Сергей Витте - Воспоминания. Том 3

• Название: Воспоминания. Том 3
• Автор: Сергей Витте
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1960

(17 октября 1905 - 1911). Царствование Николая II

"..Они (мемуары) до сих пор остаются, наверное, самым популярным, многократно переиздававшимся и наиболее часто используемым историческим источником. Парадокс заключается в том, что трехтомные мемуары Витте дают весьма искаженное представление и о нем самом и государственных деятелях, с которыми ему доводилось общаться. Они крайне субъективны и подчинены его политическим интересам.

О Витте написан ряд книг как русскими, так и иностранными авторами. Но нельзя сказать, что в этих монографиях дана исчерпывающая характеристика государственной деятельности Витте, И через сто пятьдесят лет его противоречивая личность вызывает споры, и, быть может, этот интерес является лучшей оценкой дел Сергея Юльевича Витте.

---

Таким образом, центральная и восточная Россия были почти совсем оголены от войск. Явилась мысль, которую я находил во всяком случай не бесполезною, чтобы в губернии с наибольшим брожением были командированы генерал-адъютанты Его Величества, дабы они своим присутствием могли повлиять на успокоение крестьян, а с другой стороны, ободрить местную администрацию и, в крайности, принять экстраординарные меры.

Это были лица, посылаемые от имени Его Величества. Таким образом были посланы генерал-адъютант Сахаров в Саратовскую губернию, генерал-адъютант Струков в Тамбовскую и Воронежскую, а генерал-адъютант Дубасов в Черниговскую и Курскую. Бедный Сахаров, препочтеннейший, прекрасный, честный человек, но неспособный ни на какие жестокости, был убит в кабинете губернатора Столыпина (ныне премьера), которого в то время анархисты не думали убивать, так как он тогда считался либеральным губернатором, во всяком случае не жестоким.

В сущности говоря, Сахаров и был послан в Саратовскую губернию, как губернию объятую смутою, с которой не мог справиться Столыпин. Интересно было бы знать, как бы теперь отнеслись к Столыпину анархисты, теперь, после того, как он перестрелял и перевешал десятки тысяч человек и многих совершенно зря, если бы он не был защищен армиею сыщиков и полицейских, на что тратятся десятки тысяч рублей в год. ( ldn-knigi: "за время премьерства Столыпина с 1906-1911 во всей России было казнено 3.972 человека, в том числе 1.100 из них - по приговорам военно-полевых судов", www.ultoday.mv.ru)

127 Струков ничем себя в эту поездку не проявил. Он человек несомненно высоко-порядочный, хороший кавалерист, но бесцветный. Ко мне поступали лишь донесения, что он сильно пил и даже в компании телеграфистов, что вынудило министра внутренних дел Дурново войти относительно Струкова в словесные сообщения с министром Двора, начальником главной квартиры бароном Фредериксом.

Дубасов действовал в Черниговской и Курской губерниях с кучкою войск весьма энергично и не вызывал нареканий ни с чьей стороны. Хотя крестьянские волнения на него, видимо, произвели сильное впечатление, так как в бытность его несколько дней, во время этой командировки в Петербург, он мне убежденно советовал провести закон до созыва Государственной Думы, по которому все земли, которые крестьяне насильно захватили, остались бы за ними, и на мое возражение против такой меры он мне говорил: "Этим крестьян успокоите и помещикам будет лучше, так как в противном случай они, крестьяне, отберут всю землю от частных землевладельцев".

Я привожу этот факт как иллюстрацию того настроения, которое тогда торжествовало в самых консервативных сферах.

Никто Дубасова не заподозрит ни в физической, ни моральной трусости. Если он предлагал такую крайнюю и несвоевременную меру, то потому, что был убежден в ее целесообразности и неизбежности.

Дубасов, конечно, себя отлично держал в Черниговской и Курской губерниях, где крестьянские беспорядки достигли едва ли не наибольших пределов. Он всюду появлялся сам с горстью войск, справлялся с бунтующим крестьянством, отрезвлял их и достиг почти полного успокоения.

Когда я вступил в управление, армия в России была материально и нравственно совершенно расслаблена. Материально она была расслаблена не только вследствие того, что более миллиона солдат находились вне России, но и потому, что то, что осталось в России, даже гвардейские петербургские части, были обобраны, там были взяты солдаты, там офицеры, там специальные части, наконец, обобраны части почти везде интендантские, артиллерийские, крепостные и медицинские запасы и даже вещи, находившиеся на руках. Нравственно потому, что ныне, при общей воинской повинности, недовольство в России не могло не коснуться и войска, куда также проникали самые крайние идеи, оправдывающие эксцессы до революционных актов включительно.

