Сергей Морозов - Великий полдень

• Название: Великий полдень
• Автор: Сергей Морозов
• Издательство: Проза.ру
• Жанр: Современная проза

По черному льду Москвы-реки несется кортеж, составленный не из лимузинов, а из сказочных троек. В морозной ночи сверкает громадный супер-современный мегаполис, чудо архитектуры. В недрах удивительного московского небоскреба есть огромный, удивительный офис. Здесь, в полной изоляции от внешнего мира, восходят другое солнце и луна, синеет другое чистое небо, а в чудесном лесном озере плавают живые утки. Здесь проходят совещания, на которых решаются судьбы мира, а по ночам в средневековых гондолах появляются зловещие и загадочные фигуры в черном. Здесь обитает всевластный Папа, который держит в руках все нити, который, ради одному ему ведомых целей, играет на человеческих пороках и добродетелях, сплетает в тугие узлы тщеславие, жажду любви, месть и предательство, и, наконец, провоцирует небывалую в истории схватку между детьми и родителями.

«Великий Полдень» — это масштабный, фантасмагорический роман из жизни нескольких влиятельных московских семейств, оказавшихся в эпицентре драматических событий. Глазами модного столичного архитектора из свиты нового олигарха, изображены личная и политическая жизнь элиты, жестокая, оснащенная новейшими компьютерными технологиями и в то же время византийски хитроумная борьба за власть, государственные заговоры и дворцовые перевороты, интриги в змеином клубке политических партий, дерзкие покушения, массовые беспорядки и вооруженные конфликты.

---

— Это тебе так кажется. На самом деле он терпит тебя лишь из-за нее.

— Из-за кого из-за нее? — не сразу понял я.

— Из-за Альги, конечно. Альга, понимаешь ли, весьма ценит твой авторитет. У этой милой девушки обнаружился большой интерес к архитектуре и вообще к твоей персоне.

— Да, да, я знаю, — рассеянно кивнул я. — Ну и что из этого следует?

Снова имя изумрудноглазой шатенки всплыло в нашем разговоре.

— Если бы он хотел от нее только этого, я бы не возражала! — неожиданно резко выкрикнула Мама и крепко сжала рукой мое колено.

Господи, вот оно что! Да она, похоже, ревновала Папу к Альге!

— Я бы не возражала, — повторила она. — Ей-Богу. Но у девушки, кажется, совсем другие планы… — добавила она. — Папа приготовил для нее царские апартаменты на самой верхотуре Москвы, но ей, похоже, этого мало.

И вот в который раз мне припомнился тот в высшей степени странный разговор с покойным доктором… То есть, конечно, когда доктор еще не был «покойным», а был язвительным болтуном и впервые озадачил меня своими рассуждениями. А я ведь так и не рассказал об этом разговоре Папе, хотя считал, что должен это сделать. Я никому о нем не рассказывал. Особенно после того, что случилось с доктором. Впрочем, постепенно я свыкся с мыслью, внушил себе, что это была так — никчемная болтовня… Не говоря уж о том, что у Папы и до Альги было не мало таких девушек… А может быть, таких да не таких? Что если подобных ей у него вообще никогда не было?

Снова мне пришлось взять руку Мамы в свои ладони. Запинаясь, я стал рассказывать Маме о том разговоре с доктором. О странностях Папы, который сам идет в расставленные сети, о роковой девушке Альге, у которой, якобы, имеется некая тайная миссия, и о том, как уязвлена Мама. Мама выслушала меня не прерывая.

— Доктор уверял, что он, то есть Папа, прекрасно все понимает, — прибавил я.

