Жюль Верн - Прекрасный желтый Дунай

• Название: Прекрасный желтый Дунай
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2003
• ISBN: 5-86218-425-2,5-86218-022-2

В «Прекрасном желтом Дунае», задуманном как идиллическое путешествие по одной из главных рек Европы, от истоков к устью, со вкусом описаны встречающиеся в пути разнообразные достопримечательности. Мастерство опытного рыболова, вдобавок знающего Дунай, как собственный карман, позволяет главному герою обстоятельно и не без юмора знакомить читателя со всеми тонкостями этого благородного спорта. Временами роман даже начинает напоминать пособие по ужению рыбы. А история с контрабандистами придает сюжету дополнительную остроту.

---

Но, похоже, господина Егера интересовали не они, а корабли, собиравшиеся плыть к низовьям Дуная.

Полдюжины их могли вместить около сотни тонн груза, но при этом осадка кораблей едва достигала трех-четырех футов, что позволяло им пройти даже по самым мелким протокам между островами и берегом.

Господин Егер целых два часа наблюдал за всем, что происходило на борту. Он смотрел, как грузчики подносят мешки и заполняют трюмы, как проходят последние приготовления тех, кто собирался покинуть Регенсбург после полудня.

Движение на набережной было тоже довольно оживленным. Не говоря уже о речниках, здесь слонялось немало любопытных.

Среди зрителей были и те, кого привело сюда не просто чувство любопытства. В толпе легко различались сотрудники таможенной полиции. Господин Егер сразу же узнал их — Международная комиссия приняла самые суровые меры, чтобы обеспечить наблюдение за Дунаем на всей его протяженности. Ни один корабль не оставался без внимания либо во время остановок в прибрежных городах и поселках, либо во время плавания. Тогда их досматривали агенты, курсировавшие по реке днем и ночью на специальных лодках. Но пока неуловимого Лацко так и не схватили. И, когда господин Егер покинул набережную, крупное дело о контрабанде не продвинулось ни на шаг.

По мосту он шел крайне медленно, останавливаясь всякий раз, когда какая-нибудь баржа проходила под центральными сводами. Суда, не причалившие в Регенсбурге, он провожал взглядом от первого поворота реки до последнего и не обращал никакого внимания на прохожих.

Внезапно на его плечо легла чья-то рука и кто-то заговорил с ним:

— Так, так, господин Егер, похоже, все это вас очень интересует…

Господин Егер обернулся и увидел лицо Ильи Круша, который смотрел на него с улыбкой.

— Да, — ответил он, — очень любопытно! Я часами могу смотреть на корабли.

— Э, господин Егер, когда мы достигнем низовий реки, будет еще интереснее! Там столько кораблей! Подождите, вот доберемся до Железных Ворот… вы там когда-нибудь были?

— Нет, — ответил господин Егер.

— Ну, это надо видеть! — воскликнул Илья Круш. — Если нет в мире реки прекраснее Дуная, то на всем Дунае нет места прекраснее Железных Ворот!

Решительно, достойный рыболов был восторженным поклонником родной реки, и всякий раз, когда представлялась возможность, начинал восхвалять ее. К этим похвалам охотно присоединял свой голос и его спутник. Но на самом деле Дунай интересовал господина Егера прежде всего как «движущаяся дорога», если воспользоваться известным выражением X…[48]

Тем временем солнце клонилось к закату. Большие часы Ильи Круша показывали около шести.

— Я был внизу, в лодке, когда увидел вас на мосту, господин Егер, — сказал он. — Делал вам знаки, но вы не ответили… Тогда я пошел за вами… Завтра мы отплываем очень рано, не пора ли поужинать?

— С удовольствием, господин Круш, пойдемте.

Оба спустились на левый берег и направились к месту на набережной, где пришвартовалась их лодка. Сворачивая с моста, господин Егер вспомнил:

— А как же торговля? Вы выгодно продали рыбу, господин Круш?

— Не очень, гоподин Егер… В это время рынок Регенсбурга завален товаром… Может, удастся выручить больше в Пассау, Линце или Прессбурге[49]…

— О! Не волнуйтесь, — заявил господин Егер. — Повторяю еще раз:

я ничего не теряю, наоборот… Сумма, заплаченная мной за вашу рыбу, удвоится, когда мы доберемся до устья Дуная!

Через четверть часа господин Егер и Илья Круш мирно ужинали на борту. Покончив с едой, они расположились рядышком в рубке. Под пролетом моста, как под крышей, можно было не бояться перемены погоды. И действительно, они даже не слышали, как среди ночи крупными каплями пошел дождь.

В полшестого утра, миновав Регенсбург, плоскодонка проследовала вдоль правого берега, где течение оказалось самым быстрым. Рыбалка принесла плотву и красноперку, последняя еще не успела уйти на каменистое или илистое дно, куда любит прятаться днем.

