, что ее прежний супруг никогда не уйдет.

А потом возвращайся уже в настоящий мир, позаботимся о напряжении в твоих легких и зудящей коже.

— Что случилось? — Снова спросила Кормия.

Фьюри сделал глубокий вздох. В эту минуту безверия и неизвестности он был твердо уверен лишь в своем имени, и уж точно не смог бы назвать Президента США. Но он точно знал одно: если продолжит слушать колдуна, то загонит себя в могилу.

Фьюри сосредоточился на женщине перед ним.

— Ничего.

Его слова не остались безответными — мантия колдуна взмыла вверх от ветра, налетевшего на поле, усыпанное костями.

Ты лжешь ей! Я — все! Я — все! Голос колдуна сорвался на визг, становясь все звонче. Я…

— Ничто, — слабо сказал Фьюри, поднимая себя на ноги.

— Ты — ничто.

— В смысле?

Он покачал головой. Кормия подошла к нему, и с ее помощью он принял устойчивое положение. Они вместе вошли в ванную, оснащенную всем, что было необходимо, не хватало только таблички на двери. Ну, этого и потока воды, протекающего прямо через заднюю стену комнаты, который, по всей видимости, и служил в качестве ванны.

— Я подожду снаружи, — сказала она, оставляя его одного.

Сходив в туалет, он вошел в поток, используя при этом мраморную лестницу. Вода в нем была такой же, как в стакане — идентичной температуре тела. В тарелочке на углу лежал кусок, предположительно, мыла, его он и взял. Брусок был гладким, в форме полумесяца, и, обхватив его ладонями, Фьюри опустил руки в воду. Получившиеся мыльные пузыри были маленькими и аккуратными, а пена пахла хвоей. Он намылил волосы, лицо и тело, вбирая этот запах глубоко в легкие… надеясь вычистить их от векового самолечения, в котором он так увяз.

Закончив, он остался в ванне, позволяя воде омывать зудящую кожу и ноющие мускулы. Закрыв глаза, он изо всех сил старался заткнуть колдуна, но это было трудно, потому что парень рвал и метал, словно ядерная бомба. В своей прежней жизни он бы включил оперу, но сейчас не мог… и не потому, что на этой стороне не было Боуза[91]. Именно эта музыка очень сильно напоминала ему о близнеце… который больше не пел.

И, тем не менее, ему нравился шум потока, мягкое, мелодичное журчание отражалось эхом от мрамора, создавая звук падающей воды на гладкие камни.

Он не хотел заставлять Кормию ждать, поэтому упершись ступнями в русло потока, вытянул тело из воды. Капли покатились с его груди вниз к животу, как успокаивающие лаской ладони, а подняв руки вверх, он почувствовал, как вода стекает с пальцев и локтей.

Сбегает… льется… замедляет ход…

Голос колдуна пытался одержать верх. Фьюри слышал, как тот боролся в его голове за эфирное время, пытался достучаться до его внутреннего слуха.

Но журчание воды становилось все громче.

Фьюри сделал глубокий вдох, чувствуя запах хвои и свободу, связанную не с тем, где находилось тело, а с тем, где пребывал его разум.

Впервые колдун не казался больше и значительнее его самого.

* * *

Кормия расхаживала по Храму Праймэйла. Не болезнь. Ломка.

Не болезнь.

Она остановилась у подножия кровати.

Она вспомнила себя лежащей и привязанной к ней, когда в Храм вошел мужчина, вспомнила свой откровенный ужас. Не способная видеть, пошевелиться, сказать «нет», она лежала во власти традиции.