Дьюи Вард - Замок в лунном свете

• Название: Замок в лунном свете
• Автор: Дьюи Вард
• Издательство: Деком
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-80050-022-3

Загадочная гибель брата, внезапный отъезд матери, неудачное замужество — все это приводит Морин Томас к нервному срыву и частичной потере памяти. Вернувшись домой после долгих шести месяцев, проведенных в клинике, девушка понимает: чтобы избавиться от навязчивого кошмара прошлого и страха перед будущим, нужно сначала найти ключ к семейным тайнам.

---

В библиотеке ничего не изменилось. Рояль, клавиш которого давно не касалась рука; книжные шкафы с содержимым, погребенным под слоем пыли. Темная обивка стен придавала помещению строгий, почти суровый вид. В огромном камине тлели уголья; лампы под массивными абажурами отбрасывали больше теней, чем света.

Аккуратно расправив юбку, я присела в свободное кресло возле камина. Угасающие угли излучали слабое тепло, от которого становилось неуютно и зябко. Казалось, холодный сумрак проникал в самое сердце. Боясь шелохнуться, я ощущала, как живут и перебегают за спиной тени…

Чопорная пожилая дама, восседавшая напротив, рассматривала меня холодно и пристально, словно приколотую булавкой бабочку.

— Рада тебя видеть… — начала я неуверенно.

— Не стоит обманывать себя, Морин. Мы встретились лишь потому, что у тебя не было другого выбора: «Хогенциннен» или городская клиника. Не знаю, чувствовать ли себя польщенной тем, что ты выбрала «Хогенциннен».

— Это было не только мое решение, — тихо сказала я.

— Доктор Джеймсон решил, что будет лучше, если я вернусь… вернусь домой.

— С каких это пор ты стала считать «Хогенциннен» домом?

— У меня действительно не было выбора.

— Надеюсь, какие-то из детских воспоминаний у тебя сохранились?

— Очень немногие. Помню озеро, сам замок…

— И это всё?

— Все… Доктор Джеймсон говорил, что постепенно все восстановится. Прошлое вернется… Мне жаль, что приходится обременять тебя. Как только я почувствую себя лучше, обязательно найду работу и перееду в город.

— Ну, это мы еще посмотрим, — она улыбнулась, словно мать своему неразумному ребенку.

Сухая рука поглаживала серебряный крестик, глаза пытливо изучали мое лицо, и тем неожиданнее был вопрос, заданный очень дружелюбным тоном:

— Скажи-ка, Морин, ты пробовала что-нибудь писать накануне болезни?

Вопрос застал меня врасплох.

— Не помню, — я беспомощно пожала плечами. — Наверное, писала. Очень хотелось увидеть свое имя в каком-нибудь журнале.

Она улыбнулась — снисходительно или злорадно, я определить не могла.

— К сожалению, наши желания не всегда соответствуют нашим возможностям. Не стоит огорчаться из-за пустяков. Честно говоря, я всегда надеялась, что с возрастом ты забудешь эти детские чудачества и перестанешь тратить на них время…

Дрожащими руками я раскрыла сумочку, достала сигареты.

— Гм, ты куришь. Это, конечно, твое дело, но знай, что в «Хогенциннене» запрещено курить в спальнях. Дом стоит на отшибе, пока сюда доберутся пожарные…

Я молча зажгла спичку, глубоко затянулась.

— Кстати, что за бумаги ты жгла перед тем, как тебя поместили в клинику? — невозмутимо продолжала бабушка. — Я нашла обгорелые клочки в камине.

— Не помню… Нет, не помню, — я провела рукой по лицу. — Впервые слышу, что ты была в моей квартире.

— После тебя остался полный разгром. Пришлось засучить рукава и наводить порядок.

— Я была больна…

— Знаю, знаю. Я разобрала твои вещи и перевезла их сюда. Все лежит наверху, в твоей бывшей комнате. Надеюсь, ты помнишь, где она…

— Постараюсь не заблудиться.

— Тогда спокойной ночи, Морин, — она поднялась с кресла, маленькая, неестественно прямая, в длинном черном платье.

Я осмотрелась по сторонам — в комнате как будто чего-то не хватало. Или кого-то?

— Где отец? — выдавила я.

— У него был тяжелый день. Увидитесь завтра.

С этими словами она вышла из библиотеки. Такой была моя встреча с родным домом. Несмотря на тепло, исходившее от камина, меня знобило. Я взяла сумочку, сигареты, вернулась в прихожую. Сунула ноги в туфли и, набросив пальто, выглянула за дверь. Барон, лежавший на земле, вскочил и с радостным лаем подбежал ко мне.

Зарывшись лицом в длинную шерсть, я гладила его и шептала:

— Барон… старый добрый Барон…

Слезы катились у меня из глаз. Странно, как бабушка разрешила оставить Барона в «Хогенциннене»? Все, что любила я, было ненавистно ей. И так было всегда.