— Взгляните, господин Егер, — сказал Илья Круш своему спутнику, — сейчас, в начале мая, я наживляю мелкие крючки пшенной кашей, в которую для аромата добавляю асафетиду![50] Зимой же хороша наживка из сухого хлеба, смоченного свежей кровью… Конечно, лучше, когда поплавок неподвижен, потому что у плотвы и красноперки прямой рот и они хватают наживку очень быстро… Тем не менее и нам можно рассчитывать на отменный улов и хорошую выручку… Будьте уверены, я не упущу вашей выгоды, господин Егер…

— Знаю, знаю, господин Круш, вы же самый порядочный человек на свете… Не терзайтесь, пусть все идет своим чередом!

Илья Круш, не торопясь, выловил за утро около сорока плотвичек, которых подсекал ловким, но не слишком резким движением.

Улов в этот день вполне вознаградил его, но рыбак больше радовался не за себя, а за господина Егера — с тех пор, как они путешествовали вместе, лауреат «Дунайской удочки» с его доброй и сентиментальной натурой чувствовал к своему спутнику все большую симпатию.

Ниже Регенсбурга на правом берегу простирались бескрайние поля, богатые плодородные земли со множеством ферм, деревень. Сюда часто подходили корабли, и, вполне возможно, контрабанда активно осуществлялась именно с низовьев Дуная. По крайней мере, в Баварии это побережье находилось под пристальным наблюдением, и агенты начальника полиции Карла Драгоша беспрестанно объезжали эти края.

На холмистом левом берегу рос густой лес, он тянулся вплоть до Ромервальда[51]. Илья Круш и господин Егер заметили возвышавшийся над городком Донауштауф летний дворец князей Турна и Таксиса и старый замок регенсбургских епископов; затем еще выше, над Сальваторбергом[52], появился своего рода Парфенон[53], заблудившийся под баварским небом, ничуть не напоминающим небо Аттики[54]. Парфенон воздвигли благодаря королю Людвигу. Здесь находится музей, где выставлены бюсты героев Германии, но внутри это сооружение не так впечатляет, как снаружи, где являет собой прекрасное архитектурное целое. И если сей Парфенон уступает афинскому, то превосходит тот античный по форме храм, которым шотландцы украсили один из холмов «Старой коптилки» — Эдинбурга.

Течение несло лодку вдоль правого берега, мимо тенистых островов, поросших красивыми деревьями. Река здесь часто петляла, но взору каждый раз открывался, по сути, один и тот же пейзаж. Илья Круш решил остановиться в Штраубинге — продать рыбу и пополнить запасы провизии. Пройдя устье Изара, одного из левых притоков[55], он пришвартовался на ночь у поселка Деггендорф, где Дунай, уже тысячи двухсот футов в ширину, пересекается мостом из двадцати шести пролетов. Это на одиннадцать больше, чем у моста в Регенсбурге; но в Деггендорфе мост деревянный и даже разборный и каждый год его убирают накануне весеннего паводка. Затем мост восстанавливают, и многочисленные паломники, посещающие этот край, знаменитый своими святынями, хранящимися в Обер-Альтайхе, в старой церкви Богенберга и в Деггендорфе, могут перейти с одного берега на другой.

Илья Круш заметил, но не придал особого значения тому, что не только в крупных городах, но даже в самых скромных деревеньках у господина Егера находились знакомые. Не раз местные жители подходили и обменивались с ним парой слов. Он не забывал заходить на почту, где на его имя почти всегда были письма.

— Э, господин Егер, — сказал однажды рыболов, — у вас, похоже, везде приятели?

— Это правда, господин Круш… И все потому, что я частенько бывал в прибрежных районах Дуная.

— Из любопытства? — поинтересовался Илья Круш, но, спохватившись, решил, что его вопрос не совсем тактичен, — возможно, у господина Егера есть свои секреты.

Но, похоже, это было не так, поскольку господин Егер поспешил объясниться:

— Нет, не из любопытства, господин Круш. Я ездил по делам одного пештского торгового дома, а это, знаете ли, позволяло не только увидеть разные страны, но и приобрести множество знакомств.

Больше ничего и не требовалось, чтобы удовлетворить любопытство рыболова, который ни разу не усомнился в абсолютной порядочности своего спутника.

На подходах к Пассау правый берег реки становится менее плоским. На горизонте прорисовываются первые отроги Ретийских Альп[56]. Дунай стискивается с двух сторон сужающейся долиной, течение его становится бурным и быстрым. Этот маршрут весьма притягателен для путешественников. Раньше здесь встречались довольно опасные пороги, где нередко суда получали серьезные повреждения. Ложе реки было покрыто огромными камнями, а стремительное течение не позволяло легко обойти их. Во время паводка трудности уменьшались, но при нормальном уровне воды плавание нередко приводило к гибели судов. Чтобы избежать этого, самые страшные из рифов, пересекавших русло реки, были взорваны. Ныне дунайские пороги не так опасны, как прежде, водовороты больше не затягивают корабли в омуты, поверхность реки довольно спокойна и число кораблекрушений значительно сократилось.