Вильям Козлов - Витька с Чапаевской улицы

• Название: Витька с Чапаевской улицы
• Автор: Вильям Козлов
• Жанр: Подростковая литература

---

– Лучше бы я утонул в болоте, чем снова видеть тебя, – проникновенно заявил Сашка.

– Хорошо, – сказала Верочка, – тебе еще представится такая возможность... Иди за мной и, когда попадешь в трясину, не кричи, как сумасшедший, а тихо, без всякой паники увязай. Я тебе больше руки не подам.

Прыгнула на соседнюю кочку и быстро пошла вперед, оставив Сашку позади.

– Уж и пошутить нельзя, – пробормотал он, торопливо шагая за ней. – Эй, погоди!

В эту ночь пушки не стреляли. Изредка раздавались пулеметные очереди. Будто простуженные, хрипло кашляли минометы. Над головой возникали и исчезали огненные нити трассирующих пуль. И часто взлетали в мутное небо ракеты. И тогда кусты и кочки оживали, начинали двигаться, вытягиваться, трепетать. Ракета угасала, рассыпавшись на мелкие искры, и становилось еще темнее.

Дядя Кондрат вывел их на твердую почву и показал на шумевший неподалеку березняк.

– Там наши, – сказал он. – Идите прямо, не ошибетесь. А мне – назад. До свету должен поспеть, а то старуха по мне поминки начнет справлять.

– Все, как есть, расскажи нашим про склад и танки, – напутствовал старик Витьку. – Эшелон за эшелоном везут и везут... Знать, чевой-то затевают.

– Дедушка, вы скажите населению, чтобы в лес уходили, – попросила Верочка. – Взорвут наши летчики склад – и мирные жители погибнут... Пусть они спрячутся.

– Золотое сердце у тебя, дочка, – погладил ее по голове Кондрат.

Кондрат всем по очереди пожал руки. Вернее, не пожал, а осторожно подержал в своей огромной руке ребячьи ладошки. Летчик – худощавый обросший мужчина лет тридцати – обнялся с Кондратом и расцеловался.

– Век буду помнить, отец, – сказал он.

– Не падай с неба больше, – усмехнулся старик. – Могло ить и по-другому обернуться, гроб с музыкой!

Старик сделал несколько шагов и исчез в темноте. Еще с минуту слышалось чавканье сапог, жалобный писк кочек, а потом стало тихо. Справа от них постреливали пулеметы, взлетали ракеты, убегали к звездам трассирующие пули. Над негустым березняком, подступившим к самому болоту, небо стало желтеть.

Часа полтора пробирались они по березовой роще, пока не вышли к нашим окопам.

Бойцы заметили их и вышли навстречу, с автоматами в руках. И были удивлены, увидев вместе с летчиком мальчишек и девчонок. Впрочем, бойцам долго не пришлось разговаривать с обрадованными ребятами, появился сержант и спросил:

– От партизан?

Летчик кивнул и, отойдя в сторону, стал что-то объяснять сержанту. Тот внимательно слушал и изредка бросал на компанию любопытные взгляды.

Сержант и летчик ушли в лес, где виднелись землянки с накатом, а ребята расположились на зеленой полянке.

Скоро сержант и летчик снова появились. С ними был пожилой лейтенант. Голова у него перевязана. Грязноватый бинт побурел.

– Кто тут у вас за старшего? – спросил лейтенант. Все молча посмотрели на Витьку.

– Вас этот человек сюда привел? – кивнул на летчика лейтенант.

– Дядя Кондрат нас провел через болото, – ответил Витька – Вы этого человека знаете? – снова спросил лейтенант, глядя сверлящими глазами на Витьку.

– Нет, – ответил Витька. – Мы его впервые увидели, когда он пришел с дядей Кондратом.

– Дядя Кондрат ничего вам не передавал?

– Нет, – коротко ответил Витька. Ему не понравился этот допрос. И сверлящий взгляд лейтенанта.

Тут подошла к ним медсестра в военной форме и с санитарной сумкой через плечо. Взглянув на замусоленный бинт с засохшей коркой крови на голове летчика, сказала:

– Я вам сделаю перевязку.

Летчик мотнул головой – мол, не до этого, но сестра с мягкой улыбкой взяла его за руку и, как малолетку, повела за собой. Летчик обернулся, хотел что-то сказать ребятам, но только махнул рукой и улыбнулся. Сестра усадила его на пень и стала разматывать грязный бинт. Голова летчика моталась из стороны в сторону.

Всю ночь шли ребята с этим молчаливым человеком, а как зовут его, так и не узнали.

На попутной машине, доставившей на передовую боеприпасы и порожняком возвращавшейся обратно, они доехали до роты связи, а оттуда их доставили сначала на командный пункт, потом на аэродром.

* * *

Лейтенанта звали Юрой. Месяц назад он закончил военное училище и рвался на фронт, а его определили к командиру авиационного полка адъютантом. Юра сразу оговорился, что эта должность временная, он уже написал по начальству два рапорта – и вот-вот его пошлют на фронт командиром взвода. Уж там, на передовой, он покажет, на что он способен!