— Конечно, он понимает, — нервно усмехнулась Мама. — Только он по-своему понимает. Ему главное — влиять на все и на всех. Вот его любимая игра. Он всегда в ней выигрывал. Но раньше он при этом не терял головы и умел вовремя остановиться, выждать. Теперь он вбил в голову, что, раз уж ему приходится так рисковать, то он имеет полное право ни в чем себе не отказывать. Словно тормозов лишился. Я даже начинаю за него беспокоиться…

— Неужели ничего нельзя сделать? Ты можешь повлиять на него, разве нет? Доктор уверял, что Альга так сказать подставлена Папе его конкурентами и должна его приручить. Должна заставить сменить все окружение, и тогда…

— Ну конечно, — кивнула Мама, — именно для этого она и появилась.

— Но как же так! Неужели нельзя вмешаться? — недоумевал я. — Доктор намекал, что нужно немедленно что-то предпринять. Якобы это мнение многих наших. Почему бы тебе не поговорить с Папой? Я уверен, он тебя поймет. Кажется, он всегда прислушивался к твоему мнению.

— Только не теперь, — вздохнула Мама. — Сейчас Папе вообще нельзя возражать. Будет только хуже.

— Все-таки удивительно…

— Что тебе удивительно, Серж?.

Мне показалось, что вся эта история доставляет ей ужасные страдания — измена Папы, ревность, общественное мнение…

Я снова слегка коснулся губами ее руки. Хотел ее успокоить.

Конечно, вокруг Папы и его Фирмы постоянно затевались всяческие пакости и провокации, но в данном случае Мама, похоже, превратно толковала ситуацию. Я был уверен, что все дело только в ее ревности. Возможно, покойный доктор немало этому поспособствовал своими домыслами.

— Все таки удивительно, — сказал я, — что такая девушка может быть ставленницей каких-то там конкурентов… Чепуха какая-то!

— А что, по-твоему, — снова усмехнулась Мама, — она для этого слишком глупа?

— Нет, она совсем не глупа! — решительно сказал я.

— Может быть, она лишена женского обаяния?

— Я бы не сказал.

— Может быть, она не красива?

Мне снова сделалось неловко. Мама задавала вопросы, на которые и сама могла прекрасно ответить. Зачем ей было меня этим озадачивать? Не зная, нужно ли мне возражать или лучше уклониться от ответа, я искоса посмотрел на нее. Она сидела слишком близко ко мне.

В этот момент по внутренней связи доложили: «Мама, к вам жена Архитектора…»

Я вздрогнул.

— Наташа?

— Ну да, Серж, — спокойно сказала Мама. — У нас ведь пока что один Архитектор — ты, и у тебя одна жена…

Я хотел подняться или, по крайней мере, отодвинуться, но Мама удержала меня около себя.

В ложу вошла Наташа. Она поцеловала Маму в щеку и, положив на стол папку с какими-то бумагами России, уселась на диван по другую сторону от меня.

Теперь я оказался зажат между двумя женщинами. Впрочем, с появлением жены я вздохнул с некоторым облегчением. У меня все еще колотилось сердце после двусмысленного и рискованного положения, в которое поставила меня Мама своей откровенной близостью и которое приводило меня в невероятное смущение. Теперь мы снова были просто старыми друзьями.

— Значит, по-твоему, Серж, Альга обладает всеми достоинствами? — сказала Мама, как ни в чем не бывало продолжая наш разговор в присутствии Наташи.

Я неопределенно пожал плечами.

— Что же ты молчишь, Серж, — удивилась Наташа. Она придвинула к себе вазочку и принялась грызть печенье. — Помнится, ты как-то сам говорил, что Альга на редкость замечательная и умная девушка.

— Я так говорил?..

— Ну конечно, она обладает всеми прелестями и достоинствами, — сказала Мама. — По крайней мере мужчин почему-то так и тянет излить ей душу. Растравляет она чем их, что ли? Такая скромная, строгая и, вместе с тем, душевная, верно? Ко всем входит в доверие. Живо всем интересуется. Вот и храм посещает. Она что, Серж, действительно так религиозна?

— Не знаю… Похоже.

