Вильям Козлов - Витька с Чапаевской улицы

• Название: Витька с Чапаевской улицы
• Автор: Вильям Козлов
• Жанр: Подростковая литература

---

Спокойнее всех чувствовал себя Сашка. Его вызывали в милицию, выпороли, отчитали, впереди его ожидали безрадостные дни в городе с хворой бабушкой. Сашка совершенно справедливо считал, что вполне достаточно наказан, и успокоился. И даже немножко чувствовал себя героем.

Шли дни, похожие один на другой. Ребята ходили на речку, играли в лапту, орлянку. Гошка все еще надевал по трое трусов и, несмотря на тридцатиградусную жару, носил штаны из чертовой кожи. У него даже походка изменилась. Скоро Гошке стало невмоготу, и он снял одни трусы, а потом и вторые.

Взрослые не узнавали своих сорванцов: тихие стали, смирные, беспрекословно ходили в магазин, выполняли все поручения. Особенно изменился Гошка. Раньше, бывало, то и дело чужие матери приходили к его родителям и жаловались, что Гошка то рубашку порвал в драке их сыну, то мяч послал в раскрытое окно и разбил картину на стене, то выпустил перья из пуховой подушки, выставленной во дворе на просушку. А теперь Гошка стал вежливый и послушный. Если раньше в ответ на любое замечание взрослых огрызался, то сейчас смиренно наклонял голову и извинялся.

Да и ребята заметили, что самый отчаянный мальчишка с Чапаевской улицы поджал хвост. Даже когда ядовитый Соля Шепс как-то подковырнул Гошку, тот смолчал. Раньше такого не было.

Когда однажды во дворе снова появился товарищ Васильев, даже без формы и в нерабочее время, Гошка срочно вызвал Витьку на улицу. Тот, не допив чай, выскочил за дверь, провожаемый укоризненным взглядом матери.

– Ты что? – удивился Витька. – Не дал поужинать...

Гошка молча направился в парк. Там за толстым кленом остановился и взглянул на приятеля. И взгляд у Гошки был нервный, бегающий. Нижнюю губу он прикусил.

– Видел Васильева? – спросил он.

– Ну и что?

– Чего он все время шляется у нашего дома?

– Так уж и все время, – возразил Витька.

– По-моему, он напал на ваш след, – шепотом сказал Гошка. – И теперь выслеживает, как ищейка. Сегодня он был без формы. Прошел мимо дома, завернул во двор, постоял в парке и знаешь, что он сделал?

– Вытащил фотоаппарат и сфотографировал наш дом...

– Он посмотрел на наши окна, – не обратив внимания на шутку, продолжал Гошка.

– Чего проще было ему зайти, – сказал Витька. – И спросить, что надо. Он всех наших знает.

– Он напал на след, – сказал Гошка. – Теперь нам крышка.

Витька внимательно посмотрел на него. Даже в сгущавшихся сумерках было заметно, как волнуется Гошка. Тогда еще Витьке и в голову не могло прийти, что Буянов просто-напросто трус. И поэтому он сказал:

– Я ведь тебе предлагал пойти в милицию... Еще не поздно.

– Я лучше из дома убегу!.. – вырвалось у Гошки. – Ты знаешь, как там с нами будут разговаривать? Они умеют... Все выложим – и загремим по этапу.

– Сашка же был там, и ничего, – урезонивал приятеля Витька.

– Вот вляпались! – горестно вырвалось у Гошки.

– Ты говоришь, Васильев смотрел на наш дом? – спросил Витька. – Где он стоял?

– Тут, – показал Гошка, удивленно глядя на Витьку.

– Ну, все ясно, – сказал тот. – Он смотрел на окна Бортниковых. У него есть дочь, худущая такая девчонка, и она занимается в музыкальной школе. У них скоро экзамены, вот она и ходит на репетиции к Алкиной матери. Я сам видел, как она сегодня вечером стучалась к ним. Под мышкой длинный такой ящик со скрипкой.

– На наши смотрел, – сказал Гошка, но уже прежней уверенности в его голосе не было.

* * *

На следующий день Гошка снова с таинственным видом вызвал Витьку Грохотова из дома.

– Опять Васильев? – спросил Витька.

Гошка, не говоря ни слова, полез на чердак. Последнее время чердак стал для них привычным убежищем. Там они обсуждали невеселые свои дела втайне от всех. И потом, на чердаке чувствовали себя в безопасности. Если бы вдруг их стали здесь искать, то всегда можно спрятаться в старом хламе или через второй ход убежать.

Сашка Ладонщиков тоже сюда наведывался. Если приятелей не видно на дворе ищи на чердаке.

Чердак был темный, пыльный, весь в паутине. Настоящее паучье царство. Где-то под крышей, за деревянными стропилами прятались летучие мыши.

– Утром к нам приходил Валька Головлев, старший пионервожатый, – стал рассказывать Гошка.

– Значит, и до них дошло? – нахмурился Витька.

