Филиппа Грегори - Вечная принцесса

• Название: Вечная принцесса
• Автор: Филиппа Грегори
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-389-00720-8

Филиппа Грегори, одна из самых популярных писательниц в современной Англии, завоевала читательскую любовь благодаря серии исторических романов. Особый успех выпал на долю книг, посвященных эпохе короля Генриха VIII, а роман «Еще одна из рода Болейн» стал мировым бестселлером и был экранизирован. В главных ролях снялись звезды Голливуда Натали Портман, Скарлетт Йоханссон и Эрик Бана.

«Вечная принцесса» — удивительная история Екатерины Арагонской, первой жены короля Генриха VIII. Каталине, дочери Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского, судьбой было предначертано стать королевой Англии. И она ею стала, но вот какой ценой?

---

Филиппа Грегори Вечная принцесса

Принцесса Уэльская Гранада, лето 1491 года

Раздался вопль, огонь жадно лизнул шелковое полотнище, тут и там послышались крики. Пламя перебегало от палатки к палатке, пожирая стяги, взбегая вверх по украшенным флажками веревкам, сквозь муслиновые входные завесы врываясь в шатры. Встревожились, заржали лошади, испуганные люди пытались их успокоить, однако ужас, звучавший в их командах, пугал животных еще пуще, и наконец вся равнина осветилась тысячей всполохов. Ночное небо затянуло клубами дыма, воздух задрожал от женского визга и грубых окриков.

— Мадре! Мадре! — тоненько позвала разбуженная шумом девочка. — Мавры? Это что, мавры?

— Спаси нас Господь! — всполошилась спросонья нянька. — Они подожгли лагерь! Надругаются надо мной, ироды, а тебя саблями порубят!

— Мама! — заплакала девочка, сползая с постели. — Где моя мама?

Путаясь ногами в рубашке, она кинулась из шатра, полотнища которого уже занялись огнем, и в ужасе замерла: вокруг тысячами костров пылали тысячи палаток. Веселым фейерверком взлетали в ночное небо искры, неся беду все дальше и дальше.

— Мама!

Тут из языков пламени появились два огромных коня, двигавшиеся в лад, как невиданные, сказочные звери, черные-пречерные на фоне пожара. С высоты к трепещущей от страха девочке склонилась мать.

— Оставайся с нянькой и держись молодцом! — приказала женщина, в голосе которой совсем не слышалось страха. — Мы с твоим отцом должны показаться войску.

Девочка протянула к матери руки:

— Возьми меня с собой, мама! Я тут сгорю! Меня мавры схватят!

Огонь отражался на нагруднике доспеха, в который была закована мать девочки, и на богато украшенных чеканкой ножных латах. Казалось, вся она была из металла, из серебра с позолотой. Снова наклонясь, она строго сказала:

— Если я не выеду к людям, они разбегутся. Ты же не хочешь этого?

— Мне все равно! — вскричала девочка. — Мне никто не нужен, кроме тебя! Возьми меня в седло!

Натянув поводья, ее мать направила коня прочь, бросив через плечо:

— Я вернусь за тобой. Жди здесь. Так нужно.

Девочка беспомощно смотрела, как родители удаляются.

— Мадре! Мадре! Пожалуйста… — захныкала она, но мать даже не обернулась.

— Мы тут сгорим! — раздался голос Мадиллы, ее служанки-арабки. — Побежали! Нужно спрятаться!

— Ты-то помалкивай! — с внезапно вспыхнувшим гневом обернулась к ней девочка. — Если меня, саму принцессу Уэльскую, можно оставить в пылающем лагере, уж ты-то, мориска, и подавно не пропадешь!

Она смотрела, как два всадника мелькали тут и там среди горящих палаток. Всюду, где они появлялись, стихали вопли, в лагере восстанавливался порядок. Солдат выстроили в ряд до самого оросительного канала, чтобы из рук в руки передавали ведра с водой. Генерал, лупя плашмя саблей, метался меж людьми, собирал из тех, кто только что со всех ног несся куда глаза глядят, оборонительный отряд на случай, если мавры, заметив со своих укреплений пожар и решив воспользоваться царящей в лагере суматохой, пойдут в атаку. Но мавры в эту ночь не напали. Они сидели за высокими стенами своей крепости и гадали, какую еще каверзу затеяли хитрые христиане.

Вернувшись к дочке, мать нашла ее собранной и спокойной.

— Каталина, ты как? — Изабелла Испанская соскочила с коня.

От того, чтобы опуститься перед девочкой на колени и прижать ее, свою самую младшую и самую любимую дочь, к сердцу, она себя удержала. Нежностями не вырастить из ребенка воительницу во имя Христа. Не дело — поощрять слабость в принцессах.

Та между тем держала спину прямо, как мать.

— Я справилась.

— Ты не боялась?

— Нет, совсем нет.

Королева одобрительно кивнула.

— Это хорошо, — сказала она. — Этого я и жду от испанской принцессы.