Рассказывая о себе, Юра все время поглядывал на Аллу.

Там, на хуторе, тетя Катя подровняла девчонке ножницами волосы, отдала, ей совсем новое платье своей дочери Наточки, которая ушла с партизанами в лес. Платье пришлось Алле впору, только в талии немного ушили. Пышноволосая, синеглазая, в нарядном платье – она уже успела очистить болотную грязь, – Алла выглядела, вполне взрослой девушкой. Но глаза у нее были грустные.

– Моя мать очень добрая и хорошая, – говорил розовощекий Юра, глядя на Аллу. – Я дам вам адрес и письмо. Она будет страшно рада, если вы приедете к ней.

Мама... Она была для Аллы не только матерью, но и подругой. Вместе с матерью они ходили в театр, кино. Ростом Алла была почти с мать. Если мама сердилась на дочь – это случалось редко, – то просто не разговаривала с ней, и Алла чувствовала себя тогда маленькой и несчастной. Мать умела заразительно смеяться... Вот и сейчас она слышит этот звонкий смех... У мамы была родинка на щеке. Как-то раз Алла подошла к зеркалу и стала смотреть на себя. Ей захотелось быть такой же красивой, как мать, И она черным карандашом нарисовала на щеке точно такую же родинку... Алла уже видела много смертей, но смерть матери не укладывалась в голове. Обнимая и целуя мать перед этим походом, Алла сказала, что через неделю – две она вернется... И вот теперь некуда возвращаться. Нет дома, матери. И неизвестно, где отец. Об отце Алла меньше думала – смерть матери как-то заслонила собой отца. Где он сейчас, отец? На фронте конечно. Может быть, ранен или... Нет, такого не может случиться: мать и отец! Жив отец. Кончится война, и они найдут друг друга. Алла вернется в родной город и будет ждать отца. И он обязательно придет... Иначе и быть не может.

– Вы никогда не были в Ярославле? – спрашивал Юра. В Ярославле она никогда не была. Слышала, что там делают автомобили. От отца слышала.

– У нас дома сад... Там много вишен и яблок.

Однажды они с мамой купили много-много вишни и, усевшись в парке на скамейке, стали есть. Рядом плескалась о берег Синяя. У матери красивые волосы. Они закручены на затылке в тугой блестящий узел.

Разглядывая на ладони красную косточку, мама сказала:

«Поразительно: из крошечной косточки может вырасти большое дерево и принести массу плодов... Откуда в этой косточке такая сила? И в одной ли косточке? Ведь без земли эта косточка ничего не стоит. Только в земле ее сила пробуждается. Хорошо, когда в землю попадают добрые семена, а если злые? Что бы тогда человек делал, как бы он жил?..» И вот, видно, все-таки упало в землю злое семя – фашизм – и проросло, пустив ядовитые корни. Вместо плодов на дереве выросли бомбы. В самых страшных сказках черная сила – ведьмы, великаны, людоеды, Кощей Бессмертный – не принесла столько горя и несчастья людям, сколько фашисты.

Во всех хороших книгах и сказках добро всегда побеждает зло. Добрых людей на земле всегда больше, чем недобрых.

Огромное злое дерево упирается вершиной в облако. Вокруг него, будто майские жуки, вьются, жужжат нагруженные бомбами самолеты. Железные корни кромсают землю, разрушая города и села... Но придет день – и рухнет это гигантское дерево, рассыплется в прах! Скорее бы наступил этот день!

– Вы меня слышите, Алла? – спрашивал Юра. – Я напишу маме письмо...

– Какое письмо? – взглянула на него Алла. Встала и, не оглядываясь, пошла по тропинке. Высокие рыжие стебли хлестали ее по загорелым ногам.

– Рассердилась, – потерянным голосом сказал Юра. – Ушла.

– На нее иногда находит, – успокоил Сашка.

– Вы тут все про маму да про маму – объяснил лейтенанту Витька.

– А у нее мать погибла.

– Догоню! – вскочил с травы Юра. – Я ведь не знал.

– Не надо, – сказал Витька.

– А письмишко напишите, – напомнил Сашка. – Будем в Ярославле – зайдем к вашей мамочке.

– Да-да, зайдите, – без всякого энтузиазма сказал лейтенант и полез в полевую сумку, где у него лежали бумага, карандаш и письма от матери.

* * *

Вечером строгий и озабоченный лейтенант снова разыскал ребят. Впрочем, их долго не пришлось искать: они околачивались неподалеку от столовой. Время шло к ужину. Над аэродромом стонало небо. То и дело взлетали и садились самолеты, напоминающие истребители, только гораздо больше. Сашка уже разузнал, что эти самолеты называются штурмовиками, ИЛ-2. Скорость у них не ахти какая, но зато они могут бомбить окопы. Летают низко над землей, и немцам их никак не нащупать. Даже «мессеры» ничего не могут с ними поделать. Когда над окопами внезапно появляются штурмовики, немцы в панике разбегаются кто куда. Они прозвали наши ИЛы черной смертью.