Рувим Фраерман - Девочка с камнем

• Название: Девочка с камнем
• Автор: Рувим Фраерман
• Издательство: Астрель, АСТ
• Жанр: Детская проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-034589-2

Кто-то любит ходить в школу. Кто-то терпеть не может. Но надо! Да, любая школа — это особая вселенная со своими законами и трудностями. В этой книге вы прочтёте увлекательные рассказы и о ребятах, и о замечательной школе, где хорошие учителя и настоящие друзья, даже одна маленькая девочка в снежный буран идёт в школу — ведь там так интересно!

Состав:

1. Непоседа

2. Пушок

3. Мальчик в лесу

4. Начало

5. Девочка с камнем

6. Ванина скворешня

7. Каникулы

8. Писатели приехали

9. Пастух

10. Село на тракте

11. На реке

12. Подарок

13. Андро из Стояновки

14. Путешественники вышли из города…

---

— Солнце, никак, затмило, будь ты неладно! — сказал извозчик. — Вот наказание!

И втроем они побежали рядом, спотыкаясь о сугробы. Ветер сбивал Андро с ног, и ему казалось, что небо давит на голову и что сверху льется этот невыносимый холод.

С горки видны были дымящиеся поля и дорога с вешками. На дороге никого не было. Она была полузанесена, и даже не верилось, что это дорога. Лишь одна ворона низко носилась над ней. Вот уж шесть километров, как она летит вслед за санями.

Снова сели в сани, снова поехали, и снова Андро видел эту ворону, такую одинокую на пустынной дороге. Старая, огромная, как орел, она летела очень близко, и видно было, что на правом крыле у нее не хватает нескольких перьев.

— Что ей от нас нужно? — спросил Андро у извозчика.

Тот показал кнутом на хвост лошади. Дымящийся навоз падал на дорогу. Не успевал он упасть, как уже леденел и подскакивал на земле, точно резиновый. Тогда ворона складывала крылья, садилась и начинала клевать. Она выглядела и голодной и усталой. По дороге в эти дни никто не ездил.

Ямщик часто перегибался с саней и поглядывал вниз, на завертку оглобли.

— Вот горе, — бормотал он: — завертка оборвется, на морозе не завяжешь.

Дед и Андро тоже смотрели вниз, и обоим становилось страшно.

Веревка порвалась, когда спускались с горки и уже видны были постройки совхоза — силосные башни без окон и высокий ветряной двигатель с железными крыльями. Ямщик снял рукавицы. Два раза садился он на корточки у оглобли и два раза вставал, сердито глядя на свои закоченевшие руки. Узел нельзя было развязать. Ямщик сказал Андро:

— Дай-ка, мальчик, твой пояс, а то мы замерзнем.

Андро было очень жаль пояса, отдавать его не хотелось, но солнце в небе стояло такое страшное, мутное, в лучистом оранжевом круге, что он решил: «Пусть лучше пропадет мой пояс».

А зато старик дал ему подержать кнут. Сам он тоже распоясался и дрожал, как Андро. И прежде чем браться за оглоблю, он засовывал пальцы в рот и клал их под теплый язык. Дед тоже садился на корточки и помогал ямщику. Андро же нечего было делать. Он размахивал кнутом, отгоняя замерзшую ворону, которая все норовила сесть на сани.

Потом тронулись дальше.

И вот уже пустая улица, ветряк и каменная башня, которую видел с пригорка Андро. Дома стояли большие и веселые среди снежных полей. Но Андро все казалось, что поставлены они здесь нарочно, а жить в них нельзя. Как можно в них жить, когда кругом такой холод?

Наконец сани остановились у крайнего дома. Дед взял Андро под мышки и внес в избу, а сам ушел в контору отыскивать сына.

В избе действительно никого не было. Андро потопал ногами. Валенки скрипели, под ногами кололо.

Вдруг с печки раздался тонкий голос:

— Полезай сюда!

Андро посмотрел вверх и увидел только лохматую голову. На печку он не полез, а продолжал стоять посреди избы, топая ногами. С печки спрыгнул кот и прошел мимо Андро к столу, на котором стоял глиняный горшок со сметаной. У кота не было ни хвоста, ни ушей. Затем слезла девочка, без валенок, в толстых шерстяных чулках, перевязанных у колена тесемкой. Она остановилась перед Андро и внимательно осмотрела его. От изумления Андро перестал топать. Девочка была вся белая: у нее были белые чулки, белые волосы, и даже глаза ее показались Андро белыми.

Помолчав секунду, она засмеялась, показала Андро на его нос и сказала:

— Сопатку отморозил.

И Андро начал тереть свой нос.

В избу вошла высокая старуха, согнала кота со стола и закричала на девочку:

— Манька, кому сказано, масло вспахтать!

Как она своим криком и маслом напомнила Андро его бабку!

Девочка, не торопясь, будто дразня старуху, взяла со стола горшок со сметаной и, присев у окна на табурет, начала сбивать масло.

По мере того как Андро отогревался и приходил в себя, обычные его мысли овладевали им. Манька показалась ему стоящим человеком, с которым можно поговорить. Он хотел спросить у нее, не знает ли она, кто убил царя, но, вспомнив грека с ножом, спросил только, почему у кота нет ни хвоста, ни ушей.

