Кэтрин Коултер - Графиня

• Название: Графиня
• Автор: Кэтрин Коултер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-003377-X

Для независимой Андреа Джеймсом, с большим недоверием относившейся к мужчинам, брак с немолодым аристократом был пределом мечтаний… Но неожиданно — увы, слишком поздно! — она встречает племянника своего супруга, человека, о котором могла лишь мечтать. Однако, даже изнывая от неистовой страсти и с горечью понимая, что страсть эта взаимна, молодая графиня старается превозмочь снедающее ее пламя… пока возлюбленный в минуту смертельной опасности не становится ее единственным спасителем…

---

Мисс Джилбенк опять спустилась к ужину, в одном из моих платьев, переделанных Белиндой для нее, — очаровательном туалете из голубого муслина, простом и элегантном, идеально оттенявшем ее классические черты. Она спросила о мисс Крислок, с которой встретилась сегодня в восточном садике.

Никто не упомянул о старухе. Никто слова не сказал о том, что случилось вчера вечером. Томас и Джон, рассеянные, молчаливые, были очень плохими собеседниками.

Когда Лоренс оставил меня у двери спальни, я долго мялась, не желая входить. Просто не могла. Сейчас, когда за окнами царила тьма, а на небе светил лишь тонкий серпик полумесяца, храбрость покинула меня. Джаспер прогуливал Джорджа. Жаль, что я не пошла с ними.

Я ждала в коридоре, пока не послышались шаги Джаспера.

— Прекрасный выбор вы сделали, мистер Джордж, — приговаривал он. — Старый тис давно нуждался в чьем-то внимании. Хотя вы оросили его уж очень неприличной жидкостью, и весьма пахучей. Но все же вы молодец.

Я и сейчас не хотела входить в спальню. Поблагодарив Джаспера, я взяла Джорджа и вынудила себя открыть дверь.

Глава 17

Здесь уже были зажжены три канделябра. В камине плясало пламя. Приятное тепло разливалось по комнате, но кровь в моих жилах будто застыла. Я слишком сильно прижала к себе Джорджа, и он взвизгнул. А я все смотрела в темные углы, не в силах разглядеть, что в них скрывается, хотя знала: это «что-то» готово наброситься на меня.

Джордж не вынес пытки и попытался вырваться. Он ничуть не боялся и ничего особенного не замечал. Я же, застыв от ужаса, беспомощно смотрела в сторону окон. Белинда задернула гардины. Я просила ее оставить их раздвинутыми. Она, наверное, забыла или пыталась избавить меня от того, что считала дурной привычкой.

Я заперла дверь, подергала ручку, желая убедиться, что дверь невозможно открыть снаружи, и удовлетворенно вздохнула. Потом рывком дернула гардины и распахнула окна. Сухой холодный воздух омыл меня. Я глубоко вздохнула.

Никого и ничего. Возможно ли, что то существа проникло сюда через окно?

Я поскорее затворила окна, бросила взгляд на дырки в рамах и задалась вопросом: а что, если Кэролайн все еще здесь? Несчастная, несчастная девочка! Представить не могу, каково это — сойти с ума, хотя слышала о подобных случаях. Один из старых друзей дедушки под конец жизни не узнавал жены и детей. В тот день, когда он отшатнулся от деда, я видела, как тот плачет. Дедушка сказал, что его друг умрет в одиночестве, поскольку отныне его будут окружать лишь незнакомые лица.

Я разделась, натянула ночную рубашку и завязала аккуратными бантиками голубые атласные ленты. Кажется, меня научила этому мать. Это было так давно. Теперь я даже не могу представить ее лицо.

Я подхватила Джорджа, мы вместе устроились под теплыми одеялами и крепко проспали всю ночь.

На следующее утро я оседлала Малютку Бесс и поехала в Девбридж-на-Эштоне, деревушку, центром которой была площадь со старой церковью и кладбищем, самое древнее захоронение которого относилось к 1311 году. Я не упустила возможности полюбоваться на теперь уже белых уточек, резвившихся в речке, под сенью тощих дубов и лип. По обе стороны очень старой гостиницы «Доспехи королевы» теснились каменные домишки. Здесь были богадельня, кузница, в которой громко звенели молотки, и с полдюжины лавок, торгующих всем, от табака до бочонков.

На улице суетились обитатели деревни, и я то и дело улыбалась и раскланивалась. Все отнеслись ко мне весьма дружелюбно — очевидно, в Девбридж-Мэноре действительно давно не было хозяйки. Их приветствия были оценены мною по достоинству. Я даже запомнила некоторые из имен, чем, насколько понимала, навеки заслужила расположение их обладателей. Я заглядывала во все лавчонки, и в каждой тратила деньги. Одним из последних был оружейник, трудившийся в узкой маленькой комнатенке первого этажа, неподалеку от Хай-стрит. Мистер Форрестер, смешной улыбающийся коротышка, с веснушчатым лицом, ровесник моего мужа, низко мне поклонился. Его внуки играли в углу. И никакого оружия. Это крайне меня удивило, но он, казалось, ничуть не был этим смущен. Он знал, кто я, и горячо поздравил меня с прибытием в Девбридж-на-Эштоне. Я отчетливо сознавала, что каждое мое слово, каждый взгляд, каждое высказывание будут запечатлены в его памяти и переданы и пересказаны каждому деревенскому жителю. Окажись тут дедушка, он непременно бы погладил меня по щеке и сказал бы, что я оправдала его ожидания и обращалась с людьми с уважением, которого некоторые, вероятно, даже заслуживали. Все посчитают меня порядочной, хорошо воспитанной молодой леди, пока не заметят лукавый блеск моих глаз. И тут дедушка рассмеялся бы. Непременно рассмеялся бы.

