Даринда Джонс - Первая могила справа

• Название: Первая могила справа
• Автор: Даринда Джонс
• Издательство: Издательства: Астрель, Corpus
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-33231-9

Американская писательница Даринда Джонс покорила своим литературным дебютом сердца критиков и читателей. Увлекательное расследование, мистика, роковая страсть и море искрометного юмора — рецепт, перед которым невозможно устоять. «Первая могила справа» удостоена премии «Золотое сердце» как лучший паранормальный роман 2009 года.

Частный детектив Чарли Дэвидсон обладает двумя уникальными талантами: она общается с призраками и виртуозно вляпывается во всевозможные неприятности. Часто она помогает полиции распутывать безнадежные дела, поскольку ей нетрудно поинтересоваться личностью преступника непосредственно у покойных жертв. Но три адвоката, застреленные в одну ночь, убийцу не видели, к тому же не успели вытащить из тюрьмы несправедливо осужденного, так что у Чарли образуется двойной воз сыскной работы. Или даже тройной, если прекрасный незнакомец из ее снов — нечто большее, чем сумасшедшая эротическая фантазия…

---

Запихнув досье Рейеса в сумочку, я закрыла дверь и направилась в офис. Сахарная Слива последовала за мной, и меня осенило, что ее инициалы — СС. Как раз про нее. Неужели меня сегодня ждет нечто худшее?

— Значит, он не хочет, чтобы я за ним ходила? — спросила девчонка, размахивая руками.

— Нет, — скрепя сердце ответила я и проверила, нет ли на телефоне эсэмэсок. — И я тоже не хочу.

Она сердито топнула ногой и гордо удалилась. Все оказалось проще, чем я думала. Когда у меня будет больше времени, я займусь СС. А сейчас мне надо кое с кем встретиться и кое-куда съездить.

Папа еще не открыл бар, и я поднялась по внешней лестнице — медленно, потому что каждый шаг причинял боль. Солнце светило ярко, и день казался обманчиво теплым. Во время долгого и трудного восхождения на второй этаж я перебирала в мыслях все, что нужно было сегодня сделать. Первое — Юкка-Хай. Диби махнет удостоверением, и нам тут же помогут и все дадут. Мне нужны выписки из экзаменационных ведомостей и списки учащихся. Кто-нибудь непременно вспомнит Рейеса. Как его можно забыть? Я по очереди опрошу учащихся всех параллельных классов и выясню, с кем он общался помимо школы. Чем больше народу опрошу, тем выше вероятность, что кто-нибудь его вспомнит. И его сестру.

Плавным движением я опустила куртку и сумку на стул, включила обогреватель и подплыла — пусть и несколько резковато — к кофейнику за утренней дозой. И тут земля ушла у меня из-под ног. Может, это карма? Неужели ко мне бумерангом вернулось пренебрежение, с которым я отнеслась к Тафту, и ударило меня по заднице, пусть и очень красивой? Я проверила второй и третий раз, я искала и молилась, но не нашла ни зернышка кофе.

Как такое возможно? Почему мир так жесток?

В дверь постучали, и забрезжила надежда. Дверь была внутренняя, и папа всегда заходил через нее. Наверняка он даст мне кофе. Он же себе не враг.

Я распахнула дверь и обнаружила на пороге хмурого Гаррета Своупса. Бросив на него суровый взгляд, я глубоко вздохнула:

— Что тебе нужно?

Его черты смягчились.

— Я принес кофе.

Я уставилась на чашку с кофе, которую он держал в руках, стараясь не пускать слюни, и гадала: неужели боги хотят со мной поиграть, а потом все-таки сдаться? Что ж, я им подыграю.

Нацепив ослепительную улыбку, я прощебетала:

— Привет, Гаррет. Как дела?

Хорошенького понемножку. Я выхватила у него из рук кофе и вернулась в обманчивый уют моего кабинета с крашенной под дерево пластиковой мебелью и креслами из кожзаменителя.

— Что тебе нужно? — бросила я через плечо.

— Просто хотел с тобой поговорить.

— Я занята.

— Что-то непохоже. И что же ты делаешь?

— Что велят мне голоса в голове.

— Не уделишь мне минутку?

Неожиданно я почувствовала раздражение из-за того, что Тафт меня обругал. Еще один человек рассердился без причины. Взбесили меня и косые взгляды, которые вчера бросали полицейские в участке. Человечество в целом не вызывало у меня особой симпатии. И Гаррет может проваливать к черту.

— Для тебя, Своупс, мне и минутки жалко.

— Как тебе это удалось? Вчера в участке. Что ты ему сказала?

— Оставь, пожалуйста. Можно подумать, если я тебе признаюсь, то ты мне поверишь.

— Вообще-то, — проговорил он, шагнув ко мне, — к твоему сведению, все это не так-то легко принять на веру, но я стараюсь, как могу.

Внезапно обозлившись на весь мир, я вскочила с кресла и встала перед Гарретом лицом к лицу.

— Знаешь, от чего я устала больше всего?

Он задумался на мгновение.

— От запущенного целлюлита?

— От таких кретинов, как вчера в участке. От таких, как Тафт, которые перешептываются, косятся на меня и поворачиваются спиной, едва я вхожу в комнату. От таких, как ты, которые обращаются со мной, как с дерьмом, но стоит им убедиться, что я действительно могу делать то, что говорю, как они тут же набиваются ко мне в друзья.

