Джеймс Клавелл - Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2

• Название: Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2
• Автор: Джеймс Клавелл
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01789-2, 978-5-367-01788-5

Охваченный революцией Иран представлял собой клубок сложных противоречий.

 «Зеленые повязки» и сторонники имама дрались с партией Туде и ее ликвидаторами. Исламские марксисты и «зеленые повязки» воевали с курдами. Все они, вместе взятые, и аятолла вели непримиримую борьбу против шахских войск «бессмертных» и чужеземцев, то есть неверных.

 Каждая из группировок вершила над врагами балаганный суд – тупой, слепой, невежественный и фанатичный. Не обошлось и без происков разведок из Советского Союза и Великобритании, служб из Израиля и США, а также присутствия агентов Благородного дома, семьи Струан.

 На фоне этого поля брани развивались истории любви пилотов вертолетов и иранских красавиц – Шахразады и Азадэ.

 В итоге вертолетная компания вынуждена была срочно спасать имущество и жизни сотрудников, реализовав операцию «Шамал».

---

– Но как ты уговорила Мака пустить тебя сюда?

– Я ему просто улыбнулась, сладкий мой, и пообещала отправиться первым же возможным рейсом назад в Англию. А пока, дорогой, пойдем в кроватку.

Он улыбнулся про себя и предоставил мыслям течь свободно. Это был его третий двухгодичный срок в Иране и одиннадцатый год в компании S-G. Одиннадцать хороших лет, подумал он. Сначала Абердин и Северное море, потом Иран, Дубай и Эль-Шаргаз по ту сторону залива, потом опять Иран, где он тогда планировал остаться. Самые лучшие годы – здесь, подумал он. Но теперь больше нет. Иран изменился с 73-го года, когда шах увеличил цену на нефть в четыре раза, с одного до почти четырех американских долларов. Для Ирана это было так же, как для нас до Рождества Христова и после. До этого они были дружелюбными, всегда готовыми помочь людьми, среди которых было приятно жить и с которыми было хорошо работать. После? Все более высокомерными, все больше раздувавшимися от постоянно насаждаемых шахом мыслей о «врожденном превосходстве иранцев» в силу их трехтысячелетней цивилизации, о том, как через двадцать лет Иран станет мировым лидером, реализовав свое божественное право – выйдет на пятое место в мире как индустриальная держава, станет единственным хранителем перекрестка всех путей между Востоком и Западом, будет иметь лучшую армию, лучший военно-морской флот, лучшие ВВС, больше танков, вертолетов, холодильников, заводов, телефонов, дорог, школ, банков, коммерческих предприятий, чем любая другая страна здесь, в центре мира. И, опираясь на все это, Иран под его руководством станет истинным арбитром между Востоком и Западом, подлинным фонтаном мудрости – его мудрости, – и весь остальной мир, затаив дыхание, будет внимать ей.

Старк вздохнул. С годами эта мысль стала ему предельно понятна, но он благословлял Мануэлу за то, что она согласилась вместе с ним очертя голову окунуться в иранский образ жизни, учить фарси, везде бывать, все видеть – новые достопримечательности, новые вкусы, новые запахи, тонкости персидского ковроткачества, черная икра, вина, легенды, новые друзья, – а не проживать свою жизнь, как это делали многие из иностранных пилотов и инженеров в Иране, которые предпочитали оставлять свои семьи дома, два месяца работать, один отдыхать и сидеть на своих базах в выходные, экономя деньги и ожидая, когда наступит время отпуска и можно будет уехать домой – где бы этот дом ни был.

– Отныне наш дом здесь, – сказала она тогда. – Здесь мы и будем жить, я и ребятишки, – добавила она, тряхнув головой.

Он так любил этот ее жест, и черноту ее волос, и страстность ее испанской крови.

– Какие ребятишки? У нас пока никаких ребятишек нет, и с теми деньгами, которые я зарабатываю, мы их пока не можем себе позволить.

Старк улыбнулся. Этот разговор случился у них сразу после свадьбы десять лет назад. Он вернулся в Техас, чтобы жениться на ней, сразу же, как только его место в компании S-G было гарантировано. Теперь у них было трое детей, два мальчика и девочка, и у него хватало денег на них всех, в обрез. Теперь? Что будет теперь? Моя работа здесь под угрозой, большинство наших иранских друзей уехали, там, где раньше было изобилие, теперь стоят закрытые магазины, там, где когда-то звучал только смех, теперь поселился страх.

Черт бы побрал Хомейни и этих проклятых мулл, думал он. Он уж точно испортил замечательный образ жизни и замечательную страну. Надо бы, чтобы Мануэла забрала детей и уехала из Лондона, улетела домой в Лаббок, пока в Иране все не утрясется. Лаббок находился недалеко от «отростка» в западной части штата Техас, где его отец до сих пор держал семейное ранчо. Восемь тысяч акров земли, немного коров, немного лошадей, немного зерновых и овощей, достаточно, чтобы семья жила в достатке. Как бы я хотел, чтобы она была уже там, хотя опять же письма оттуда идут неделями, да и по телефону не дозвониться. Черт бы побрал Хомейни, который так перепугал ее своими речами, – интересно, что он скажет Богу и что Бог скажет ему, когда они встретятся, а встретятся они обязательно.