Я резко поднялась с колен. Сама не знаю, откуда взялась эта мысль, но подсознательно я была в ней уверена. Погладив напоследок Барона, я закрыла дверь, взяла чемодан и погасила свет в прихожей. Свою комнату я отыскала без особого груда.

Наверху, разобрав вещи и раздевшись, я подошла к окну. Небо очистилось, из-за облаков показалась луна. Моя комната находилась в задней части дома, и из окна была хорошо видна темная гладь озера, отражавшая лунные блики. Я вспомнила, как теплыми летними вечерами украдкой пробиралась к пристани на берегу. Словно не волны, а мгновения жизни плескали о песчаный берег. Стены комнаты дрогнули, растворились — оставив меня посреди водной глади. Я плыла, выбиваясь из сил, чуть живая от ужаса… исходившего от черного силуэта, скользившего над волнами. Подобно тени из мрака возникла лодка и двое мужчин в ней. Меня настигали, безжалостные руки рвали мою одежду; злой смех отдавался в ушах, когда меня швырнули на дно лодки. Потом в глазах у меня потемнело, луна померкла, и стало слышно, как плещется вода…

Я закрыла лицо руками, пытаясь прогнать видение, и в этот момент в тишине отчетливо прозвучал скрипучий голос моей бабушки: «Все видели, как ты купалась по ночам с братьями Джонсон». Я пыталась что-то возразить, но бабушка была неумолима: «Ты будешь отрицать, что плавала вчера совершенно голая? И что там были Джонсоны?» — «Нет, но…» — «Твои «но» меня не интересуют, Морин Энн. Был бы жив твой дедушка, он проучил бы тебя плетью. Убирайся, ты ничуть не лучше своей матери!»

В этот момент я очнулась окончательно. Меня охватила дрожь, стало совсем холодно. Я быстро закрыла окно, забралась в постель и укрылась с головой одеялом, забыв даже выключить свет.

Я была так измучена, что заснула почти мгновенно. Но еще долго, где-то на границе яви и сна, меня неотступно преследовала мысль о том, что доктор Джеймсон не ошибся: воспоминания медленно возвращались.

И я не знала, радоваться этому или огорчаться.

Глава шестая

Утренние лучи солнца разбудили меня. Снова больница? Но почему так тихо? Ни смеха, ни шаркающих шагов. Полная тишина. Вновь обретенная свобода не была сном, и в это было нелегко поверить.

Накинув халат и прихватив купальные принадлежности, я быстро спустилась вниз, не встретив никого по пути.

Просторная ванная комната, нисколько не изменившаяся, все так же искрилась зелеными бликами, перебегавшими в изумрудных узорах кафеля. Я сбросила халат и долго рассматривала себя в высоком узком зеркале — как в детстве, когда проверяла, насколько выросла грудь за лето.

Я похудела, очень похудела. Но если чуть-чуть поправлюсь, моя фигура будет такой же, как раньше, и я снова смогу работать фотомоделью…

Почему мне в голову пришла именно эта мысль? Ну конечно, я уже работала фотомоделью, в самом начале своей карьеры, в Нью-Йорке. Пришлось поступиться мечтою о поприще журналистки: в редакциях газет меня даже слушать не хотели. «Очень жаль, — говорили мне, — но журналистка без знания Нью-Йорка…» Да, но как можно узнать Нью-Йорк, не прожив в нем ни дня? На это мне никто не мог ответить…

В те трудные дни мне очень помогла Мэгги Паркер: ее знакомства в редакциях модных журналов, случайные подработки в фотографических студиях… Я зарабатывала неплохие деньги и, может быть, не стоило вспоминать другое. Однако оно было… Холодные, освещенные ярким светом прожекторов студии; бесцеремонные руки фотографов, придававших мне, как кукле, нужное положение; аромат дорогих сигар, которые курили толстые мужчины, входившие во время моего переодевания без стука… И неприятный, оценивающий взгляд Мэгги. «Немного терпения, милочка. С твоей фигурой и лицом можно многого добиться в жизни. Ты даже не представляешь себе, сколько зарабатывает топ-модель…»

Я открыла душ и начала яростно растирать себя намыленной губкой, но так и не могла уничтожить липкий взгляд Мэгги Паркер, хотя у меня даже покраснела кожа. А вот ее внешность исчезла из моей памяти полностью. Когда я работала фотомоделью, мы вместе снимали квартиру. Почему я переехала? Поддерживала ли я связь с Мэгги после этого? Почему я отказывалась видеть ее, когда она приезжала в клинику? Множество вопросов, ни одного ответа…

Откинув со лба мокрые волосы, я устало наслаждалась струйками теплой воды, сбегавшими по коже. Закрыла кран, расправила полотенце. Тщетно было напрягать свою память. Что произошло между мной и Мэгги, я так и не вспомнила. Словно издалека донесся голос доктора Джеймсона: «Ваше прошлое восстановится из разрозненных воспоминаний подобно тому, как складывается мозаика. Но это произойдет только в том случае, если вы действительно желаете восстановить свое прошлое, если же нет…»