— Тафт? Этот мальчик-полицейский?

— И он, и все они!

— Кто?

— Все! Только и мечтают, чтобы я распутала за них все, что они напортачили.

— Я думал, твои адвокаты…

— Не об адвокатах речь. — Я небрежно махнула рукой. — У них-то как раз есть все причины желать, чтобы я распутала дело. Я о тех, кто приходит ко мне и ноет: «Я не успел сказать Стелле, как люблю ее, пока меня не засосало в реактивный двигатель».

— Так. Медленно, без резких движений, передай мне кофе. Я принесу тебе другой, и мы начнем заново.

— А этот чем плох? — Я с подозрением оглядела чашку.

— Тебе лучше выпить кофе без кофеина.

Я глубоко вздохнула и села за стол. Никогда не умела долго сердиться.

— Извини. У меня срочная работа.

— По этому делу?

— Нет, — ответила я, вспомнив Рейеса на больничной койке, подключенного к аппаратуре, которая поддерживала в нем жизнь.

Сделав несколько глотков кофе, я успокоилась. Вроде бы. Внутри по-прежнему все кипело. Тафт — придурок.

— Так зачем ты пришел? Выяснить, что я сказала задержанному?

— В основном за этим. И устроить тебе выволочку за то, что опять сунулась куда не надо и попала под раздачу.

— Ха. Становись в очередь.

— Тот парень крепко тебе врезал. Ты специально на рожон лезешь?

— Не каждый день… Узнал что-нибудь по складу?

— Я собрал немало информации и пришел к выводу, что мы ошиблись.

— Ну и ладно, я не настаиваю.

— Я слышал, что святой отец, которому принадлежит склад, на самом деле ведет добродетельную жизнь. Заведует приютом в центре города для детей, сбежавших из дома.

— Приютом для детей? — переспросила я.

— Ты мне так ничего и не расскажешь? — уточнил Гаррет, возвращаясь к моему уговору с Хулио Онтиверосом.

— Нет, конечно. В деле Марка Уира замешаны двое подростков, и я считаю, что это как-то связано.

— Возможно… Даже не намекнешь?

Стук в дверь избавил меня от необходимости еще раз повторить «нет». Почему мужчины не понимают слов?

Стучали в боковую дверь, через которую пришел Гаррет.

— Заходи, пап, — крикнула я и повернулась к Своупсу. — Тут есть и парадный выход.

Он безразлично дернул плечом.

Папа не входил. Я встала и подошла к двери.

— Пап, заходи, — сказала я, открывая дверь. Мгновение спустя вся жизнь промелькнула у меня перед глазами, и я поняла про нее кое-что важное.

Жизнь хороша, пока ты жив.

Глава 14

Фу, как неудобно.

Надпись на футболке

Очевидно, эта неделя действительно проходила под девизом «Убей Чарли Дэвидсон». Ну или по меньшей мере «Изуродуй, как бог черепаху».

Я бросила взгляд на гладкий блестящий пистолет, в доказательство смотревший на меня с порога. Наверно, это событие никогда не получит официального признания — так и останется недооцененным, как Хеллоуин или День тезауруса.[15]

Когда я открыла дверь, передо мной на пороге стоял Зик Хершел, муж-садист Рози, и в глазах его сверкала жажда мести. Покосившись на никелированный пистолет в его руке, я почувствовала, как мое сердце дрогнуло, замерло на мгновение, а потом, запинаясь, снова пошло, сначала неуверенно, затем быстрее и быстрее, пока удары не слились в барабанную дробь костяшек домино, которые рушатся одна за другой. Забавно, как останавливается время, когда смерть близка. Не отрывая взгляда от лица Хершела, краем глаза я видела, как напрягаются его мускулы, как палец нажимает курок. Его бесцветные глаза надменно блестели.

Я снова скользнула взглядом по пистолету, заметила, как рванулся вперед боёк, подняла глаза и посмотрела направо… на него. Злой стоял возле Зика Хершела, почти касаясь плащом, и свирепо глядел на него; серебряное лезвие тускло блестело. Потом он обратил всю силу яростного взора на меня. Эффект был, как от ядерного взрыва. На меня обрушилась волна его гнева, сильного и ощутимого, неистового и беспощадного, да так, что перехватило дыхание. В считаные мгновения, за которые можно расщепить атом, Злой перерубил Хершелу позвоночник. Я поняла это, потому что он уже делал так раньше. Но одновременно кончик серебряного лезвия рассек мне бок. Не успела я осознать, что меч меня задел, как Хершел отлетел назад и с такой силой рухнул на дверцы лифта, что грохот потряс все здание. Злой развернулся ко мне; плащ и аура слились в одну волнообразную массу, а меч скрылся в складках плотной черной материи. Тут я поняла, что падаю. Мир устремился мне навстречу; в эту секунду на моей талии сомкнулись руки, и я в первый раз увидела, кто скрывается под капюшоном плаща.

Рейес Александр Фэрроу.

* * *

Папа протянул мне стаканчик горячего шоколада. Мы стояли возле бара, прислонившись к его джипу. Папа укутал меня в свою куртку: моя как вещественное доказательство осталась на месте преступления. В его куртке я буквально утонула — что было странно: отец худой как щепка. Рукава свисали до колен. Папа заботливо закатал их по одному, каждый раз перемещая мой стакан с шоколадом в другую руку.