Валентин Аккуратов - Мир “Искателя” (сборник)

• Название: Мир “Искателя” (сборник)
• Автор: Валентин Аккуратов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1973

В книге опубликованы научно-фантастические и приключенческие повести и рассказы советских и зарубежных писателей, с которыми читатели уже встречались на страницах журнала “Искатель” в период с 1961 по 1971 год, и библиография журнала.

СОДЕРЖАНИЕ:

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Валентин Аккуратов, Спор о герое

Валентин Аккуратов, Коварство Кассиопеи

Николай Николаев, И никакой день недели

Игорь Подколзин, На льдине

Игорь Подколзин, Завершающий кадр

Михаил Сосин, Пять ночей

Борис Воробьев, Граница

Гюнтер Продль, Банда Диллингера

Димитр Пеев, Транзит

Дж. Б. Пристли, Гендель и гангстеры

Анджей Збых, Слишком много клоунов

ФАНТАСТИКА

Виктор Сапарин, На восьмом километре

Дмитрий Биленкин, Проверка на разумность

Владимир Михановский, Мастерская Чарли Макгроуна

Юрий Тупицын, Ходовые испытания

Виталий Мелентьев, Шумит тишина

Кира Сошинская, Бедолага

Род Серлинг, Можно дойти пешком

Альфред Элтон Ван-Вогт, Чудовище

Мишель Демют, Чужое лето

Рэй Брэдбери, Лед и пламя

“Искатель” в поиске

Библиография

---

— Можно открыть ящики?

— Конечно, — ответил инспектор.

Осторожно и очень медленно, как будто боясь что-то испортить, она вынимала бумаги, письма, фотографии и, старательно сортируя, раскладывала их.

— Что-то мало здесь бумаг, — сказал Ольшак.

— Я никогда не знала, что лежит в этих ящиках, — ответила Иоланта.

— И ни разу не заглянули?

— Нет. Я имела отношение только к посудному шкафчику. — Она улыбнулась. — Конрад не любил, когда рылись в его вещах.

— У него не было даже вашей фотографии?

— Он всегда говорил, что у него есть я, так зачем ему фотография. Вообще, Конрад не любил ненужных вещей и даже как-то сказал, что в нашем доме никогда не будет тех идиотских мелочей, которые так любят женщины. — Девушка встала и подошла к инспектору. — Вы знаете, иногда меня это пугало, и я боялась Конрада, не понимала его…

— Вы писали ему письма?

— Пару раз из отпуска, и знаю, что он их уничтожал. — Она пожала плечами. — Впрочем, мы с ним почти не расставались. Он мне тоже никогда не писал, только иногда оставлял записку: “Сегодня занят, не приду” и даже никогда не добавлял “целую” или “обнимаю”. Вообще, он не выносил сентиментальных приписок и всякой экзальтации.

— И все-таки вы его любили?

— Любила, — ответила Каштель серьезно. Она села на тахту и погладила покрывало. — Надеюсь, он меня тоже. Не правда ли, это единственная броская вещь в квартире? — переменила она тему. — Это покрывало я покупала.

Ольшак сел рядом с ней. Пожалуй, она была красивее Барбары Кральской, лучше сложена, с правильными чертами лица, но от нее веяло каким-то холодом.

— Я могу забрать эти бумаги? — спросила Иоланта.

— Конечно, — ответил инспектор. — Может быть, вы еще что-нибудь хотите взять?

Девушка обвела комнату глазами. Инспектор наблюдал за ней.

— Пожалуй, больше ничего, — ответила она. — Вот если только покрывало… Впрочем, нет, я не смогу на него смотреть.

— Еще один вопрос. Вы хорошо знаете Барбару Кральскую, не правда ли? — спросил Ольшак.

— Да. Это моя сослуживица.

— За два дня до смерти Сельчика вы были с ней в “Спутнике”.

Иоланта слабо улыбнулась.

— Я точно не помню, когда это было, но если Бася сказала, что за два дня до смерти Конрада, значит, так оно и есть. А почему вы об этом спрашиваете?

— Вы были в компании с двумя мужчинами?

— Да, я помню тот вечер, — подтвердила Иоланта. — Конрад никогда не обижался, если я ходила выпить чашку кофе и немного потанцевать. Он не ревновал, скорее был самоуверен и считал, что я не могу ему изменить.

— Сейчас меня интересуют те двое мужчин. Вы были с ними знакомы?

— Они сами подсели к нам. Вы ведь знаете, как это бывает… Две одинокие молодые женщины… Притом недурны собой, — она снова улыбнулась. — Откровенно говоря, и мы ничего не имели против, так как они вели себя вежливо и очень мило.

— Вы до этого их не видели?

— Нет, по-моему… Может, в “Спутнике”, но там всегда столько людей…

— А фамилии?

— Они нам представились, но я просто не запомнила. Одного звали Сташек, я танцевала с ним, а другого, по-моему, Тадек… Да, конечно, Тадек. Он еще так понравился Басе.

— Часто вы бывали с ней в “Спутнике”?.

— Нет, не очень. Бася ведь замужем, и мне только изредка удавалось ее вытащить. Прошу прощения, но почему вы так расспрашиваете о Басе? Ведь у нее ничего не было общего с Конрадом.

— Да, конечно, — подтвердил инспектор. — Просто, пока следствие не закончено, нас интересует все. Вы не знаете, например, как складываются супружеские отношения Кральских?

— По-моему, не очень хорошо, — сказала Иоланта. — Мне кажется, он изменяет ей, а она делает вид, что не замечает. Кральский неинтересный человек, и мне иногда кажется, что Басе все уже надоело. Я не понимаю этого союза. А вы что-нибудь подозреваете?

Инспектор не отвечал. Он думал о том, что Иоланта не заметила отсутствия клоуна. Или делала вид, что не заметила.

— Конрад не любил Басю, — продолжала Каштель. — Он вообще не любил моих приятельниц. Впрочем, у него самого было мало знакомых.

— Вам знакома фамилия Ровак?

— Да, я слышала о нем, — тихо сказала Иоланта. — Это сослуживец Конрада, не так ли?

— Они дружили?

— Не думаю.

— Нравился он вашему жениху?

Иоланта помолчала.

— По-моему, нет, — наконец ответила она.

— У Сельчика были знакомые, о которых вы не знали?

Она пожала плечами.

— Редкий мужчина все говорит женщине.

— Ваш жених ушел от вас около девяти. Он никого не ожидал? Не говорил ли он вам, что едет кого-то встречать на вокзал?

— На вокзал? — удивленно переспросила Иоланта. — Нет, пан инспектор, ничего не говорил. — Она закрыла лицо ладонями. — Скажите, он что, был на вокзале?

— Постарайтесь вспомнить, может, кто-то должен был приехать к нему, он кого-то ожидал?

— Нет, не припоминаю, — ответила Иоланта. — Знаю только, что он тогда очень спешил. Я ведь вам говорила. “У меня двенадцать минут времени”. Почему-то я даже подумала тогда о поезде. Но тетка никогда к нему не приезжала. Или он не хотел говорить из-за моей приятельницы? — размышляла Иоланта.

— Все может быть, — согласился Ольшак.

Он встал и прошелся по комнате, еще раз посмотрел на бумаги и фотографии, лежавшие на столе, на полку с ровно расставленными книгами.

— Пани Иоланта, — сказал он наконец, — прошу вас внимательно осмотреть комнату. Может, здесь чего-нибудь не хватает? Бывает так, что бросается в глаза отсутствие какого-то пустяка, какой-нибудь мелочи.

Иоланта поднялась с тахты и прошлась по комнате, подошла к книжной полке, к столу, потом взглянула на тахту, снова погладила покрывало.

— Нет, — ответила она. — По-моему, все так, как было, все на месте.

— Вы в этом уверены?

— Да.

Ольшак вынул из кармана клоуна, усадил его к себе на ладонь и внимательно посмотрел на Иоланту, но ее глаза были пустыми и ничего не выражали.

— Что это? — спросила только она.

— Тряпичный клоун. Вы никогда такого не видели?

Короткое замешательство. Нет, он не ошибался, она смешалась.

— Не видела, — ответила Иоланта. — Это какая-то игрушка.

Ольшак посадил куклу на тахту. Она даже шла к пестрому покрывалу.

— Он сидел здесь, — сказал инспектор.

— Не может быть. Конрад терпеть не мог игрушек, и такого клоуна у него никогда не было.

Инспектор осторожно взял клоуна с тахты и спрятал было его в карман брюк, но, передумав, переложил его в пиджак, как будто игрушка стала ценнее.

— Еще один вопрос. Какие сигареты курил пан Сельчик?

— Никаких, — ответила Иоланта спокойно. — Он терпеть не мог сигарет и говорил, что из-за этого не любит кафе и рестораны: в них всегда полно дыма.

— Однако перед смертью он курил. Отпечатки пальцев на окурке, которые мы обнаружили, принадлежат Сельчику. Это была французская сигарета.

— Не понимаю, — сказала Иоланта и встала. — Конрад никогда при мне не курил.

Они вышли вместе. На улице перед домом стояла “сирена” Иоланты. Отперев дверцу, она пригласила инспектора.

— Я могу подвезти вас, — сказала она. — Если вы, конечно, не боитесь.

— Не боюсь, — засмеялся Ольшак, но все-таки сел на заднее сиденье.

Иоланта повернула ключ, машина вздрогнула и двинулась с места. Ольшак достал сигареты и пошарил по карманам в поисках спичек. Они свернули на Партизанскую улицу и остановились перед светофором. Наконец он нашел спички, но Иоланта в этот момент так резко тронула машину, что коробок упал на пол. Ольшак с трудом нагнулся, сдвинул ногой коврик и под ним, почти у дверцы, заметил обрывок твердой бумаги. Он поднял его. Это был кусок картонной бирки, какие навешиваются на чемоданы в аэропортах. На бирке был номер и дата, однако инспектор пока не знал, пригодится ли эта находка.

— Что вы там нашли? — спросила Иоланта, останавливая машину перед управлением.

— Багажную бирку, — ответил Ольшак. Девушка удивилась.

— Вы не возили никого, у кого бы на чемодане была такая бирка?

Она недоуменно пожала плечами. Значит, если Сельчик был на вокзале, кого-то встретил, а потом привез к себе, то эта бирка может быть следом… единственным следом, оставленным мужчиной, который, как утверждает дворничиха, был обут в “смешные” ботинки.

9

Из крана тонкой струйкой текла чуть теплая вода. Значит, снова нужно будет вызывать мастера и прочищать колосник газовой колонки. Ольшак вздохнул, представив поиски слесаря, который, прежде чем прийти и потыкать проволочной щеткой в кольцо газового нагревателя и получить свои сто злотых, будет долгое время просто неуловим. Три, а то и четыре раза Ольшак сходит в жилконтору, чтобы услышать, что слесарь минуту назад вышел или еще не пришел: наконец он встретит его и, проклиная себя в душе, сунет в перемазанную маслом лапу двадцать злотых, говоря при этом: “Вот мой адрес, чтобы не забыли”. И только тогда специалист по прочистке колосников в газовых колонках, единственный в квартале и ценимый, как профессор редкой специальности, соизволит посетить его квартиру. Потом через две копирки выпишет счет, а Ольшак заплатит сколько нужно, естественно, не вспоминая о той двадцатке, так как между приличными людьми не ведутся разговоры на столь тривиальные темы. Что делать, человек к старости становится более терпимым. Еще пятнадцать или двадцать лет назад Ольшак ни за что бы не дал взятки типу, который зарабатывает наверняка больше его и который просто обязан прочистить этот чертов колосник, ибо это входит в его обязанности, так же как в обязанности Ольшака входит поимка бандитов, убийц или поиски мотивов самоубийства каких-то магистров экономики. И вдруг ему пришло в голову, что пятнадцать лет назад у него не было газовой колонки, они жили тогда втроем в маленькой комнатке с вечно дымящей железной печуркой. Конечно, Ольшак мог не давать мастеру “своего адреса”, но тогда пришлось бы ждать неделю или две, а он не в силах этого себе позволить, ибо привык к ежевечернему очень горячему душу и не может заснуть без него. “Отец смывает с себя грязь преступного мира”, — как-то сказал Янек, и кто знает, может, в этом шутливом высказывании была доля истины.