Джозеф Коннолли - Отпечатки

• Название: Отпечатки
• Автор: Джозеф Коннолли
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Контркультура
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20597-4

«Отец умер. Нет слов, как я счастлив» — так начинается эта история.

После смерти отца Лукас Клетти становится сказочно богат и к тому же получает то единственное, чего жаждал всю жизнь, — здание старой Печатни на берегу Темзы. Со временем в Печатню стекаются те, «кому нужно быть здесь», — те, кого Лукас объявляет своей семьей. Люди находят у него приют и утешение — и со временем Печатня превращается в новый остров Утопия, в неприступную крепость, где, быть может, наступит конец страданиям.

Но никакая Утопия не вечна — и мрачные предвестники грядущего ужаса и боли уже шныряют по углам. Угрюмое семейство неизменно присутствует при нескончаемом празднике жизни. Отвратительный бродяга наблюдает за обитателями Печатни. Человеческое счастье хрупко, но едва оно разлетается дождем осколков, начинается великая литература. «Отпечатки» Джозефа Коннолли, история загадочного магната, величественного здания и горстки неприкаянных душ, — впервые на русском языке.

---

— Мне, типа, нравится этот наряд, — говорила она меж тем, постукивая стекло в крепкой рамке длинным, заостренным, отполированным и покрытым лаком ногтем. — Как по-твоему, хорошо бы я смотрелась в таком наряде, Джонни? Что скажешь, Уна?

— Послушай, как интересно, что ты об этом спросила, Фрэнки, — немедленно завел Майк. — Потому что…

— Нет, — оборвала его Уна. — Нет, Фрэнки, ни в коем случае. Он закроет все твои ноги.

— Да, но послушай! — продолжал Майк весьма настойчиво. — Этот «наряд», как ты его назвала…

— Ну, — надула губы Фрэнки, — иногда я надеваю брюки, правда, Джонни? Хотя, конечно, узкие. Но да — я люблю юбки, и каблуки, и много чего еще. А почему внизу рамки какой-то коричневый мусор накрошен, Майк? И кто этот старый пень? Твой папа, что ли?

Тут даже Майк на секунду заткнулся (а Джон тихо хихикнул).

— Это!.. — воскликнул Майк, едва ожил. — Этот «старый пень» — это Черчилль, Фрэнки. Уинстон Черчилль. Ты, конечно же знаешь, что он?..

— Ах да, — поняла Фрэнки. — Черчилль, конечно. Не смотри на меня, Майк! Я слышала о нем, знаешь ли. Я знаю, что он воевал и все такое прочее. Он ведь уже умер, да?

— Он… воевал? — запинаясь, выдавил Майк.

Уна смеялась:

— Оставь это, Майк. Знаешь, некоторым больше нравится жить здесь и сейчас. Я скажу, Фрэнки, какой наряд тебе подойдет. Я думаю, ты будешь выглядеть совершенно божественно и безупречно сексуально — еще сексуальнее, если это в человеческих силах…

— Ой да честное слово, Уна! — радостно захихикала Фрэнки. — Не продолжай, ради бога. — А потом, поскольку Уна молчала: — И в чем? В чем я буду? Выглядеть, как ты там выразилась? Божественно.

— О — в наряде, как у сестер Эндрюс. Что скажешь, Майк?

Майк энергично закивал:

— о боже, да: великолепно. Совершенно великолепно. Армия США. Но, гм, — этот наряд Черчилля — да, Фрэнки? Рад, что он тебя заинтересовал, потому что…

— Я не настолько заинтересована, — уточнила Фрэнки. — У вас есть еще вино или что-нибудь, Уна?

— О боже, прости, Фрэнки, — извинилась Уна. — Схожу достану — что мы будем пить? Шардоннэ Тедди? Только оно не холодное, потому что…

— Я знаю, — встряла Фрэнки. — У вас ведь нет холодильника? Боже — никогда бы не смогла жить как вы двое. Просто не смогла бы.

— Ну, вообще-то… есть возможность… — опасливо осмелился Майк; но тут же прорвалось его оживление: — Уна, я тебе еще не говорил, но знаешь того парня, у которого я купил большой радиоприемник «Буш»? С Брик-лейн? Так вот, он мне недавно сказал, что скоро ему в руки может попасть настоящий сливочно-белый «Кельвинатор». Это холодильник, Фрэнки. Я сказал, чтоб он держал меня на примете. Работает, само собой, от газа.

Фрэнки засмеялась. Потом огляделась по сторонам:

— Что?.. То есть — это же шутка? Правда? Я хочу сказать, не существует ведь газовых холодильников, да? Джонни? Не существует, да? Газ — это же огонь и всякое такое.

— Они существуют, — улыбнулась Уна, входя с очередной бутылкой. — О да — существуют.

— Нет, ты послушай, — встрял Майк. — Мы вроде как немного отклонились от темы, так? Черчилль — да? На этой картине он изображен в сшитом на заказ бархатном комбинезоне. Так что он мог быстро одеться, понимаешь, после того как вздремнул полчасика в убежище. Сам его сконструировал — отдал шить в… Джон — ты, я уверен, — ты и Лукас прекрасно знакомы с этой фирмой: она по-прежнему на коне. «Тёрнбулл и Ассер».[68] Джермин-стрит. Там ему немало таких сшили.

