Владислав Задорожный - Защита от дурака

• Название: Защита от дурака
• Автор: Владислав Задорожный
• Издательство: Друг читача, ТПО "Вариант"
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1990

Роман Владислава Задорожного «Защита от дурака», написанный в 1983 году, до наступления периода гласности не имел ни малейшего шанса быть опубликованным. По сути, это была книга «для стола». Ведь все, что так или иначе проецировалось на тогдашнюю действительность, усердием окололитературных чиновников не допускалось к народу. Но, быть может, за эти годы не только рукопись покрывалась пылью, но и ее содержание — многое ведь изменилось с тех пор, множество фактов, ранее старательно припрятываемых от масс, стали всеобщим достоянием? Нет. Ходивший в годы застоя «по рукам» любителей фантастики роман и сегодня не утратил актуальности. Иначе, впрочем, и не могло быть. Социальная фантастика, философская фантастика менее подвержены времени, чем так называемая научная фантастика, едва поспевающая (во всяком случае, пока дело обстоит именно так) чуть-чуть опережать научно-технический прогресс. Природа власти и ее реализация — вот основная тема романа, который в каком-то смысле можно назвать в романом-предупреждением обществу.

---

Куско мгновенно ссутулился, заморгал еще чаще и вдруг, браво подтянувшись, отчеканил:

— Моя вина — и только моя, воистину моя.

Я усмехнулся: от волнения он даже формулу спутал. Но Брид порадовался бы тому, как я вышколил своих подчиненных.

С полчаса мы патрулировали улицы в полном молчании. Народу было еще много, но мы были не очень внимательны. На одном из перекрестков нам пришлось разогнать нонфуистов — они митинговали в траншее для транспорта. Нарочно, сволочи.

Когда они разбежались, один агломерат остался лежать на покрытии. Мы в ужасе подскочили к нему. Он был весь в крови, но жив.

— Галактика! Чунча! — поразился я. — Как тебя угораздило?

Он бодро улыбался.

— Пустяки, царапины. Я хотел проверить, до какой степени терпимы противники всякого насилия. Влез в толпу и стал их подзуживать…

— Надо бы отправить его в больницу, но я точно знаю — удерет… Он не раз говорил, что врачи боятся прихода Дурака и лечат вполсилы, он их не любит.

Пока мы шли к своей шимане, я спросил Брида (мы как раз были далеко от Куско и Ейчи):

— Мне крайне неловко… Но поджигатель мог позвонить в ЗОД, ближайшая пирамидка — пятьдесят метров. А это самосуд….

— Бажан… Вы взрослый агломерат. Если бы он оказался Им, вы же понимаете, это вышло бы нам боком.

— Не понимаю.

— Оказалось бы, что ЗОД прошляпила, что Защита — неэффективна, раз Дурак мог обойти ее, поджечь дом, натворить дел!

— Исходя из ваших слов, наша цель не схватить Его, а покрыть страшные поступки Его. Но ведь какая разница, была эффективна ЗОД или нет, если после того, как мы поймаем Его, ЗОД станет ненужной.

— Обезвредив теперешнего Его, мы не можем быть уверены, что через несколько десятилетий не появится новый, а насчет того, что наша цель не поймать, а покрыть… Мы можем изловить Его до той каши, которую он заварит. После — нам невыгодно выказать себя неподготовленными. Понимаете? А мы не можем своими системами охватить абсолютно все. Хотя пытаемся.

— Нет, не понимаю.

— Да вы что, Бажан? Не в нашей школе учились?

Я вздрогнул, и сказал так поспешно, что прикусил щеку:

— Вина моя и только моя, воистину вина.

Темнело, малая луна становилась ярче, фонари светили вполсилы. Я подозревал, что пока мы катим привычными маршрутами, Куско и Ейча заняты не слежением за правильным поведением прохожих, а выискиванием среди банальных надписей на спинах типа «МЫ — НЕ ДУРАКИ», «НЕ НАРУШУ», «Я ТУТ НИ ПРИ ЧЕМ», «ХУЖЕ НЕ БУДЕТ» — свеженьких, оригинальных надписей. И правда, Куско иногда восторженно повизгивает:

— Гляньте на того старого хрыча! Прямо перед ним агломерат с надписью: «ХОЧЕШЬ?», а у него — «УЖЕ НИЧЕГО НЕ ХОЧУ!»

Он то и дело выкрикивает что-нибудь в этом роде, когда ему становится скучно и клонит в сон.

Я вдруг вспомнил давешнее приключение. Вчера один агломерат, Языкантий, показал мне нечто оригинальное — дуракоубежище. Я уже слышал от оранжевых, что по Агломерации возникают на пустырях, а также подле Охвостья подземные помещения, которые строят агломераты с самым разным положением в обществе — от уважаемых работников до гаденьких плебеев-начальников. Строят стихийно, без разрешения.

Я сплю с женой Языкантия и дружу с ним. Что было раньше — его жена или наша дружба, я уже не помню. Я выражаюсь несколько туманно, но думаю ясно. Языкантий оранжевый. Я мало общаюсь с невоителями — серые агломераты знакомятся со мной без особого энтузиазма.

Языкантий вдруг признался, что построил дуракоубежище. Он жил возле дряхлых домов Охвостья. За последние несколько ступеней он потихоньку посылал на Г/А то одного жильца из домишка напротив, то другого. Пока не вывел всех охвостовцев из облюбованного домишки. После Г/А редко кто возвращается на старое место. И под этим домишкой он вырыл огромный подвал, электрифицировал его, оборудовал по последнему слову, а затем и отделал себе наверху квартиру в домишке Охвостья над подвалом. Инспекция еще не хватилась, и его агломерационная квартира тоже оставалась за ним. Кстати, он же мне объяснил, откуда произошло слово Околесица — обозначение промышленного кольца. Оказывается, сначала было — Около леса, Окололесица, потом усекли до Околесицы. Словом, спустились мы с Языкантием в подвал. Я здорово удивился — комфорт что надо. Языкантий нарочно закупорил выход, задраил люк, включил всю сигнализацию, все системы и подсистемы. «Пока планета не развалится, я тут в полной безопасности», — так он сказал.

Мы заглотили по две таблетки, разговорились.

— Ты знаешь, Бажан, — сказал Языкантий, обтирая свой лоснящийся лоб, у него всегда лоснится лоб, потому что он всегда боялся Дурака, и пот выступает от страха, — я только здесь не боюсь Дурака. Я наверху очень счастлив. У меня отличные дети, любимая работа, я отлаживаю систему ЗОД в лифтах, у меня прекрасная верная жена. А на душе — груз. Залезу сюда — спадет. О, галактика, галактика, как я здесь спокоен. Здесь Дурак не тронет меня, не достанет. Сюда ему не проникнуть.

— Да, — сказал я, — это ты здорово придумал, шикарно. А это что за проводки?

— Стой!

Я потянул за проводки балаганного серого цвета и вдруг вырвал их откуда-то. Посыпались искры — и погас свет. Взвыла сирена — и стало тихо. Как в сломанных наушниках.

— Дремучий сторож! — прохрипел Языкантий. — Что ты натворил! Разрушил главную проводку. Теперь мы пропали. Дверь заклинило: она задраена наглухо. Мы здесь задохнемся — вентиляция тоже отключилась!

Вот так фокус! Мы сидели в темноте и ругались. У меня тоже теперь выступил пот на лбу. Понял, что Языкантий не преувеличивает…

— Бажан, — тихонько толкнул меня в бок Куско. Я задумался, а ему показалось, что задремал, — неудобно перед Бридом.

— Нет, ничего, — тихо сказал я. — Вот что, Куско… помните того поджигателя?

— Еще бы.

— Вне сомнения, это исключительный агломерат, достойный преклонения и так далее. Однако, я заметил, у него оторваны две пуговицы на комбинезоне. Может ли нормальный агломерат появиться в обществе без двух пуговиц? Разрешаю вам сбегать за ним, если найдете, и обратить его внимание на этот прискорбный факт. Будет очень неловко, если он придет за наградой в таком виде.

— Есть!

— Запомните, что нехватка двух пуговиц — очень и очень грубое нарушение.

Куско внимательно посмотрел на меня.

— Очень и очень?

Я энергично кивнул. Куско остановил шиману и вышел. Я разъяснил Бриду, что надо прочесать Охвостье внутри квартала, пока окончательно не стемнело. «Он парень бедовый, сам справится…»

Да, я понял, что Языкантий не преувеличивает. Мы сидели уже третий час; воздуха стало недоставать. Дышать стало трудно. Языкантий взял мой фонарик, чтобы починить системы, но выронил его и разбил. Своего фонарика у этого олуха не было. Я наощупь попытался восстановить коммуникации, по только хуже сделал — включился какой-то насос, который стал стремительно выкачивать воздух из дуракоубежища, внезапно даже подумал: «Дуракоубежище — это ведь убежище для дураков!», — но тут же одернул себя и мысленно произнес: «Я ошибся и извиняюсь, вина моя и только моя, воистину вина.»

Языкантий хрипел, у него начался бред. Я разорвал комбинезон на груди, но это не помогло. Я хотел сорвать решетку вентилятора — и упал… И вдруг распахнулся огромный прямоугольник яркого света. Я с трудом приподнялся и увидел жену Языкантия, которая стояла на пороге — да, на пороге! С ней вместе в помещение врывался свежайший, прелестнейший воздух.

— Что вы тут делаете, в темноте? — удивленно поинтересовалась жена Языкантия.

Ее супруг не пришел в себя. Она бросила пакеты и стала приводить его в чувство. Наконец он сказал:

— Как же так, ведь запасной выход был намертво закрыт? Я сам проверил пробу назад. Черный ход — это ход для Дурака.

— А я открыла. Я тут продукты держу, вместо холодильника.

— Значит, дверь была постоянно открыта? — спросил я.

Языкантий ужасно смутился.

— Значит, так-то вот крепко ты от Дурака защитился, сказал я и ушел от них к галактике собачьей…

Включилась рация.

— Это Куско. Докладываю: только что отправлен на Г/А прохожий. Я зафиксировал отсутствие двух пуговиц на его комбинезоне. Спрошенный о причинах непорядка в костюме, подозреваемый ответил, что плевал на этот факт. Все. Продолжаю патрулирование.

Брид уставился на меня.

— У того параноика не было двух пуговиц, это я заметил.

— У какого параноика? — деланно удивился я.

— Да ладно уж…

Я даже едва не смутился, потому что то выражение лица Брида, словно заготовленное дома и принесенное на службу в фольге, исчезло, сменилось молодым, задорным, тем, к которому я привык в первые ступени нашего знакомства. Хотелось ему «ты» сказать. Но я знал, что это только иллюзия, на мгновение, не больше.