Старк потянулся и откинулся на спинку кресла. Он увидел, что Эйр смотрит на него мутными глазами.

– Ты и в самом деле прилично нарезался.

– У меня был выходной, даже два выходных, по сути, и я никак не планировал стычку с ордой. Вообще-то я намеревался напиться до забвения, мне так не хватает моей лучшей половины, храни ее Господь, и в любом случае Хогманей для нас, шотландцев, очень важен, и…

– Хогманей – это канун Нового года, а сегодня десятое февраля, и ты такой же шотландец, как я.

– Дюк, да будет тебе известно, что Эйры – древний клан, а я могу играть на волынке, старина. – Эйр широко зевнул. – Господи, как я устал. – Он глубже вжался в кресло, стараясь устроиться поудобнее, потом выглянул в окно. В один миг всю его усталость как рукой сняло. Из дверей штаба вышел иранский офицер и торопливо направился в их сторону. Он узнал майора Чангиза, заместителя командира базы.

Когда майор появился в комнате, лицо у него было напряженным.

– Всем офицерам прибыть к командиру в семь часов, – сказал он на фарси. – Всем офицерам. В восемь часов на плацу – полное построение личного состава всех армейских и военно-воздушных подразделений базы. Любой, кто не явится… любой, – мрачно добавил он, – за исключением больных, которым я заранее лично подпишу разрешение, может ожидать немедленного и строгого наказания. – Его взгляд заскользил по комнате, пока не нашел Старка. – Пожалуйста, следуйте за мной, капитан.

У Старка глухо стукнуло сердце.

– Зачем, майор? – спросил он на фарси.

– Командир вызывает вас к себе.

– Зачем я ему понадобился?

Майор пожал плечами и вышел.

– Наверное, стоит предупредить всех наших. И Мануэлу. А? – тихо сказал Старк Эйру.

– Понял, – ответил Эйр, потом пробормотал: – Господи Иисусе.

Шагая через улицу и вверх по лестнице, Старк чувствовал на себе взгляды со всех сторон, так давившие на него, будто они имели физический вес. Благодарение Богу, я гражданский и работаю на британскую компанию, а не на армию США, как раньше, лихорадочно думал он. «Черт возьми», – пробормотал он себе под нос, вспомнив год, проведенный им во Вьетнаме еще в те времена, когда никаких американских войск там не было, только несколько советников. Черт! И этот тупой, надраенный, как бляха, сукин сын капитан Ритман, приказавший выкрасить все вертолеты на нашей базе – базе, развернутой в глухих джунглях за миллион миль от чего угодно, черт бы его подрал, – под звездно-полосатый флаг, самыми яркими красными, синими и белыми красками. «Да, черт меня возьми, от носа до хвоста! Пусть эти мартышки увидят, кто мы есть, и тогда они будут драпать, поджав хвосты, до самой растреклятой России!» Вьетконговцы могли нас разглядеть за пятьдесят миль, мою машину изрешетили, как сито, пока я успел сгонять в ад и обратно, и мы потеряли три «хьюи» со всеми экипажами, пока этого ублюдка не перевели в Сайгон, с повышением перевели. Неудивительно, что мы проиграли эту чертову войну.

Он вошел в здание штаба, поднялся по ступеням, миновал трех остолбеневших селян, которых изгнали в приемную, и вошел в логово коменданта.

– Доброе утро, полковник, – осторожно сказал он по-английски.

– Доброе утро, капитан Старк. – Пешади перешел на фарси. – Позвольте познакомить вас с муллой Хусейном Ковисси.

– Мир вам, – сказал Старк на фарси, очень отчетливо воспринимая брызги крови молодого солдата, все еще пятнавшие белую чалму и черный халат иранца.

– Мир вам.

Старк протянул руку для рукопожатия, как предписывал обычай. Лишь в самый последний момент он увидел запекшиеся рваные раны на ладони муллы, оставленные там колючей проволокой. Старк сделал свое пожатие очень легким. Но и в этом случае он увидел, как по лицу муллы промелькнула боль.

– Извините, – сказал он по-английски.

Мулла просто в упор посмотрел на него, и Старк остро почувствовал его ненависть.

– Вы вызывали меня, полковник?

– Да. Прошу, садитесь. – Пешади указал на пустой стул напротив его стола.

Обстановка в кабинете была спартанской, чистота – безукоризненной. Единственным украшением служила фотография шаха и его жены Фарах в парадном облачении. Мулла сидел спиной к портрету. Старк опустился на стул лицом к нему и коменданту.

Пешади закурил и увидел, как неодобрительный взгляд Хусейна упал на сигарету, потом гневно уставился ему в лицо. Он так же прямо смотрел в лицо мулле. Коран запрещал курение – по некоторым его толкованиям. Они спорили с муллой на этот счет больше часа. Потом он сказал непререкаемым тоном:

– Курение в Иране не запрещено, пока что. Я солдат. Я дал клятву выполнять приказы. Ира…

– Даже незаконные приказы.

– Повторяю: приказы его императорского величества шахиншаха Мохаммеда Пехлеви или его представителя, премьер-министра Бахтияра, все еще являются законными по законам Ирана. Иран еще не является исламским государством. Пока еще нет. Когда он таким станет, я буду исполнять приказы любого, кто станет во главе исламского государства.