– Я спрятался в прихожей за плащом и слышал, как он разговаривал с матерью... Срочно меня и тебя вызывают в школу к физруку. К тебе Валька тоже заходил, да вас никого дома не было.

– Зачем мы понадобились физруку? – удивился Витька.

– Это он нарочно, чтобы нас в школу заманить, – убежденно ответил Гошка. Заливал про какие-то зональные соревнования, в которых мы должны участвовать, интересовался, не уезжаем ли из города...

– Хорошо, что еще подписку о невыезде не потребовал, – мрачно заметил Витька.

– Я и говорю, удирать отсюда надо, – сказал Гошка. – Не дадут нам теперь житья...

– Вот заварили кашу... – сердито покосился Витька на приятеля. Собственно говоря, заварил-то Гошка, а расхлебывать всем приходится.

Гошка заявил: чем так жить, или, как он выразился, медленно гибнуть, лучше покинуть отчий дом. Ну, не совсем, а хотя бы на месяц. За это время все утихнет. А когда из таких побегов возвращаются, родители все на свете прощают. Даже есть такая картина «Возвращение блудного сына».

Витька задумался, а потом спросил:

– Вдвоем?

– Чем меньше народу, тем лучше.

Эта идея пришлась Грохотову по душе. Ну что за жизнь дома? На обед не смей опаздывать, вечером – кровь из носу – ложись спать в одиннадцать ноль-ноль. Утром подъем в восемь часов. Зарядка. И это томительное ожидание, что их вот-вот заберут в милицию. А за порогом дома свобода... Эта свобода мерещилась Витьке за излучиной Синей, где начинались пойменные заливные луга. Где вечерами на фоне желтого закатного неба топорщились вершины сосен и елей.

– Ну, так как? – спросил Гошка. – Рванем?

– А где мы возьмем деньги?

– У меня есть копилка. Года четыре не открывали... Видал на тумбочке? Кошка с дыркой на голове? Там рублей десять мелочи наберется.

– В крайнем случае заработаем, – сказал Витька.

– Главное, не тянуть резину. Сегодня шестнадцатое? Восемнадцатого отчаливаем!

– Восемнадцатого, – повторил Витька. – Восемнадцатого у матери день рождения.

– Вот будет ей подарок! – засмеялся Гошка.

– Не годится, – сказал Витька. – Девятнадцатого утром.

– День рождения... Подумаешь! Это предрассудки. Я, например, вообще не знаю, когда у моей матери день рождения.

Гошка встал с дивана и приподнял изодранный матрас с пружинами.

– Вот сюда будем складывать продукты, – сказал он. – У тебя есть рюкзак?

– А Рыжего возьмем? – спросил Витька.

– Он обжора, – подумав, сказал Гошка. – Его будет не прокормить.

– Я за то, чтобы взять, – настаивал Витька.

– Посмотрим.

Они по одному спустились с чердака и разошлись в разные стороны, как будто никогда и не были знакомы.

* * *

Пока мать ходила на кухню за чайником, Гошка ополовинил сахарницу. В кармане уже лежали три ватрушки. Ватрушки были с пылу-жару и припекали ляжку.

Мать налила в тонкий стакан крепкого душистого чаю. Отцовская кружка стояла пустая. Отец задержался на работе. Мать иногда бросала взгляды на телефон. Обычно отец в таких случаях звонил, но сегодня телефон молчал.

Мать взяла щипцы и, взглянув на сахарницу, нахмурилась.

– Только что полная была, – сказала она.

– Это вчера, – уточнил Гошка.

– Если будешь столько сахару лопать, без зубов останешься.

– У меня один уже шатается, – сказал Гошка и, засунув в рот палец, пощупал здоровый зуб.

– Наверное, опять что-нибудь случилось, – сказала мать. – Вчера на пятнадцать минут во всем городе свет погас. Что-то там вышло из строя.

– Вредители действуют, – сказал Гошка и взял еще одну теплую ватрушку. Когда мать отвернулась, он запихал ватрушку в карман.

– Мог бы и позвонить, – сказала мать.

– В паровозном депо сразу двух вредителей задержали, – сказал Гошка. Хотели паровоз испортить.

– Неужели и на электростанции? – задумчиво произнесла мать.

– Мам, можно еще одну? – спросил Гошка.

– Ну у тебя сегодня и аппетит! – удивилась она.

Схватив две ватрушки, Гошка выскочил из дома,

* * *

Сашка Ладонщиков без колебаний примкнул к приятелям. Мужик он был хозяйственный и в пылу откровения признался, что у него накоплено семь рублей двадцать восемь копеек. Эти деньги он собирал почти целый год. Из них два рубля выиграл в орлянку. Остальные сэкономил на завтраках.

У Витьки Грохотова денег было меньше, чем у приятелей. Он не копил и ни на чем не экономил. Был уверен, что, если попросит у родителей, они ему всегда дадут. Он попросил и получил от матери три рубля на покупку волейбольного мяча.

Ребята таскали на чердак продукты, снаряжение. Подготовка к побегу шла полным ходом.