Илья Стогов - Грешники

• Название: Грешники
• Автор: Илья Стогов
• Издательство: АСТ; Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-072676-9 (ООО «Издательство АСТ»); 978-5-271-34690-3 (ООО «Издательство Астрель»)

Девяностые — мое десятилетие. Это было время, когда самой собой стала моя страна, и я сам тоже был сформирован именно тогда. Сперва я думал, что эта эпоха стала счастьем и кошмаром для меня одного. Мне казалось, будто у остальных все иначе. А потом я начал писать эту книжку и понял: таких, как я, — целое поколение.

Это чертово десятилетие танковыми гусеницами проехалось по моей биографии и по биографиям моих ровесников. Практически все, кто начинал эту последнюю русскую революцию, уже мертвы. А те, что уцелели, выглядят так, будто только что выбежали с пожара: огонь уже потушили, а на лице еще видны сполохи. Счастливым из этих людей не выглядит никто.

Илья Стогoff

---

Она отпихивала меня слабыми руками и шептала:

— А Таня? Как же Таня? Что мы с тобой скажем Тане?

Я коленками раздвигал ей сжатые ноги и объяснял:

— Таня — моя девушка. А с тобой мы просто пошпилимся.

Девица громко рыдала. Меня это только рассмешило. Что именно станут думать и чувствовать другие люди, тогда меня совершенно не интересовало.

* * *

Какая уж тут учеба? В школу я теперь заходил, только чтобы попить с одноклассниками пива. Одно время я даже ушел из дому и переехал к Андрею. На тот момент у Андрея уже нарисовалась какая-то невеста, а квартира была совсем маленькая, но они совсем меня не стеснялись и запросто могли поболтать со мной о сексе или чем-нибудь угостить.

Кроме меня, дома у Андрея жил британский DJ Люк Миллз. Иногда останавливался DJ Грув, который тогда писал самые первые сеты и еще не превратился в «Великого-Диджея-Грува». Какие-то новые люди появлялись постоянно.

Неподалеку от нашего квартала расположен Сосновский парк. Мы с Андреем ходили туда загорать. Как-то на пляже он встретил знакомых — диджеев Тенгиза и Хота. На тот момент эти двое делали проект «Термоядерный Jam».

В том году в продаже появилась самая первая русская рэп-кассета. С одной стороны там была записана группа «Мальчишник», в которой читал Дельфин, а с другой — как раз «Термоядерный Jam». Тенгиз и Хот для меня были небожителями. Все их тексты я знал наизусть.

Было жарко. Мы купались и валялись на песке, но просто отдыхать я не мог. Мне хотелось предпринять что-то прямо сейчас. Несколько раз я уже пробовал читать какие-то тексты, но в основном тогда я еще был танцор.

Я стал просить парней:

— Возьмите меня к себе танцевать! Вы будете читать, а я танцевать на сцене!

Я встал и показал парочку движений. Тем летом был моден американский хип-хоп-проект CrisCross. Это два таких маленьких бодрых негритенка, которые носили перевернутые задом наперед джинсы и пели песню Jump! Jump!

Тенгиз и Хот внимательно на меня посмотрели. Я был маленький и бодрый.

— Может, попробовать сделать русский CrisCross? — задумались они. — Как тебя зовут?

— Бармалей.

— Бармалей? Как-то не очень… А еще какое-нибудь прозвище у тебя есть?

— Еще иногда меня зовут Малой.

— Уже лучше! Теперь ты будешь Мистер Малой!

* * *

Знаешь, в детстве у меня были две большие мечты. Я хотел, чтобы меня показали по телику, и еще мне очень нравилась певица Наталья Ветлицкая. Эта женщина всегда фантастически на меня действовала. От одних ее фотографий по коже бежали мурашки.

В 1994 году мы повезли проект «Mr. Малой» в Москву. Мы участвовали в фестивале «Поколение-94». Мероприятие было организовано с московским размахом: модная туса, куча народу, десятки групп. Выявляли лучших: кто станет лидером этого самого поколения-94? Лучшими оказались мы.

В начале 1990-х, кроме нас, на этом поле никого не было. Второго такого проекта не существовало. Не вложив в раскрутку ни цента, мы просто честно сделали свое дело, и о нас узнала вся страна. Сегодня такое уже невозможно.

Организаторы фестиваля сказали, что мы получим первое место и главный приз — нужно только подписать с ними контракт. Но на тот момент контракт у нас уже был. Некоторое время нас поуговаривали, а потом махнули рукой. Вместо первого нам дали второе место. Это было неважно, потому что приз от прессы и деньги от спонсоров все равно достались нам.

Приз мне вручала Наталья Ветлицкая. Я стоял на сцене самого здоровенного и самого официального зала страны, и это транслировалось на двухсотмиллионную аудиторию. Я держал Ветлицкую за талию, а она смеялась и наклонялась меня поцеловать. Этот снимок потом на первых страницах печатали все газеты: самая красивая женщина страны и рядом я.

Обе мечты исполнились еще до того, как я закончил школу. Нужно было сесть и подумать, о чем мечтать дальше. Но времени спокойно подумать у меня просто не оставалось.