Манька, болтая мутовкой в горшке, ответила:

— Озорной он, две ночи дома не ночевал, отморозился.

Потом, подождав, когда старуха вышла в сени, протянула Андро мутовку со сметаной и добавила:

— Лизни.

Как и у себя дома, в Стояновке, Андро не посмел этого сделать. Отступив на шаг, он сказал со страхом:

— Нылзя, нылзя, это не твое масло!

— А то чье же? — с обидой ответила Манька.

В это время в избу вошел дед, с ним еще кто-то, хорошо знакомый, и Андро вместе со своим тулупом, с валенками, с мыслями, вертевшимися у него в голове, очутился на руках у отца.

Морозы давно прошли, и наступила весна, такая же, как в Стояновке, синяя и жаркая.

Андро сбросил тулуп, валенки и снова надел свои толстые башмаки. Однажды он хотел обойти с отцом сады и огороды совхоза. Но это оказалось невозможным. Они были огромны, и сотни волов не могли бы запахать их в день. Тогда Андро попросил отца посадить его к себе на плечи. Отец посадил. Но как высоко ни забирался Андро, он не мог увидеть конца огородам.

Андро уже привык здесь к тому, чтобы все, что он видит, принадлежало тому, с кем он говорит. Поэтому Андро, не слезая с плеч отца, сказал:

— Большой у тебя огород, отец. Мы теперь богаче мельника Словейко.

— Мы теперь богаче всех мельников Словейко, что живут в Болгарии и на всем свете. И каждый человек тут богаче их, — оказал отец, шагая по полю.

— Каждый? — переспросил Андро.

— Нет, не каждый, а только тот, кто работает.

— Вот это хорошо! — сказал Андро, трясясь на плече отца. — Я тоже буду работать.

И Андро все лето ходил с бабами полоть картошку. Он так усердно выдергивал из грядок молочай и сурепку, что получил за это от совхоза новые, очень легкие башмаки и матросскую шапочку. Свои толстые башмаки он забросил, а матросскую шапочку носил всегда набекрень и был похож на маленького юнгу.

Об одном жалел Андро — о том, что в садах совхоза нет винограда и маслин. Зато здесь росли сливы и отец ни разу не кормил Андро мамалыгой. Он ел пшеничный хлеб, молоко и масло. Он был счастлив.

Минул год. Андро уже ходил в школу вместе с Манькой. Снова были морозы. И однажды учительница сказала:

— Вот, дети, скоро у нас годовщина Красной Армии. Кто мне скажет, что такое Красная Армия и за что она боролась?

Сорок детских рук поднялись над головами.

— Скажи ты, Маня.

Маня ответила:

— За землю.

— Так, это верно, крестьяне боролись за землю. Но ведь Красная Армия — рабоче-крестьянская. За что же рабочие боролись? Кто скажет?

Снова сорок рук поднялись над головами.

Поднял руку и Андро.

— Скажи ты, Андро.

Андро вскочил и крикнул:

— За землю!

Дети засмеялись. Манька, сидевшая позади Андро, ущипнула его за спину. Андро оглянулся, увидел смеющиеся лица и крикнул еще громче, еще тверже:

— За землю!

Класс шумел, учительница смеялась, а Андро упрямо шептал: «За землю, за землю!», и наконец заплакал, так как не знал пока, за что же еще, кроме земли, могут бороться люди.

1934

Путешественники вышли из города…

Памяти Аркадия Гайдара

Однажды летом мы поехали с Гайдаром на рыбную ловлю в один из глухих районов, расположенных в лесном краю, в стороне от большого города.

Ночь, когда мы выехали из Москвы, была тихая, редкая по своей прелести, сулившая нам такой же тихий, ясный и жаркий день.

Мы решили не спать и провести эту ночь в беседе. С нами был мальчик.

Я не знал, где познакомился с ним Гайдар и каким образом вовлек его в это путешествие. Но я хорошо знал, что дети привязывались к Гайдару мгновенно, даже на улице, даже с первого разговора, и следовали за ним куда угодно, словно повинуясь какому-то волшебству, которым владел он один.

Однако этот мальчик немного встревожил меня. Это был не совсем обыкновенный мальчик. Он писал стихи, На нем был суконный берет, едва прикрывавший ему голову, а в руках он принес огромный пук удочек, которых хватило бы на целую ватагу тех белоголовых деревенских ребятишек, к которым мы ехали в гости.

Рюкзак его был туго набит. Он с трудом снял его с плеч и бросил прямо на пол.

— Я читал недавно один американский рассказ, как там ловят форель на кузнечика, — сказал он нам. — Они берут с собой не только палатку и керосинку, но еще и два одеяла — одно, чтобы постелить на сырую землю, а другим укрываться. Вот это настоящие путешественники! Ничего не боятся…

«Уж не Монтигомо ли это Ястребиный Коготь?» — подумал я и вопросительно поглядел на Гайдара.

Но Гайдар только хитро усмехнулся и опустил оконное стекло вагона.

— Американец, — сказал он мальчику, — вот посмотри-ка лучше на звезды.

Мы выглянули в окно. За окном было хорошо. Московское небо, озаренное с земли огнями, уже кончилось и над нами и над сонными елями за полотном дороги простиралось другое небо, полное больших звезд, от которых сквозь темный воздух, казалось, плыли тонкие светлые нити до самой травы на косогорах.