Кэтлин Гир - Предательство. Утраченная история жизни Иисуса Христа

• Название: Предательство. Утраченная история жизни Иисуса Христа
• Автор: Кэтлин Гир
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48864-3

Палестина. I в. н. э. Иосиф Аримафейский, богатый и влиятельный житель Иерусалима, пытается добиться освобождения Иисуса из Назарета, обвиненного римскими властями в подстрекательстве к мятежу…

Египет. IV в. н. э. В христианском монастыре за один вечер гибнут почти все его обитатели, отравленные присланными из Рима убийцами, которые явились, чтобы забрать из монастыря некие свидетельства о смерти Иисуса. Троим монахам и монастырской прачке удается бежать, прихватив с собой важный документ, хранящий страшную тайну. Преследователи пускаются за ними в погоню…

---

Я, моргая, словно пробудившись от ужасного кошмара, смотрю на ее хорошенькое личико, в первый раз видя его сегодня.

— Благодарю тебя.

Я широким шагом иду к двери мимо своих домашних, которые смотрят на меня в замешательстве. Выхожу за дверь в вечерний сумрак. Мариам стоит молча, сцепив перед собой руки. Она младшая сестра Иешуа, ей тридцать два, она замужем за Клеопой. У них двое сыновей. Вся ее семья дома, отмечает священный праздник, как может. Но она здесь. У нее на голове белый гиматий, подчеркивающий овал смуглого лица, и огромные темные глаза. Словно Иешуа в женском обличье.

— Что такое, Мариам?

— Прости, что побеспокоила тебя, но тебе надо идти туда. Это… это Марьям. Клянусь, она потеряла рассудок!

— Что это значит? Что произошло?

Я закрываю за собой дверь, чтобы не слышать звуков, доносящихся с праздничного ужина. Голосов детей, запаха пищи.

— Она заболела?

Когда в десятом часу мы подъехали с телами казненных к гробнице, Марьям уже ждала нас там с корзиной благовоний. Ее прекрасное лицо было бледным, как у покойника. Она не плакала и не рыдала. Просто смотрела, как мы переносим тела в гробницу. Казалось, ее душа уже давно покинула тело и унеслась куда-то очень далеко. Вскоре пришла и Мариам с амфорой с благовонным маслом.

— Марьям попросила меня сходить и подобрать ее гиматий. Она оставила его там, у креста. Ее знобило. Хотя я и понимала, что идти далеко, я пошла. На нее было так тяжело смотреть, что я даже обрадовалась этой возможности.

— А почему на нее было тяжело смотреть?

Глаза Мариам наполнились слезами, и она вытерла их краем гиматия.

— Большую часть времени она вообще не подпускала меня к телу моего брата. Она обнимала его, плакала, уткнувшись в его плечо. «Свет сияет во тьме, свет сияет во тьме», — повторяла она. Даже не дала мне омыть раны на его руках и ногах. Честно говоря, я понятия не имела, что сделать, чтобы утешить ее.

— А что случилось, когда ты вернулась и принесла ее гиматий?

— Она закричала на меня, приказывая уйти! — ответила Мариам, прижимая к груди гиматий Марьям. — Я несколько раз обращалась к ней, но в ответ она запретила мне входить, сказав, что убьет меня! Когда я попыталась войти внутрь, она бросилась на меня с кинжалом в руке! Не знаю, откуда она его взяла, но ее глаза сверкали так, будто демоны вновь овладели ею.

— Она вне себя от горя, Мариам. Вот и все. Я уверен, что она не одержима…

— Тебе надо поговорить с ней, — умоляюще говорит Мариам, беря меня за рукав. — Тебя она послушает. Она всегда тебя слушалась.

— Попробую помочь, чем смогу.

Я иду через двор к гробнице. Вокруг круглого камня, которым гробницу закроют до окончания праздников, тонкой полоской желтеет свет масляного светильника. Сейчас Марьям закончит готовить тела умерших к погребению, а по окончании праздников мы сможем завершить похоронные ритуалы в соответствии с нашими обычаями.

Поблизости, в конюшне, тоже горит масляный светильник. Я стараюсь не смотреть туда, чтобы не привлечь внимание Мариам. Я знаю, что Тит уже там, седлает лошадей и готовит поклажу. Мы уедем сразу после ужина, когда в городе все стихнет. Это не известно ни Мариам, ни моим домашним. Обо всем знают лишь Марьям, я, двое ессеев и трое самых доверенных людей из числа апостолов. Даже Титу неведома вся правда, только необходимое.

Ужасный звук приглушенных рыданий доносится до моих ушей задолго до того, как я вхожу в гробницу. Она всегда была отважной. Ее плач ранит меня в самое сердце. Помимо этого мысль о том, что предстоит спорить с обезумевшей от горя женщиной в том состоянии, о котором рассказала Мариам, тоже заставляет меня внутренне сжаться. Что я могу сказать или сделать, чтобы облегчить ее боль, когда меня душат такие же чувства?