О набожности Альги мне много говорила Майя, но сейчас у меня не поворачивался язык сослаться на нее. Я ужасно боялся, что разговор может таким образом переключится на Майю, а это не сулило ничего хорошего. Я находился в ужасном напряжении, не зная наверняка, действительно ли Наташа и Мама еще не обсуждали между собой эту тему… Не хотелось мне рассказывать и о том, как однажды сам встретил Альгу в храме, а потом долго говорил с ней в кафе…

— Да-да, она чрезвычайно религиозная особа! Очень! — убежденно подхватила Наташа, и я сразу почувствовал в ее голосе язвительность. — Отец Алексей частенько видит ее у себя. Аккуратно исповедуется и причащается. Вообще соблюдает правила и все такое.

— Наш отец Алексей очень гордится своей новой духовной дочерью, — сообщила Мама, — и чувствует большую ответственность. Касательно ее духовного облика. Попадья говорит, что у них с батюшкой даже завелся особый обычай: он нарочно задерживается после службы и принимает ее исповедь самой последней. Они долго шепчутся в дальнему темном углу храма, а затем отец Алексей, едва волоча ноги и ощущая жестокое трясение в коленях, идет к себе во флигель и долго молится в одиночестве. А к вечеру начинает кашлять, будто в нем адское пламя раздули, и даже плюет кровью.

— Какой ужас! — всплеснула руками моя жена.

— Но сам отец Алексей упорно твердит, что у нее ангельская душа. Он искренне уверяет, что когда она входит в храм, в храме становится светлее. То же самое вслед за ним кудахчут и малахольные бабы, которых он приваживает у себя во флигеле. Но попадья явно другого мнения.

— Что вы такое мелете, милые мои! — не выдержал я.

Было во всей этой ситуации что-то очень странное. Что-то в ней не сходилось. Я давно это чувствовал и замечал. С одной стороны, по уже известным причинам Мама давно и явно была восстановлена против Альги, но, с другой стороны, она не предпринимала абсолютно никаких решительных действий, чтобы избавиться от девушки. Казалось бы, это не представляло для Мамы никакого труда. Нужно было хоть немного знать гордую и независимую Альгу, чтобы не сомневаться в том, что на любое резкое слово или хотя бы полслова Мамы девушка отреагировала бы однозначно: тотчас покинула наш круг. Я в этом ни секунды не сомневался. Почему же Мама молчала? Вряд ли потому, что придавала большое значение тому, что ее дочь считала эту девушку своей лучшей подругой. И уж подавно не потому, что Ольга-Альга была предметом мальчишеских амбиций Косточки. Почему же?..

— Кстати! — заметила Мама. — Ее обаяние, кажется, готово распространиться и на тебя, Серж. Будь осторожен! Остерегайся ее.

— Да я его к ней близко не подпущу, Мама! — с улыбкой заверила подругу моя жена.

— Слышала бы ты, как он ее только что тут нахваливал! — усмехнулась Мама. — И хорошенькая она, и умная, и скромная.

— И ведь действительно не подкопаешься, — вздохнула Наташа. — Держит себя как святая… А у себя в апартаментах, я слышала, — добавила она, — хочет устроить настоящий вертеп.

— А Папа уверяет меня, что устраивает эти апартаменты, чтобы туда к ней могли захаживать влиятельные люди, — сказала Мама. — Мол, появится подходящее место для неформального общения… О, эта девочка сумела себя с ним поставить! Он познакомил ее со всеми нашими. Мужчины как с ума посходили. Так и вьются вокруг нее. Федя Голенищев ее просто обожает. Умоляет Папу, чтобы тот разрешил ей поработать в его предвыборном штабе. Маршал Сева при встрече берет под козырек. Даже наш философ-профессор начинает скакать при виде нее, как жеребчик. Тоже поет дифирамбы ее уму, убеждает ее всерьез заняться наукой и, конечно, набивается в научные руководители…