— Знаком, да — прекрасно их знаю, — согласился Джон. — Хотя должен сказать, что сам я скорее приверженец «Хилдич и Ки».[69] И Лукас тоже, мне кажется. Правда, он — должно быть, Элис мне рассказала, — он шьет на заказ в их парижском филиале, разумеется. Мне же и готовой одежды хватает. Фрэнки, золотко, — еще один бокал, а? А потом нам и правда пора идти.

— Да, и насчет мусора, Фрэнки, — добавил Майк. — Коричневые крошки внизу рамки, да? Конечно, они здорово развалились за многие годы. Но это якобы… если честно, я ни на гран в это не верю, — но они продавались, ну — совсем задешево, и я подумал: почему бы и нет? Короче говоря, считается, что это окурок одной из сигар великого человека — выкуренной и оставленной на командном пункте, не больше и не меньше. Конечно, подобные вещи сложно доказать… — И тут глаза Майка засверкали и принялись обшаривать комнату в поисках огня понимания. — Вы только подумайте — если это и вправду!.. Гм? Я хочу сказать… — добавил он (ужасно возбужденный). — Только представьте!..

Уна наливала совсем не такое холодное, как в винном погребе, шардоннэ себе и Фрэнки.

— Ты уже начала готовиться к празднику, Фрэнки? Звенеть колокольчиками?[70] Не продолжай, Майк…

— О да, — немедленно ответила Фрэнки. — Целая куча всего! У меня будет новый наряд на каждый вечер! О… и я, конечно, купила всем подарки… Но, знаешь, забавно, Уна — я поняла… я недавно поняла — вы такие же? Ну, я думаю, да, потому что все магазины, куда вам хотелось бы сходить, наверное, были стерты с лица земли во время бомбежек. Но я что хочу сказать, ну — вы все знаете, как я обожаю ходить по магазинам? Хорошо — да-да: я знаю, я ужасна, знаю… но с недавних пор, ну — и Джонни, он подтвердит, — я вообще-то больше не хочу так уж часто отсюда выходить. Я хочу сказать — один или два магазина, которые я правда хорошо знаю, понимаете, — с ними все в порядке, потому что в таких вроде как уютно и так далее. Но — может, дело в том, что нынче толком не припаркуешься, где тебе нравится, правда же? А Джонни — он терпеть не может оставлять машину где попало.

— Обычно не горю желанием… — вставил Джон.

— Да. И, не знаю, — улицы, люди, все это. Мне настолько лучше, когда я — ну, по сути дела, здесь. Именно здесь.

— Да… — сказал Майк. — Я думаю, мы все понимаем.

— Мм, — согласилась Фрэнки. — Я теперь много заказываю по почтовым каталогам. Так лучше.

— Есть идеи, — поинтересовался Джон, — что подарить Лукасу в этом голу?

— Это непросто… — задумалась Уна. — С каждым разом все сложнее. Но, надеюсь, Джуди, старина Джуди — у нее все под контролем. У нее обычно масса идей, у нашей Джуди. Если, конечно, не устраивать сила…

— Устроим, — твердо заявил Майк. — Разумеется, устроим. Как всегда. Так это все работает. Накладывает отпечаток.

— Ну да, я знаю, — довольно раздраженно ответила Уна. — Надо думать, я в курсе, Майк. Я просто говорю — потому что мы все должны, сам знаешь — принять участие: ну, времени совсем мало, так? Вот и все.

И Джон тоже кивал. Это действительно в своем роде проблема: не трудность, не обязанность — ни в коей степени не докука, нет-нет. Но это важно и требует основательных размышлений. Видите ли, я думаю, вот что сделало нашу большую рождественскую вечеринку еще важнее, чем она могла быть (она и так была бы важной — очень важной, о да, можете не сомневаться, потому что Рождество — ну, его ведь следует считать кульминацией всего, что мы тут делаем, правда? Всего, что мы значим). Но, видите ли, мы решили довольно давно (толком не уверен, как все это вышло, но тут очень деятельна была Элис, ничего удивительного, — как мне помнится. А Джуди с присущим ей чувством юмора и смаком выдвинула идею, за которую мы все ухватились: с тех пор так, на самом деле, и повелось). Нет, как я уже сказал — довольно давно это стало частью канона (традиции, если хотите) для всех нас, кто живет в Печатне, считать Рождество — ну, понимаете, именно этот день — также и днем рождения Лукаса и отмечать его соответственно. Его официальным днем рождения. Да, я знаю — совсем как день рождения королевы.[71] Но не так, выходит, потому что, думаю, не ошибусь, если скажу, что ни один из нас не имеет ни малейшего представления об истинной дате его рождения (возможно, Элис знает; вероятно, Элис знает, хотя я в этом как-то сомневаюсь). Фрэнки сказала мне однажды — когда впервые об этом узнала: мол, дело не в том, что никто его дня рождения не знает, не в том, что он, Лукас, хранит его в тайне, нет-нет: у него просто нет его, дня рождения. Охо-хо, сказал я, как обычно. Нет дня рождения, мм — любопытно. И как же ты пришла к столь выдающемуся заключению, Фрэнки, любовь моя? О нет — это не заключение, сказала она: я не думала об этом, ничего подобного. Просто это ведь так невероятно, правда? Признайся, Джонни. Лукас родился. Родился, сам понимаешь, маленьким и так далее. Это совсем не подходит к Лукасу. И в миллионный, наверное, раз я нежно засмеялся — засмеялся вместе с ней, наслаждаясь собственной снисходительностью. Но все же каким-то очень странным и совершенно непостижимым образом любому понятно, что она имела в виду.