Елизавета Абаринова-Кожухова - Искусство наступать на швабру

• Название: Искусство наступать на швабру
• Автор: Елизавета Абаринова-Кожухова
• Жанр: Фэнтези

Описываемые события предшествуют книгам Е. Абариновой-Кожуховой «Холм демонов» и «Дверь в преисподнюю»

---

Василиса Николаевна запустила руку в сумку, извлекла первую попавшуюся пачку и, чуть сдвинув обертку, принялась ловко, будто заправский кассир, пересчитывать купюры.

— Вы что, прямо здесь?.. — изумился Петр Петрович. — Может быть, лучше пройдемте в отдельный кабинет?

— Да зачем же? — лучезарно улыбнулась Надежда и принялась пересчитывать другую пачку. — Мы ж ничего дурного не делаем, напротив — помогаем пушкиноведам приобрести новую бесценную реликвию!

— К тому же вон тот господин — мой знакомый милицейский инспектор, — добавила Василиса Николаевна. — Так, знаете, на всякий случай.

— Все ясно, это ловушка, — упавшим голосом произнес Петр Петрович.

— Да ну что вы, какая ловушка! — еще лучезарнее возразила Надя. — Мы же с вами честные люди, к чему нам друг друга ловить? Так, мера предосторожности.

— Ну, разве что, — угрюмо пробормотал искусствовед.

— По-моему, все верно, — заметила Василиса Николаевна, перелистав купюры в своей пачке. — Думаю, остальные пересчитывать не стоит.

— Посмотрим только, нет ли где пустых бумажек, — добавила Надя.

Когда все пачки были просмотрены, Петр Петрович вместе с обеими дамами закидал их обратно в сумку, каковую вручил Василисе Николаевне, а сам, торопливо простившись, предпочел покинуть ресторан.

Между тем обеденное время подходило к концу, и зал стремительно пустел. Инспектор Столбовой удалился сразу же за Петром Петровичем, следом за ним расплатились и ушли бизнесмен Ерофеев и баронесса фон Ачкасофф, лишь доктор Серапионыч остался, чтобы в одиночестве насладиться чашкой крепкого чая с добавкой из заветной скляночки.

Увидев, что Надя еще не ушла, доктор прямо с чашкой направился к ее столику:

— Здравствуйте, Надюша! Добрый день, госпожа… э-э-э…

— Василиса Николаевна, — подсказала Чаликова.

— Василий Николаевич, — представилась Надина подруга и на манер шляпы чуть приподняла на голове темный парик.

— Ух ты! — восхищенно выдохнул Серапионыч.

— Что поделаешь, — картинно махнул красным рукавом Василий Николаевич, — иногда ради пользы дела приходится идти по скользкому пути нашего приятеля, прокурора Рейкина. А как вы думаете, доктор, что лежит в этой неприметной сумке?

— Судя по ее виду, наверное, картошка, — предположил Серапионыч.

— А вот и не угадали! — радостно захлопала в ладоши Чаликова.

— Девяносто тысяч долларов, — с притворной будничностью сообщил Дубов. — Те, которые мы вернем вашей пациентке.

— Кассировой? — переспросил доктор. — Но откуда вы их взяли?

— Пустяки, — пренебрежительно подернул плечами детектив. — Загнали письмецо Пушкина.

— Александра Сергеича? — еще больше удивился Серапионыч. — Но, черт возьми, откуда?..

— Да-да, Вася, я ведь тоже до сих пор не знаю, где вы его откопали, — поддержала Чаликова докторский запрос. — И насколько оно, извините, подлинное?

— Подлиннее и быть не может, — самодовольно рассмеялся Василий. — Уж об этом мы с Женей позаботились!

— С Женей? — настолько изумился доктор, что едва не откусил кусок чашки.

— Да. Но сначала я позаимствовал из обширной библиотеки своей домохозяйки Софьи Ивановны дореволюционное издание сочинений Пушкина, еще павленковское. Там есть автограф Пушкина — стихотворение, записанное его рукой. Вот с этим-то автографом Женя и работал. Я не очень разбираюсь в компьютерной графике, но знаю, что сперва он сосканировал текст, затем разделил его на буквы и создал новый шрифт — «пушкинский прописной». То есть можно было нажать на соответствующую клавишу, и на экране появлялась соответствующая буква, написанная почерком Пушкина. Конечно, поначалу при таком методе рукопись имела не совсем естественный вид — ведь никто из нас не пишет одну и ту же букву всегда одинаково, не говоря уже о соединении букв и о разных виньетках, коих не чурался и Александр Сергеевич. Так что потом Жене пришлось весьма кропотливо поработать над письмом в режиме рисования. Ну а в конце, когда все было готово, то окончательный вариант «выгнали» на лазерном принтере на ту пожелтевшую бумагу, что осталась в неоконченном дневнике кассировской прабабушки.