— Эштон — название жалкого ручейка, который когда-то был куда шире и полноводнее, — рассказывал мистер Форрестер. — Еще когда страну захватил Кромвель. Он был ужасно волосат, как и многие круглоголовые. Везет же всякой швали! К сожалению, с тех пор река обмелела.

— Какая жалость! Я не о волосах. Просто очень люблю воду, особенно горные потоки.

Минут через десять подобной беседы я не выдержала:

— Что произошло с тем мальчиком Кокли, который выкрасил уток в розовый цвет? — выпалила я.

Должна сказать, вопрос застал его врасплох. Но он тут же растянул в улыбке рот до ушей, обнаружив прискорбное отсутствие нескольких коренных зубов.

— Викарий собственноручно выпорол его, дав дюжину ударов тростью, а потом заставил соскребать краску с бедных уток. Они едва не защипали дьяволенка до смерти.

И только теперь, когда он немного отвлекся, я попросила его найти мне самый маленький пистолет, который якобы хотела преподнести на рождество кузену. Кузен, объяснила я, много путешествует и нуждается в удобном оружии, которое можно было бы брать с собой в поездки. Мистер Форрестер сообщил, что есть такие короткоствольные пистолеты, «дерринджеры», которые могут поместиться в дамском ридикюле, но, разумеется, ни одна дама не захочет и пальцем притронуться к такой мерзкой штуке. К сожалению, в его маленькой лавке таких нет.

Он просиял, когда я попросила достать самый дорогой «дерринджер», и заверил, что получит его через неделю. Я заплатила вперед, за что была вознаграждена тремя низкими поклонами и кивками всех четырех внуков мистера Форрестера, выстроившихся по росту, чтобы проводить меня из лавки.

Я зашла к мяснику, выбрала свинину, которую тот настоятельно рекомендовал, приобрела кое-какую фаянсовую посуду в посудной лавке и, наконец, разыскала местную портниху, у которой заказала три сорочки самого тонкого батиста.

Последней моей остановкой была древняя каменная церковь на площади. Я познакомилась с мистером Боурном, помощником викария. Как мне объяснили, сам викарий уехал к епископу в Йорк.

Вернувшись в Девбридж-Мэнор, я немедленно проследовала к конюшне, где заметила Буйного, прилагавшего все усилия, чтобы затоптать одного из конюхов. Не задумываясь, я спешилась и подбежала к парню.

— Дайте мне поводья, — велела я ему. От удивления тот мгновенно повиновался. Я не дернула узду, не потянула — наоборот, ослабила, дав Буйному еще больше свободы. Он вставал на дыбы, пятился, фыркал, бил землю передними копытами — очевидно, очень злился. Я только старалась уворачиваться от него. И говорила с ним, как учил дедушка, тихо, спокойно, убедительно, несла всякую бессмыслицу, повторяя снова и снова, что все будет хорошо, что он великолепное создание, что я тоже на его месте сердилась бы, если бы конюх таскал меня по всему загону. Но теперь все в порядке, сейчас я дам ему яблоко, и он быстро утихомирится.

Медленно, очень медленно он начал оттаивать. А я все крепче сжимала поводья, подходя ближе, пока он не дохнул горячим воздухом в мою ладонь. Огромное тело вздрагивало.

— Хорошо, мальчик, хорошо.

Я позволила ему ткнуться носом в мое плечо, хотя он едва не сшиб меня на землю. Пришлось уговаривать Буйного еще добрых пять минут, прежде чем он покорно опустил голову. Я окликнула бледного, мокрого от пота, ломавшего руки парня:

— Обошлось. Принесите мне яблоко, только поскорее.

Я скормила прекрасному животному огромное яблоко, за что он благодарно прихватил мою руку губами, а потом сжевал несколько морковок, которые мне молча вручил старший конюх Ракер.

Ничего не сказав, я запустила пальцы в густую гриву Буйного, то, чего бы никогда не сделала в Лондоне. Но это Йоркшир, и я здесь хозяйка.

— Только ты и я, Буйный. Давай немного пройдемся, пока ты снова не станешь прежним умницей.

Так мы и сделали. Буйный шел шагом, пока ему не надоело, а потом пустился рысью. Я позволила ему делать что угодно. Если гнев еще остался в нем, пусть конь немного утомится и развеется, иначе я не сумею управлять таким животным. Мы подъехали к ручью, и я соскользнула с его спины.

— Я объясню пареньку что к чему, Буйный. Больше он не будет дергать и тянуть тебя за узду, а если попытается, ты можешь его лягнуть. Только не расстраивайся больше.