Энди Макнаб - Все под контролем

• Название: Все под контролем
• Автор: Энди Макнаб
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38363-4

1988 год, Гибралтар. Пятеро агентов британского спецназа получают задание предотвратить взрыв бомбы, заложенной североирландскими террористами. «Боевое братство — что может быть в жизни надежнее», — решает Ник Стоун, один из пятерки, когда задание успешно выполнено. Ему невдомек, что в тайном мире спецслужб существуют вещи, по сравнению с которыми любые человеческие понятия не более чем пустой звук. И лишь спустя девять лет, выполняя спецзадание в Вашингтоне, Ник убеждается в этом сполна…

---

Быстрая проверка ящиков и циферблатов показала, что выключатели газа, электричества, воды и телефонных сетей вполне в пределах досягаемости. Мне становилось все веселее и веселее.

Но меня по-прежнему продолжало тревожить возможное присутствие ночного сторожа. При определенных обстоятельствах это был плюс. Его можно было выманить и заставить открыть дверь: «Ну-ка, поторапливайся! Кто-то в здании, а сигнализация не сработала». Так или иначе, если я собираюсь проникнуть внутрь, это надо сделать тайком.

Парковка была пуста, и это служило еще одним указанием на то, что внутри никого нет. Тем или иным способом, но я должен был в этом убедиться. Я решил изобразить подвыпившего: подойти к главному входу и отлить. Пока я буду заниматься своим делом, я смогу лучше рассмотреть, что внутри. Если в вестибюле кто-то есть, он может выйти и облаять меня, или я смогу увидеть его со спины, как он смотрит телевизор.

Следуя тем же путем, я вернулся на Болл-стрит. Теперь на мне сухой нитки не было: морось и мокрые ржавые изгороди сделали свое дело.

Я перешел улицу, направляясь к объекту. Подойдя ближе, я стал срезать угол, так, чтобы все время держать здание в поле зрения. Камера следила за входной дверью, поэтому я опустил голову и, пошатываясь, стал подниматься на крыльцо. Когда мне стало хорошо видно все, что происходит за окном справа, я остановился, спустил молнию на джинсах и, повернувшись, принялся мочиться в кусты.

Почти мгновенно мужской голос прорычал: «Ах ты, хрен собачий! А ну, пошел вон!» — и кусты словно взорвались. Сердце у меня ушло в пятки.

Выпустив из рук «петушок», я подумал о пистолете. Я честно попытался унять струю, но из меня так и лило. Основной поток приняли на себя мои джинсы.

Я потянулся было за оружием, но решил, что еще не пора. Человек в кустах мог оказаться и охранником. И может быть, я смогу обратить это себе на пользу.

— Пошел! Вишь, какой нашелся! Зассыха!

Я слышал его, но до сих пор никого не видел. Донесся шорох листьев, хруст ломаемых веток, затем снова: «Пошел! Да пошел, я тебе говорю!» — и я увидел, как он появляется из кустов.

— Чертов придурок, обоссал меня всего. Я тебе покажу! Смотри на меня! Ты меня обоссал!

Он выглядел лет на двадцать пять, на нем были старые армейские башмаки без шнурков и грязные, засаленные черные джинсы. Еще на нем была драная, перемазанная черт его знает чем куртка с капюшоном, как у эскимосов, которая висела на нем, как на пугале. Когда он подошел ближе, я заметил клочковатую бороденку, большую серьгу в ухе и длинные засаленные дреды в волосах. Он был весь мокрый.

Стоило ему меня увидеть, как лицо его озарилось. Для него я был случайно подвернувшийся турист, мистер «хаш папис»,[43] который забрел не туда. Я буквально видел, как ворочаются шестеренки у него в голове; он считал себя пострадавшим и теперь готовился вытрясти из меня легкие деньжонки.

— Эй, ты, придурок, теперь ты должен мне новый спальный мешок! Посмотри на мою одежду, ты ее всю обоссал, чертова тварь! А ну, гони деньги!

Он определенно тянул на «Оскара».

— Да ты хоть знаешь, кто я такой?! — продолжал разоряться он. — Будешь ссать на меня, я тебе задницу надеру!

Грех было не воспользоваться таким шансом. Подойдя к окну, я стал барабанить в него. Если там есть охранник, он обязательно выйдет, чтобы во всем разобраться. Я просто продолжал разыгрывать роль мистера «хаш папис», который просит защиты от этого сумасшедшего.

Я стучал так сильно, что боялся разбить стекло, но не забывал стоять спиной к камере. Бездомный распалялся все больше, думая, что я пошел на попятную и не хочу скандала.

Он стал подниматься на крыльцо. Я изо всех сил старался разглядеть хоть что-нибудь внутри. Но на глаза мне не попадались переполненные пепельницы, раскрытые журналы, лежащие на стульях, никакого включенного телевизора, даже вечерних газет; мебель стояла в строгом порядке, кресло дежурного аккуратно задвинуто под стол — словом, ничего, что указывало бы на чье-то присутствие.

— Недоумок херов! — крикнул парень почти мне в самое ухо.

Я повернулся, распахнул пиджак и положил руку на рукоять пистолета.

Парень увидел оружие и остановился.

— Черт его подери! Ты что, сдурел!

Он начал пятиться, не отрывая глаз от пистолета.