— И принцессы Уэльской, — прибавила девочка.

Это я, та девочка, пяти лет от роду, присевшая на сундук с сокровищами, с лицом белым, как мрамор, и синими, распахнутыми в страхе глазами, не позволяю себе дрожать, кусаю губы, чтобы удержаться от крика. Это я, зачатая в походной палатке родителями, которые не только любили друг друга, но и соперничали между собой, родившаяся дождливой зимой в момент краткого передыха от битв, взращенная сильной женщиной, носившей доспехи, все детство проведшая в военных лагерях, самой судьбой предназначенная сражаться за свое место в мире, защищать свою веру против чужой, отстаивать свое слово против чужого. Я — Каталина, принцесса Испанская, дочь самых великих монархов, каких только знал мир, — Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского. Их имена вызывают трепет от Каира до Багдада, от Константинополя до Индии, но пуще всего их боятся мавры, как бы они ни назывались: турки, индийцы, китайцы, — это наши соперники, наши смертельные враги. Сам Папа Римский благословил Фердинанда и Изабеллу, нарек их королями — защитниками нашей веры, они величайшие в христианском мире крестоносцы и первые короли Испании, а я — их младшая дочь Каталина, принцесса Уэльская и будущая королева Англии.

В три года меня обручили с принцем Артуром, сыном короля Генриха, и, когда мне исполнится пятнадцать, меня посадят на красивый корабль, на самой высокой мачте которого будет развеваться мой штандарт; я поплыву в Англию и там стану женой Артура, а потом — королевой. Страна его прекрасна и изобильна, там много фонтанов, в которых поет вода, деревья осыпаны согретыми солнцем плодами, цветы многочисленны и ароматны, и, раз это будет моя страна, я хорошо о ней позабочусь. Договоренность о браке была достигнута едва ли не сразу, как я родилась; я всегда знала, что так оно будет, и, хотя мне жаль покидать матушку и родной дом, я рождена принцессой, мне предначертано царствовать, и я знаю, в чем состоит мой долг.

Я стану королевой Англии, потому что это Господня воля и приказ матушки. И, как все в нашем мире, я верю, что Господь и матушка единодушны и волю их следует исполнять.

Утром лагерь у стен Гранады выглядел свалкой залитого водой, дотлевающего мусора, почернелого тряпья, обгорелых лохмотьев, в которые превратились ковры и палатки. Куда ни глянь, пепелище, и все из-за одной беспечно зажженной свечки! Что оставалось делать, кроме как отступить? Лагерь испанской армии, гордо вставшей осадой под стенами столицы последнего в Испании королевства мавров, сгорел дотла. Да, придется отступить и начать сначала.

— Нет, отступать не будем, — непреклонно заявила Изабелла Католическая.

Годом старше своего мужа, красивая, умная королева отличалась энергией, упорством и самонадеянностью. Не уступая Фердинанду в честолюбии, она в противоположность ему была искренна и скромна, не любила полумер и гнушалась безнравственных средств. Несмотря на резкие различия в характерах, супруги жили в полном согласии, благодаря сходству политических стремлений и такту, с которым вела себя Изабелла.

— Ваше величество, ничего не попишешь, — отмахиваясь от наглых мух, которые жадно роились над пожарищем, почтительно заговорил один из генералов, собравшихся на совет под обгорелым навесом. — Дело не в гордости и не в недостатке воли. Несчастная случайность лишила нас крова и всех припасов. Придется отойти, подготовиться и снова начать осаду. Ваш супруг, — он сделал поклон в сторону темноволосого представительного мужчины, который стоял чуть в стороне от основной группы, но внимательно слушал все речи, — он с этим согласен. Мы все с этим согласны. Подготовимся, снова начнем осаду и победим. Хороший военачальник всегда знает, когда следует отступить.

Все закивали. Здравый смысл подсказывал, что иного пути нет. Год пропал, да, но решающая битва подождет. Уже семь веков она дожидается своего часа. Год за годом христианские короли приращивают свои земли. С каждой новой битвой мавританские правители Андалузии отступают все дальше на юг. Что за беда — лишний год потерпеть. Маленькая принцесса, прислонясь спиной к опорному шесту влажного, пропахшего мокрой золой шатра, внимательно смотрела на мать, у которой на лице не дрогнул ни один мускул.

— Нет, генерал, это вопрос именно гордости, и только так, — возразила та. — Мы сражаемся с врагом, для которого гордость важнее всего на свете. Если мы сейчас покажем им спину, уползем прочь в своих промокших платьях, с обгорелыми коврами под мышкой, они будут хохотать над нами — да так, что смех их услышат даже на небесах, в их мусульманском раю. Я такого допустить не могу. Но дело даже не в этом. Господь велит, чтобы мы победили мавров, Господь велит, чтобы мы двигались вперед. Следовательно, мы так и сделаем.

Король Фердинанд отвернул голову, тая чуть насмешливую улыбку, но смолчал и, только когда члены военного совета обратили свои взоры к нему, произнес: