Калеб Карр - Ангел тьмы

• Название: Ангел тьмы
• Автор: Калеб Карр
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18010-9

В блистательном продолжении мирового бестселлера «Алиенист» Калеб Карр вновь сводит вместе знакомых героев — Ласло Крайцлера и его друзей — и пускает их по следу преступника, зловещего, как сама тьма. Человека, для которого не осталось уже ничего святого.

---

— Всем? И чего же нам всем предстоит дождаться, сеньора?

Та указала вглубь помещения кончиком зонта.

— Здесь ведь пять столов, не так ли? И все вы… такое ощущение… впрочем, да. Я считаю, нам всем следует подождать. Появления человека, который сидит за пятым столом. Или когда-то сидел…

Я сильно сомневаюсь, что среди нас нашелся тот, кто не испытал легкого трепета от ее тихих слов.

Даже не пытаясь что-либо возразить, Маркус молча кивнул сеньоре и бросил Сайрусу:

— Прямиком в «Асторию», потом встретимся в «Лафайетте». Мы будем снаружи, на веранде. Есть вопросы, на которые только вы со Стиви можете ответить.

Сайрус кивнул и нахлобучил на голову котелок, а мисс Говард, прежде чем закрыть дверь комнаты, наградила сеньору последним ободряющим взглядом:

— Постарайтесь не терять надежды, сеньора, — сказала она. Женщина в ответ лишь коротко кивнула, и через мгновенье их с Сайрусом не стало.

С уходом их Маркус принялся мерить шагами комнату, Люциус — упаковывать инструментарий, мисс Говард же задумчиво подошла к окнам на улицу и с какой-то странной печалью уставилась вниз на Бродвей. Один лишь мистер Мур проявлял видимое беспокойство.

— Ну-с? — изрек он в конце концов. — Так что же вы обнаружили?

— Много всего, — тихо отозвался Люциус. — Хотя, не сказать, чтобы достаточно.

Последовала еще одна пауза, в финале коей мистер Мур вскинул руки к потолку:

— И не поделитесь ли вы, джентльмены, этим знанием, или это секрет меж вами и сеньорой?

Маркус раздумчиво хмыкнул:

— А она умна, эта леди…

— О да, — согласилась мисс Говард от окна, тоже позволив себе легкую улыбку.

— Умна? — переспросил мистер Мур. — Или просто безумна?

— Нет-нет, — быстро ответил Люциус. — До безумия ей далеко.

Казалось мистер Мур сейчас взорвется:

— Так, ну хорошо. Слушайте, ребята, вы наконец соберетесь поведать мне, что у вас на уме или нет?

— Обязательно, Джон, — ответил Маркус. — Но давайте сперва доберемся до «Лафайетта». Я жутко проголодался.

— Мы жутко проголодались, — поправил брата Люциус, беря ранец с инструментами. — Стиви?

— Я б чего-нибудь покушал. — Вот все, на что меня хватило. Истина ж, однако, заключалась в том, что меня тоже весьма занимало, что думают насчет всего этого детектив-сержанты; но еще меня здорово потрясли последние слова сеньоры Линарес у дверей, и в настоящую секунду я пребывал в настроении далеком от, скажем так, радужного.

У двери мисс Говард сняла с деревянной вешалки короткий жакет.

— Ну что, пойдемте? Предлагаю спуститься по лестнице — в здании уже нет никого, кто бы мог поднять сюда лифт.

И мы направились к черному ходу. Мистер Мур пристроился к нам сзади — он казался по-прежнему расстроенным.

— Что это нашло на всех вас? — пожаловался он. — Ведь это, в конце концов, простой вопрос: мы имеем на руках дело, или же мы дела на руках не имеем?

— О, дело-то у нас есть, — отозвался Маркус и повернулся к мисс Говард. — Ваша мечта сбывается, Сара.

Та улыбнулась в ответ, хотя не без тени прежней меланхолии.

— Кому-то следует быть поосторожнее с мечтами…

Мистер Мур упер руки в бока.

— Ох-ах, ну и что это все значит? Слушайте, я не собираюсь никуда идти, пока кто-нибудь не соизволит объяснить мне, что тут, черт возьми, на самом деле творится, ясно? Какого дьявола — если мы имеем дело, отчего у вас такие кислые физиономии?

Люциус крякнул, вскидывая ранец на плечо:

— Если коротко, Джон, дело у нас действительно имеется, это правда — и весьма запутанное притом. Вряд ли мне нужно уточнять, что с учетом фигур, замешанных в нем, оно может оказаться куда как значительным. Очень значительным и очень грязным. Но, между тем, сеньора была права. Без него, — и Люциус обернулся к столу, помещавшемуся справа от четырех остальных, — шансы наши ничтожны.

— А учитывая, через что ему довелось пройти, — добавила мисс Говард, пока мы топали к пожарной лестнице за кухней, — мне кажется, вряд ли кто-то из нас сможет точно сказать, что он за него возьмется. Проклятье, да я не уверена даже в том, имеем ли мы вообще такое право — просить его. — Она замолчала и обернулась ко мне. — На эти вопросы, как верно заметил Маркус, способны ответить лишь вы с Сайрусом.