— Чертовы копы! — пробормотал он.

Я с трудом удерживался, чтобы не расхохотаться.

— Чертовы копы! Хочешь не хочешь, а обоссут!

Я подождал, пока парень исчезнет. Еще одному человеку я создал проблемы. Второй раз за два дня. Мне было даже жалко этого парня; я подумал о том, сколько времени он, должно быть, провел, подыскивая себе теплое укромное местечко, где его не достанут акулы покрупнее и позубастей и где таким теплом веет от разных подземных коммуникаций. И вот заявляется какой-то чокнутый и портит всю малину, выливая на него содержимое своего мочевого пузыря.

Обратный путь до отеля занял у меня минут пятнадцать. Я осторожно приоткрыл дверь. Келли пребывала в своем детском раю, ей не надо было счищать с себя всякое дерьмо, она просто незаметно уснула, окруженная конфетами и печеньем.

Я разделся, принял душ, побрился и свалил белье в гостиничный стиральный мешок. Он был уже почти доверху полон грязной и окровавленной одежды. У меня оставалась последняя смена. Снова одевшись, я засунул пистолет за пояс, надел пиджак и поставил будильник на 5.30.

20

Однако я уже наполовину проснулся до того, как зазвонил будильник. Всю ночь я метался в постели, и теперь меня было и силком не поднять. Так должны чувствовать себя люди, когда им нужно идти на работу, которую они ненавидят до глубины души.

В конце концов я все же встал, подошел к окну и раздвинул занавески. Окно было ниже уровня автострады и практически в ее тени. Передние фары с ревом мчались на меня из темноты; на других полосах они исчезали во тьме, как трассирующие пули, снятые рапидом. Еще не пора.

Задернув занавески, я включил обогреватель и кофеварку и отправился в ванную.

Стоя над унитазом, я смотрел на себя в зеркало. Настоящее пугало; глубокие складки пролегли по лицу там, где я лежал на карандашах. Сняв пиджак и отвернув воротник рубашки, я склонился над раковиной умывальника.

Потом вернулся в спальню. Вода для кофе еще не вскипела, и во рту у меня будто слон нагадил. Он точно побывал в номере, пока мы оба спали, разбрасывая еду и опрокидывая банки. Я подобрал уже открытую «Горную росу» и сделал несколько глотков безвкусной теплой жидкости.

До первого света заняться было особо нечем. К этому я уже привык; большую часть моей жизни составляли чередования лихорадочной спешки и ожидания. Я пододвинул кресло к окну и вновь раздвинул занавески. Глядя на шоссе, я не мог понять, идет ли до сих пор дождь или это машины разбрызгивают воду по асфальту.

Минут через пятнадцать я стал более четко различать очертания машин. Пора. Будить Келли не стоило: чем дольше она спала, тем легче мне было жить. Забрав карточку-ключ, я поднялся на крышу.

Капли дождя танцевали на крыше будки. Я прошел вперед, лег и, чувствуя, как дождь поливает меня со всех сторон, нажал кнопку. Проверил, в порядке ли картинка и не запотел ли объектив. Запотел. Я недовольно заворчал на самого себя, потому что следовало бы надеть еще один пластиковый мешок, чтобы влага не проникала сюда ночью. Начал стирать испарину рукавом и вдруг почувствовал, будто нахожусь между двух миров. Сзади доносился рев раннего утреннего движения, но спереди, со стороны реки, слышались птичьи голоса, исполняющие свою раннюю песнь. Это было так здорово, что я едва не заслушался. Но впечатление вскоре разрушилось, когда первый самолет оторвался от земли и исчез в низко нависших облаках.

Досуха вытерев линзы, я перепроверил правильность расположения камеры, убедился, что она работает, и вновь укрыл ее мешками.

Было уже почти шесть. Я вернулся в номер и с чашкой кофе снова уселся у окна. Улыбнулся, увидев какую-то парочку, рука об руку выходящую из дверей. Но что-то в них не было таким уж согласным. Я поспорил сам с собой, что они разъедутся в разных машинах.

В сотый раз память моя вернулась к телефонному разговору с Кевом. Пат сказал, что если это дело рук ВИРА, то тут должна быть связь с наркотиками, Гибралтаром и американцами. Мои мысли принялись блуждать, потому что кое-что в гибралтарской операции оставалось для меня загадкой.

1987 год стал для ВИРА ужасным годом, и наши агенты в Северной Ирландии, равно как Эван и я, вложили свою лепту в то, чтобы задать ей жару. В начале года ВИРА торжественно пообещала в самое ближайшее время достичь «ощутимого успеха в борьбе за национальное освобождение», но так же скоро выяснилось, что слова эти — чепуха на постном масле. В феврале ВИРА выдвинула двадцать семь кандидатов от «Шин фейн» на всеирландских выборах, но каждому из них удалось наскрести лишь по тысяче голосов, не больше. Очень немногие люди на юге из кожи вон лезли ради воссоединения с Северной Ирландией; куда больше их беспокоило другое: растущий уровень безработицы и налогообложения. Это наглядно показывало, насколько далека от реальности ВИРА и насколько успешен процесс восстановления англо-ирландских связей. Простые люди искренне считали, что Лондон и Дублин могут совместно работать над разрешением укоренившихся проблем.