* * *

Очень скоро большую часть времени я стал проводить на гастролях. У директора школы это не укладывалось в голове. Она была уверена, что это вранье и школу я элементарно прогуливаю. Меня вызвали к ней в кабинет для беседы, но накануне я позвонил продюсеру, и в результате вместо меня в кабинет директора явился человек в пиджаке и с кейсом, который принес ей бумагу из Москвы с кучей гербовых печатей: «Уважаемая г-жа директор! Просьба отпустить мальчика в связи с предстоящими гастрольными поездками по следующим городам страны…». Далее — список городов на полстраницы.

Я бы с удовольствием посылал всех этих тетенек в идиотских очках. На вопрос «Где домашнее задание?» я бы отвечал им: «Пошла на хер, кобыла невнятная! Ты в состоянии представить, люди какого уровня приходили вчера на мой концерт?!» Но ничего этого не было. Я всего лишь хлопал ресницами и обещал, что больше такое не повторится.

Постоянные беседы: с учителями, с классной руководительницей, с завучем, с квадратной директоршей школы… По росту в классе я стоял вторым с конца. Взгляд жалобный, тощее детское лицо… Делаешь невинные глазки, обещаешь все, что они хотят, — и до завтра можешь жить спокойно.

Учителей я боялся. Это было что-то иррациональное. Я знал, что по-настоящему серьезные неприятности организовать они мне не смогут… точно не смогут… и все равно боялся. Страх возникал сразу же, как только они подходили поближе и начинали на меня смотреть.

Я думаю, это следы СССР. В школу я пошел ровно в том году, когда началась перестройка. А когда СССР развалился, мне еще не исполнилось и 12-ти. Но я и до сих пор оговариваюсь «советское», имея в виду «наше», «русское». Любой, кто хотя бы краешком застал СССР, полностью избавиться от этого не сможет уже никогда. Это просто не лечится.

Как рак. Как пристрастие к героину.

Весной того года я с портфельчиком шел из школы, а из половины окон звучали мои песни. После «Поколения-94» все стало меняться очень быстро. Официально я продолжал числиться учащимся средней школы. Но до выпускного девятого класса доучился с трудом. Было ясно, что перейти в десятый мне просто не позволят. Директор школы прямо говорила, что видеть меня больше не может. Только ради того чтобы я исчез, на выпускных экзаменах учителя натягивали мне троечку. Школьной программы я не знал совершенно.

Я отучился в этой школе восемь лет. Я не видел от нее ничего хорошего. Но школа — это была хоть какая-то стабильность. Полностью рвать с детством мне было страшно. Школа — работа — пенсия… Мои родители прожили жизнь именно так, и сходить с натоптанной тропки я боялся.

После летних каникул я пришел к директору и стал просить, чтобы меня оставили учиться дальше. Я говорил, что повзрослел, все понял и теперь стану другим. У директора был шок. Она не верила ни единому моему слову, но по закону отказать не могла. И я перешел из девятого класса в десятый.

Разумеется, из этой затеи ничего не вышло. Вся первая четверть для меня прошла в гастролях. С сентября по ноябрь в школе я появился от силы два раза. Ни единой оценки я так и не получил. Из школы пришлось уйти.

На выпускном вечере мы всем классом пили водку. Много ли было нужно нам, детям? Едва выпив, одна из девчонок начала орать, что все мы — прыщавые девственники, а она, между прочим, лишилась невинности самой первой в классе! Вкус мужского члена известен ей не понаслышке!.. Это меня заинтересовало.

Я оттащил девочку в ванную, развернул к себе спиной, наклонил, расстегнул собственные джинсы… Кажется, она все-таки была девственницей. Крови было очень много. Кровь по ее ногам стекала на пол. Девица шептала, что хватит… ей неприятно… она извивалась и пыталась пальцами выковырять из себя мой член…. я просто не обращал внимания. Все парни, которые были в квартире, набились в соседнее помещение, с ногами забрались на унитаз и по очереди подглядывали через вентиляционные дырочки за тем, что происходит.

Мне было 14 лет. Что делать дальше, я не представлял даже приблизительно.

* * *

Денег вдруг появилось очень много. Гонорары мы распределяли так: половину суммы сразу забирал себе продюсер, а вторую половину я, Тенгиз и Хот делили на троих. То есть до меня доходило процентов пятнадцать, но и это были вполне приличные деньги.

Я был совсем ребенком. Все, что зарабатывал, — тратил на вечеринки и наркотики. Разбогатеть, обзавестись недвижимостью или счетом в банке — в тот раз ничего этого мне не удалось. Да я к этому и не стремился. Жизнь и так была бесконечным удовольствием.

Чтобы отметить совершеннолетие, я снял большой московский клуб. Приглашенных было человек сто плюс куча просто красивых девчонок. Играл хороший DJ. Я купил фруктов, алкоголя и немного наркотиков. Остальное гости в громадном количестве принесли с собой. Какую-то денежку я заплатил ментам, и они весь вечер следили, чтобы нам никто не мешал.