— То есть пушкинское письмо — плод компьютерной мистификации, — подытожила Надя. — А как же текст — может, вы и стиль Пушкина подделали при помощи компьютерных программ?

— Здесь тоже имелись свои трудности, — признался Василий. — Стиль Пушкина я имитировал, может, и не особо мастерски, но все же достаточно правдоподобно, а за образцы взял реальные письма Пушкина, в том числе и к другим дамам, каковые опубликованы в том же павленковском издании. Правда, здесь мне пришлось обратиться к нашей писательнице госпоже Заплатиной — она дала несколько дельных советов из области литературной стилистики. Сложнее было с правописанием — особенно с употреблением всяких i с точкой, ятя, фиты и прочих ижиц. Приходилось искать соответствующие слова в текстах. В общем, что получилось, то получилось. Конечно, если бы Петр Петрович показал нашу продукцию настоящему пушкиноведу, то тот сразу определил бы подделку, но у нас в Кислоярске таковые не водятся, а везти ксерокопию на экспертизу в Москву или Питер господа аферисты не рискнули — иначе, гм, оригинал мог бы уплыть мимо них. Петр Петрович и его сообщник-лжебизнесмен прекрасно понимали, что на пушкинских эпистоляриях они заработают много больше, чем на тургеневских, и чтобы их заполучить, готовы были даже расстаться с теми девяносто тысячами, что «зажилили» Кассировой.

— Да, Василий Николаич, — задумчиво отпил Серапионыч пару глотков остывшего чая, — но все же вы, как мне кажется, несколько рисковали. Сколь бы слабо эти жулики не разбирались в литературе, но не могли же они совсем ничего не заподозрить!

— Риск был, — согласился Дубов. — Я даже представляю себе их спор. Один говорил, что дело верное и наваримся еще больше, чем на Кассировой, даже если придется выложить баксы. А другой наверняка сомневался — мол, подозрительно, что в последние дни письма великих писателей просто косяками пошли. И заметьте, друзья мои — Петр Петрович назначил место для совершения сделки именно в «Трех яйцах всмятку». Понятно — он ведь человек Железякина и мог заранее ознакомиться со всеми ходами-переходами ресторана. Наверняка он еще и надеялся, что попутно удастся нас облапошить — взять письмо, а денег не отдать. Потому-то и приглашал нас с Надей в отдельный номер. Но я заранее попросил инспектора Столбового быть начеку, хотя до его вмешательства, слава богу, дело не дошло.

— Что ж, Василий Николаич, поздравляю вас с успешной операцией, — отхлебнул Серапионыч еще глоток чая со скляночной добавкой. — И что вы теперь собираетесь делать?

— Как что? — удивился Дубов. — Вернуть деньги Кассировой. Так что, доктор, если вам не трудно, пригласите ее ко мне в контору ну хотя бы сегодня часов в шесть. А заодно и сами заходите. Только не говорите госпоже Кассировой, зачем я хочу ее видеть, пусть это будет маленький сюрприз. — Василий Николаевич глянул на свои дамские часики. — О, что-то мы тут засиделись. Пора и за дела.

Доктор поспешно допил остатки чая, и все трое покинули зал ресторана.

* * *

Ровно в шесть вечера отворилась дверь, и, совсем как несколько дней назад, в сыскной конторе появились Софья Кассирова и Серапионыч. Как и в прошлый раз, доктор поддерживал поэтессу под руку, а лицо госпожи Кассировой выражало египетскую муку.

— Добрый вечер, Василий Николаевич, — голосом умирающего аллигатора произнесла Софья. — Добрый вечер, госпожа… — Эти слова относились к Чаликовой, которая, в отличие от прошлого раза, находилась не в «девичьей», а тут же в конторе, сидя на стульчике у окна.

— Госпожа Чаликова, — представил Дубов Надю. — Помогает мне вести ваше дело.

— Вы меня пригласили, чтобы сообщить, как продвигаются поиски? — таким же слабым голосом продолжала поэтесса.

— Да, пожалуй, — согласился детектив. — Хотя, собственно, поиски уже завершены. Наденька, прошу вас!

Надя с трудом оторвала от пола стоявшую в углу за фикусом хозяйственную сумку, поставила ее на стол Дубова, заблаговременно освобожденный от всего лишнего, и с ловкостью фокусника-иллюзиониста принялась извлекать тысячедолларовые пачки. Кассирова с широко открытыми глазами и ртом глядела на чаликовские священнодействия.

— Ровно девяносто тысяч, — провозгласил сыщик, когда содержимое хозяйственной сумки иссякло, а на столе выросла приличная горка.

— Василий Николаич! — вскричала Кассирова, когда до нее наконец-то дошел смысл происходящего. — Вы нашли их! — И не успел Дубов увернуться, как поэтесса заключила его в могучие объятия.

— Ну что вы, зачем же так, — смущенно бормотал детектив, пытаясь освободиться от железных тисков, похожих на пасть священного нильского крокодила.