Артур Вейгалл - Эхнатон. Фараон-вероотступник

• Название: Эхнатон. Фараон-вероотступник
• Автор: Артур Вейгалл
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9524-4875-9

Артур Вейгалл, принимавший участие в раскопках в Египте, избегая предвзятых оценок и непроверенных мнений, предлагает увлекательную и наиболее полную из существующих биографий египетского фараона Аменхотепа IV, который вошел в историю как религиозный реформатор. Утвердивший культ единого бога Атона, он принял имя Эхнатон – «угодный Атону».

---

Поскольку это вечерний праздник, еды немного, но три украшенных цветами стола ломятся от фруктов. Одетые в легкие одежды маленькие принцессы наслаждаются этим изобилием; маленькая Анкхсенпаатон стоит на скамеечке возле своей матери, одной рукой она придерживает одежду, а другой кладет сливу или что-то подобное в рот.

По-прежнему играют два оркестра; придворные наблюдают за трапезой, Хуи бегает туда-сюда, отдавая распоряжения слугам, наполняющим чаши царской семьи. Зал освещают несколько ламп на высоких подставках, рядом с ними помещаются кувшины с вином.

Глава 8 Царица Тиу посещает свой храм

Опишем еще одно событие, произошедшее во время визита и также запечатленное художником. Мы наблюдаем, как Эхнатон, почтительно поддерживая свою мать под руку, сопровождает старую царицу в храм, который построили в ее честь. Он был назван «Тенью Солнца». Вероятно, это было огромное здание невероятной красоты.

Пройдя через огромные створчатые врата, установленные между двумя обычными пилонами, гость попадал в просторный, залитый солнечным светом двор. По обеим сторонам двора проходила колоннада, между колоннами помещались статуи Эхнатона, Аменхотепа III и самой царицы Тиу. В середине двора возвышался алтарь, к которому вела лестница из нескольких ступенек. В дальнем конце двора располагались еще одни врата, ведущие во внутренние помещения. Миновав ворота, посетитель оказывался в маленькой галерее, по стенам которой стояли статуи фараона и его матери. Далее за закрытыми двустворчатыми дверями находилось святилище, внутри него размещался второй алтарь, по обе стороны которого стояли статуи царя и матери-царицы. Справа и слева от святилища располагались две небольшие молельни, через них можно было в обход святилища выйти в помещение для молящихся, где также находились статуи царя и Тиу.

Здание, вероятно, радовало глаз яркими красками, на всех алтарях по столь торжественному поводу громоздились горы подношений. В тени колоннад стояли огромные кувшины с вином, украшенные цветочными гирляндами и лентами, на изящных подставках среди цветов лежали мясо, хлеб и фрукты.

Во время посещения храма Эхнатона и Тиу сопровождала юная принцесса Бакетатон, сестра фараона, и две ее фрейлины. Перед ними шел мажордом Хуи в сопровождении чужеземного сановника, судя по одеждам критянина.

За ними шествовали придворные с веерами и опахалами, возле храма толпились слуги, возничие и конюхи, носители опахал, носильщики, храмовые служители.

Они приветствовали процессию криками: «Владыка Атона!», «Да живет он вечно!», «О красивейшая из всех!», «Тому, в ком живет Атон!», «Та, кто покровительствует этому храму Атона».

Вероятно, пожилая царица чувствовала себя так, будто время повернулось вспять и она снова возвратилась в дни своей славы. Но насколько же нынешние простые обряды отличались от тех, что совершали жрецы Амона-Ра! Два-три взмаха кадильницей, краткая молитва, несколько поклонов – и вот уже все выходят наружу, закрываются священные ворота, и процессия возвращается во дворец.

Глава 9 Смерть царицы Тиу

Не исключено, что царица Тиу, глубоко тронутая тем роскошным приемом, который устроил ей ее сын, переехала в свою резиденцию в городе Атона. Но так или иначе, ей не довелось в полной мере насладиться роскошью, напоминавшей ей о днях ее молодости.

Вскоре после описанного нами визита она умерла. В соответствии с ее распоряжениями тело Тиу набальзамировали в Фивах и перенесли из ее дворца в Долину царей, где, по обычаю, хоронили фараонов. Эхнатон отдал последнюю дань матери, предоставив погребальные принадлежности, в надписи на усыпальнице можно прочитать, что «он изготовил это для своей матери».

Тиу, видимо, пожелала, чтобы ее похоронили возле Юаа и Туа, ее отца и матери. Ее гробница в восточной части долины находится совсем близко от их усыпальницы. В гробницу вела крутая лестница, продолжавшаяся пологим спуском, в конце которого располагалась просторная погребальная камера с белеными стенами.

Большую часть камеры занимала большая усыпальница. Дверь в нее была изготовлена из дорогого ливанского кедра, покрытого золотом, и оснащена засовом. Большинство гвоздей, скрепляющих деревянные части строения, были сделаны из золота (наглядное свидетельство состояния царской казны в то время).

На створках располагались изображения царицы, озаренной лучами Атона. Сама усыпальница была также изготовлена из кедра, покрыта золотом, на всех ее стенках были представлены сцены поклонения Атону. В одной из них Эхнатон стоит рядом с Тиу, вокруг реалистически нарисованных фигур струятся животворные лучи солнца. Внутри усыпальницы размещался саркофаг, в котором лежала мумия великой царицы. В камере находились также традиционные погребальные принадлежности: живописно разрисованные короба, алебастровые и фаянсовые вазы, статуэтки и прочее. На некоторых вазах видны маленькие гротескные фигуры бога Беса; очевидно, Эхнатон по-прежнему допускал почитание других богов. В надписях на стенах усыпальницы он везде, где только можно, называет своего отца Аменхотепа III его вторым именем Небмаара, чтобы не упоминать ненавистного имени Амона. Вместе с тем в некоторых случаях, там, где это казалось необходимым, он допускал его употребление. Предубеждение Эхнатона против старого государственного божества проявилось и в другом. Супругой Амона была богиня Мут («Мать»), ее имя писалось иероглифом в виде коршуна. Этот иероглиф следовало употреблять, когда в надписи речь шла о «матери фараона» Тиу; но Эхнатон потребовал, чтобы слово записывали фонетически, по буквам, и таким образом избежал использования неприятного ему символа.

Аналогично, в имени Небмаара, означающем «Ра, владыка истины», слово «истина» представляет собой символ одноименной богини. В религии Эхнатона понятие «правды», «истины», которую он рассматривал как одно из важнейших условий достижения счастья и благополучия, занимало важное место. Сама мысль о том, что существует некое божество истины, казалась ему глубоко неверной. Он писал слово «правда» по буквам, не используя иероглиф богини. Когда похоронные церемонии закончились, когда была прочитана последняя молитва и облако благовонного дыма поднялось к своду гробницы, золотую дверь усыпальницы закрыли и заперли; строители замуровали наружные двери и замаскировали их обломками камня.

Так Эхнатон отдал последнюю дань своей матери, которая была, возможно, вдохновительницей планов, успешно претворенных им в жизнь. Со смертью этой доброй и могущественной женщины порвалась последняя нить, связывавшая фараона с прошлым. Узда, сдерживавшая его, исчезла, и начался новый и более суровый период его короткой жизни.

Часть шестая С тринадцатого до пятнадцатого года правления Эхнатона

Переезд правителя и всего двора в новый дворец и город, его попытки насадить там новый культ и новый художественный стиль… представляют собой один из самых забавных и интересных эпизодов мировой истории.

Бадж. История Египта

Глава 1 Развитие культа Атона

В гимне Атону встречаются также слова: «Ты был один и сотворил землю по желанию сердца своего… Чужеземные страны, Сирию, Куш, Египет!..»

Следует заметить, что Сирия и Нубия (Куш) в перечне предшествуют Египту, похоже, по мнению Эхнатона, они были более древними царствами.

В другой строфе того же гимна говорится: «Нил на небе – для чужестранцев и для диких животных о четырех ногах, а Нил, выходящий из преисподней, – для Земли Возлюбленной тобой». Эхнатон имеет в виду дождь, который выпадает в Сирии и орошает эту чужую землю, сравнивая его с рекой, питающей его собственную страну. И снова его мысли обращаются прежде к Сирии и затем уже к Египту. Таков подлинный имперский дух: в сознании фараона чужеземные владения в такой же мере заслуживали любви и заботы, как и сам Египет.

Подобное отношение коренным образом отлично от чисто потребительского подхода первых фараонов Восемнадцатой династии, которые покоряли «жалких» чужеземцев и вывозили из стран едва ли не все богатства, не задумываясь о последствиях.

Эхнатон верил, что его бог является отцом для всего человечества и что сирийцы и нубийцы, как и египтяне, находятся под его покровительством. Поэтому культ Атона должен был превратиться в мировую религию. Подобные изменения в этических представлениях имели большее значение, чем кажется на первый взгляд; Атон оказался первым божеством, которое не было ни племенным, ни национальным. Эти воззрения близки христианскому пониманию Бога и мало напоминают иудейскую концепцию Иеговы. Исходя из своих представлений Эхнатон решил построить храм Атона в Палестине, возможно, в самом Иерусалиме и в Судане. Где располагался сирийский храм, неизвестно, но недавно раскопали храмовые постройки в Нубии, которые, как предполагают, занимали значительную территорию.