Я всей шкурой своей ощутил, как на мне сошлись взгляды, — не скажу, что с таким ощущением мне бывало вообще когда-либо удобно. Но так ли, эдак, а полагалось чего-то сказать.

— Ну, значит… мне кажется, наверное… стоит дождаться Сайруса, вот только…

— Вот только — что? — спросил Маркус.

— Вот только, — ответил я, — готов все свои деньги поставить, что все зависит от завтрашнего утра. От того, как он расстанется с Институтом. Хотя, мисс Говард, вы, конечно, правы — я даж не знаю, удобно ли просить…

Она кивнула мне и отвернулась, а через мгновение растворилась во мраке черного хода. Вот так, в тревоге и неуверенности, мы начали свое долгое нисхождение сквозь тьму — к Бродвею.

Глава 6

Пока мы вкушали яства среди железных решеток под сенью зеленых насаждений на открытой веранде кафе «Лафайетт» на углу 9-й и Юниверсити-плейс, Айзексоны рассказали нам, что же, по их мнению, им удалось почерпнуть из беседы с сеньорой Линарес. Теория братьев наглядно проявила их талант делать неожиданные выводы из всего, что скорее напоминало беспорядочное нагромождение фактов, — и, как всегда, мы лишь головами качали в изумлении.

Удар по затылку сеньоры, сказали детектив-сержанты, оставлял нам две версии касательно нападавшего: либо тот прекрасно владел дубинкой, иными словами — был специалистом по приведению людей в бессознательное состояние; либо обладал куда меньшей физической силой, и ему просто повезло, что удар пришелся точно в цель и не привел к серьезным травмам. По первому варианту наблюдался серьезный прокол: если нападение было делом рук профессионала, он должен был иметь примерно такой же рост, что и сеньора, — это следовало из угла атаки и расположения шишки на затылке женщины; кроме того, ему зачем-то пришлось отказаться от привычной дубинки в пользу куда более опасного орудия — обрезка трубы. Что не менее важно, он пренебрег риском быть замеченным в столь людном и посещаемом районе — аккурат у правой стороны музея «Метрополитэн» — и чуть ли не посреди бела дня.

Взвесив все это, детектив-сержанты почли за лучшее пока отступиться от версии, по которой ребенок Линаресов мог быть похищен опытным в подобных делах преступником, действовал ли похититель по чьему-либо заказу или же преследовал собственные мотивы. Вряд ли такой человек запросто пошел бы на такой риск — двинуть кого-то по голове куском трубы без всякой прокладки; к тому же подобный похититель наверняка предпочел бы действовать в куда менее оживленном районе, нежели египетский обелиск в Сентрал-парке. Таким образом, у нас оставался любитель, действовавший, возможно, наобум, ничего заранее не планируя и, что представлялось крайне возможным, этим любителем могла быть женщина. Тот факт, что сеньора в своем рассказе назвала преступника «он», еще ничего не значил: она сама признала, что не видела нападавшего, и, следовательно, могла оговориться, будучи дамой из аристократической дипломатической семьи и не допуская, что женщина способна на подобное деяние. Меж тем удар указывал и на женскую руку — особы, сходной по фигуре с самой сеньорой, средней физической силы; к тому же описание женщины в поезде, приведенное сеньорой Линарес, соответствовало этим требованиям.

Допустим, но что конкретно дало нам это описание? — желал знать мистер Мур. Что заставило детектив-сержантов поверить рассказу сеньоры? Не показалось ли им, что сей рассказ был чересчур насыщен мелкими деталями для наблюдательницы с одним глазом, которая только что заметила своего пропавшего ребенка и в результате впала в неизбежный шок? Отнюдь, возражал ему Люциус; на самом деле в описании сеньоры отсутствовали те характерные подробности, что обыкновенно свойственны рассказам «патологических лжецов» (что, как я знал уже тогда из работ доктора, обозначало людей, заходивших в фантазиях своих так далеко, что они сами начинали верить своей лжи). Скажем, она в общих чертах описала платье той женщины, но затруднилась с определением цвета; смогла составить приблизительное представление о ее габаритах, но и только-то; даже не смогла вспомнить, была ли на той шляпа. Также на это указывали и другие, менее заметные знаки — то, что сеньора говорила правду, подтверждали, как выразился Люциус, «физиологические реакции».

В те времена у светлых умов мира криминалистики уже, очевидно, проскальзывала гипотеза, что ложь у человека неизбежно сопровождается изменениями в ряде его телесных аспектов. Некоторые из возможных симптомов, утверждали эти деятели, таковы: учащение сердцебиения и дыхания на фоне повышения потливости кожи и мускульного напряжения, а также еще ряд менее видимых примет. На тот момент еще ни один из симптомов не получил медицинского, или, как выразился Люциус, «клинического» обоснования; но Маркус все равно, как я тогда заметил, держал палец на запястье своей собеседницы, пока они обсуждали загадочную женщину из поезда. И все это время не отрывал взгляда от часов. А ведь они беседовали о вещах крайне волнительных, между тем, пульс сеньоры не учащался даже в тот миг, когда взгляд ее упал на портрет дочери. Как и многие из приемов, использовавшихся братьями Айзексонами, это наблюдение вряд ли сыграло бы какую-то роль в суде, однако самим детектив-сержантам оно давало дополнительные основания ей верить.