128 Оскорбление, нанесенное разгромом нашей армии, вследствие ее неготовности в безумной и ребячески затеянной войне, было, конечно, еще более чувствительно для всякого военного, нежели для лиц, не имеющих чести носить военный мундир.

После ратификации Портсмутского мирного договора, с объявлением мира, согласно закону, надлежало отпустить тех нижних чинов и вообще военных, которые призваны были под знамена только на время войны, а тот элемент был наиболее неспокоен и приводил в брожение, как армию, находившуюся за Байкалом, так и военные части, оставшиеся в России.

Мне предстояло высказаться немедленно после 17-го октября, какое принять решение относительно всех воинских чинов, которые по закону должны были бы быть отпущены - отпустить ли их немедленно, или в виду неопределенного положения, ожидать возвращения, хотя части действовавшей армии. Так как мне было очевидно, что вновь набранный военный элемент на время войны, вследствие того, что он не отпускается с окончанием оной, служит самым главным проводником революционных идей в армии, то я не только высказался за то, чтобы этот элемент был отпущен, но просил, кроме того, сделать это скорее.

Как только все офицерские и нижние чины, набранные на время войны, были отпущены, сравнительно небольшая часть армии, оставшаяся в России, еще значительно численно уменьшилась, но зато избавилась от разлагающего ее состава, который мог привести к непрерывным военным бунтам.

Таким образом, Россия была почти оголена от войск; сравнительно достаточное количество войск было лишь в Варшавском, Кавказском, Петербургском военных округах, но командующие войсками этих округов войск не давали, или давали с крайними затруднениями, что отчасти объясняется весьма тревожным положением на Кавказе и в Царстве Польском.

Внутри России совсем войск не было, причем войска везде были совершенно дезорганизованы совокупностью сказанных причин. Военное начальство само не знало, сколько где войск.

Я помню, например, такие случаи: вследствие крестьянских беспорядков, после долгих усиленных требований, наконец, куда-либо высылается батальон или рота солдат. Тем не менее, требование местной администрации продолжается. Мы телеграфируем, что ведь туда выслан батальон или рота. Отвечают: никакого батальона, или роты не приходило, а 129 пришло 48 или 12 человек. Говоришь военному министру. Он отвечает: как оказывается, батальон или рота теперь находится именно в таком составе впредь до возвращения соответствующих частей из действующей армии, или ежегодного обыкновенного призыва новобранцев. Таким образом воинские части, находившиеся в России, и не принимавшие участия в войне, потеряли значительную часть своего состава, точно были на войне и участвовали в сражениях, причем военное министерство не знало, какая часть оказалась в каком именно действительном составе. Мне объясняли, что все это произошло от крайне необдуманных распоряжений генерал-адъютанта Куропаткина не столько, как главнокомандующего, но преимущественно, как военного министра. Он сначала войны не ожидал, хотя возникновению ее способствовал, поэтому должен был собрать армию внезапно, а затем рассчитывал, что для войны нужно будет только 300-400 тысяч человек. Поэтому сбор армии производили без всякой заранее обдуманной системы. Думали немедленно затушить пожар маленькою струею воды, воду все подавали и подавали, а пожар именно вследствие малой, хотя продолжительной струи, к тому же пускаемой бездарным брандмейстером, не потушили. Мне его пришлось потушить в Портсмуте.

Великий Князь Николай Николаевич никакого затруднения к роспуску набранных на время войны воинов не сделал. Все вошедшие в войска на время войны и подлежавшие или желавшие оставить их с окончанием оной наделали еще большие затруднения в действующей армии. С объявлением мира общее желание всех европейских воинских частей манджурской армии было скорее вернуться восвояси, а те, которые к тому же, возвратившись, считали себя вправе быть отпущенными, стремились домой еще усиленнее. Это общее положение поджигалось самыми невероятными слухами о том, что делается в России.

В Манджурии знали, что вообще в России неспокойно, что смута, начавшаяся еще до войны, во время ее все усиливалась и усиливалась. Затем, когда в сентябре и октябре 1905 года беспорядки участились и распространились на большие пространства, явились забастовки и, вследствие забастовок почты и телеграфа, целыми неделями перестали получаться в армии сведения, достойные какого-либо доверия, то там начали распускаться самые невероятные сведения. Так Государь сам мне говорил, что князь Васильчиков (затем в кабинете Столыпина 130 впоследствии занимавший пост министра земледелия, а во время войны бывший главноуполномоченным Красного Креста в действовавшей армии), возвращаясь после заключения мира в России, до самого Челябинска не знал точно, что в ней делается, и ожидал, судя по рассказам, приехавши в России, не застать уже в ней Царскую семью, которая будто бы бежала заграницу, а меня с моими коллегами по министерству ожидал увидеть на Марсовом поле висящими на виселицах. Такая всюду за Челябинском ходила молва.