Я останавливаюсь у камня.

— Марьям? Это Йосеф. Можно войти? — окликаю я ее.

Плач прекращается. Раздается шарканье сандалий по каменному полу.

Я стою в нерешительности, всей душой желая избежать этого. Но затем беру себя в руки и снова зову ее.

— Марьям, пожалуйста, позволь мне увидеть его. Мне нужно увидеть его.

Она появляется в проходе, окидывая меня взглядом широко открытых горящих глаз. Не говоря ни слова, она хватает меня за рукав и втаскивает внутрь гробницы. Два тела уже замотаны в белую ткань, резкий запах мирра и алоэ просто невыносим.

Марьям стоит, замерев на месте, глядя на меня своими безумными глазами.

— Йосеф, пожалуйста, умоляю тебя. Необходимо спасти Спасителя. Ты ведь понимаешь это?

Я киваю, стараясь сохранять спокойный вид.

— Именно это мы и пытаемся сделать, Марьям. Этой ночью мы…

— Если любишь тех, кто любит тебя, какая тебе с того награда?

Его слова. Я знаю, как и она, что Иешуа говорил, что мы должны возлюбить врагов своих. Я долго смотрю в эти безумные глаза.

— О ком ты говоришь?

Она подходит ко мне совсем близко.

— Он желал бы, чтобы мы спасли его, понимаешь? Спасая его, мы спасаем Спасителя, — шепчет она.

Я совсем перестаю что-либо понимать.

— Марьям, пожалуйста, успокойся. Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь. Иешуа желал бы, чтобы спаслись мы.

На улице слышится стук копыт. Тут же становится ясно, что всадники свернули с дороги и едут к моему дому. Слышно, как несколько человек спешиваются.

Раздается властный голос.

— Йосеф Харамати?

— Да! Я здесь!

Я поспешно выхожу наружу.

Передо мной стоят четверо храмовых стражников, держа лошадей за поводья.

— Ты арестован по приказу первосвященника Каиафы, — говорит начальник стражи.

Гамлиэль был прав. Они очень напуганы и хотят остановить меня.

Из дома выбегают все мои домочадцы. Сестры кричат, о чем-то спрашивая, племянники и племянницы начинают плакать. Зятья берут своих жен за руки и отходят с ними в сторону. Меня уводят.

Я сажусь на лошадь, предназначенную для меня, и мы едем по дороге, ведущей к Дамасским воротам. Трубит рог. Его звук эхом отражается от стен домов и раскатывается по окрестным холмам.

Наступил праздничный день… пятнадцатое нисана.

Глава 41

Меридий шел позади Альбиона и Макария мимо высеченной в скале Силоамской купальни, искусно украшенной сложнейшими мозаиками. Они направились дальше к Навозным воротам, выходу из города.

Макарий вытянул руку, указывая на крутой спуск в долину, простиравшуюся перед ними. Солнце клонилось к закату, возвышающиеся скалы и заросли кустарника отбрасывали длинные тени на известняковые склоны, на которых редкими островками росла побуревшая от солнца трава. Отсюда было видно, что противоположный склон усеян небольшими темными отверстиями, выдолбленными в камне человеческими руками. Склон был покрыт тонкой сеткой тропинок, будто сшивающих все воедино.

— Это долина Енном, — сказал Макарий с благоговением.

Меридий внимательно оглядел узкое ущелье. Оно окаймляло западную и южную границы Иерусалима, словно глубокий крепостной ров, вырытый самой природой.

— А как называется долина, с которой это ущелье соединяется в нижней точке?

— Долина Кидрон.

Склоны долин Енном и Кидрон были из известняка, сами долины заполнены кучами камней. Если здесь когда-то и росли деревья, то, очевидно, все они срублены солдатами Десятого легиона и использованы в качестве топлива. Им надо было обогреваться, готовить пищу и обжигать кирпичи. Теперь здесь росла только трава и кустарник.

— Позволь мне показать тебе самые интересные гробницы, — сказал Альбион Меридию и быстро пошел вниз по склону.

Меридий двинулся вслед за ним, аккуратно переставляя ноги. Пока они шли по этой опасной тропе, он заметил вокруг множество украшенных резьбой плиток из известняка, рассыпанных по склону. Некоторые являли собой просто выдающиеся произведения.

— Макарий, что это?

Шедший позади него Макарий глянул в ту сторону, куда показывал Меридий.

— Боюсь, это куски разбитых оссуариев, ящиков для захоронения костей покойного. Всякий раз, когда спускается темнота, сюда приходят грабители могил.

— Грабители могил?

— Ну да. Безусловно, мы выставляем охрану, но от этого мало толку. У нас просто нет столько людей. Они постоянно роются в гробницах в поисках драгоценных камней и золота. Вообще всего, что можно продать.