Георгий Гуревич - Карта страны фантазий

• Название: Карта страны фантазий
• Автор: Георгий Гуревич
• Издательство: Искусство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1967

---

Надо ли пояснять, что помимо частных специфических критериев есть еще единые для всех обязательные — идейные и художественные, такие же, как и для всякого произведения?

Я не сомневаюсь, что схема, приведенная выше, покажется многим схематичной (на то она и схема), что мне назовут немало сложных произведений, не умещающихся в один раздел фантастики. Все верно: схема схематична, и сложные вещи не укладываются на одну полочку. Тем более важно терпеливо разбираться с каждым автором — какую он задачу ставил себе, как выполнял? И не навязывать ему задачи всеобъемлющие, критерии чуждые, но соответствующие намерениям автора, как это пытались сделать двенадцать критиков Ж. Верна, как пытаются делать и новейшие малокомпетентные критики, впервые в жизни задумавшиеся, что же такое фантастика?

А на самом деле прежде всего надо разобраться в намерениях автора, понять, к какому разделу относится его произведение, потом уже предъявлять требования в соответствии с критериями раздела. И вот сейчас, когда у нас критерии есть, можно бы заняться разбором и оценкой фантастики.

Можно бы… Но книга идет к концу. В сущности, все, что я написал, это только предисловие к критическим разборам, опыт введения в курс фантастики. А разбираться придется уж вам самим, дорогие читатели.

Остался еще один недоуменный вопрос. Хорошо, допустим, фантастика многообразна. Но ведь вся она адресована нашему зрителю-читателю, взыскательному и справедливому. Как же так: потребитель единый, а критерии разные?

Но в том-то и дело, что потребитель совсем не единый.

ДЛЯ КОГО?

Для кого пишется рассказ, повесть, роман? Для кого ставится фильм?

В первый момент каждому автору хочется ответить: "Для всех, конечно, для широких масс, от мала до велика".

Для всех ли?

На многих фильмах гриф: "Детям до 16 лет смотреть не рекомендуется". И даже если такого запрета нет, все равно дети до 12 или до 10 лет фильма не поймут или поймут не всё, не так, упустят главное. Какие-то возрастные ограничения есть наверняка.

Младшим зрителям не хватает прежде всего знании. Мы являемся в этот мир, не зная о нем ничего. Взрослому человеку даже трудно представить себе всю глубину невежества ребенка. Припоминаю, как поразил меня в свое время полуторагодовалый сынишка. Гуляя с ним по бульвару, я показал на луну и спросил, что это такое там, наверху? Подумавши, он ответил: "Теп", — что на его детском языке обозначало "хлеб". Луна показалась ему похожей на ломоть хлеба, а о том, что ломти не вешают на небо, он еще не знал. Такому нельзя даже сказки рассказывать. Ведь для того, чтобы удивиться летающему коню, нужно твердо знать, что лошади никогда не летают. Сказка для ребенка, как отмечал Чуковский, это игра со своими знаниями. Ребенок с радостным смехом слушает небылицы, ощущая свое превосходство над наивным сочинителем, не знающим, что волк не может переплыть миску с пирогами.

Но играть можно только с теми знаниями, которые уже имеются. Именно поэтому нельзя заменить сказку научной фантастикой, как это предлагали некоторые. Фантастика уходит за пределы науки, нужно понимать эти пределы. Удивиться путешествию на Марс может лишь тот, кто твердо знает, что люди на Марс не летают. До школы такое знание приходит редко. Поэтому сказка и есть научная фантастика дошкольника.

Для автора научная фантастика начинается на границе достижений человечества, для читателя — на границе его личных познаний. Познания взрослого выше, чем у школьника, познания ученого выше, чем у среднего взрослого, и особенно велики в его профессии. Неоднократно замечал я, что ученые охотно читают фантастику, но не в своей специальной области. Там они слишком много деталей знают, малейшее отклонение вызывает их раздражение.

Очень хорошо продемонстрировано это в статье способного популяризатора физики В. Смилги ("Знание — сила", № 12, 1964):

Когда я читал "Плутонию" в первый раз… очень ясно помню четкое ощущение полной достоверности этого странного мира, настолько четкое, что "порой возникали подозрения: "А может, все-таки и есть?"

Но теперь… читая роман, я вдруг с ужасом обнаружил, что весь он построен на забавной нелепости. Дело в том, что в гипотетической полости внутри Земли должна отсутствовать сила тяжести… И все очарование романа бесповоротно потускнело… А для читателей, не знакомых со свойствами гравитационного потенциала, все построение романа логично и убедительно".

Во всей этой цитате самое важное слово "для". Условность, вполне приемлемая для мальчика Смилги, оказалась недопустимой для взрослого физика Смилги. Но ведь книга-то адресована мальчикам, их должна приохотить к науке. А если взрослому физику понадобилась палеонтология, ему романы незачем читать, пусть возьмет специальную литературу, не разбавленную приключениями.

Но не одной только эрудицией отличаются взрослые. Дети меньше знают, а кроме того, и воспринимают иначе. Круг интересов их лежит в иной плоскости.

Вы замечали, как пересказывает фильм зритель 8-11 лет? "Он как даст, а он как прыгнет, а она как заплачет!" Сплошные глаголы! Действия невыразительных людей, обозначенных "он" и "она". Помню, девятилетний сосед смотрел у меня по телевизору фильм о приключениях англичан в испанских колониях. Смотрел, поминутно переспрашивая: "Это наши? А это беляки? А это наши?" Для него, девятилетнего, кинофильм был подобен игре в шахматы: тут белью, тут красные, поскорее расставьте фигуры и разыграем партию. Характеры шахматным фигурам не нужны, только объясните правила игры: кто как ходит, кого бьет. И пусть герои скачут, убегают, догоняют, ищут и прячутся…

С точки зрения взрослого, взгляд на мир поверхностный, примитивный. Но такой ли неуместный, если вдуматься?

Перед несовершеннолетним стоит задача необыкновенной широты — за шестнадцать лет обозреть все в жизни. Беглый обзор, естественно, и должен быть поверхностным: сначала в общих чертах — где друг, где враг, где вред, где польза? Разбираться в деталях и противоречиях, копать в глубину некогда. Если углубленно изучишь одно, с миром не успеешь познакомиться. Мы обижаемся на маленьких за то, что им надоедают игрушки, за то, что они бросают начатое, еженедельно меняют привязанности. Но мы забываем, что игрушки, кружки, игры — для детей это метод обозрения мира. Чем раньше ребенок сосредоточится, тем меньше он осмотрит, тем случайнее будет выбор профессии. И ребенок растит знания вширь, жадна тянется за горизонт, его влечет экзотика и фантастика. Он замечает действия, активные движения, а о людях мыслит схематично, и схематичные герои вполне устраивают его. Характеры же сложные, противоречивые, изменчивые смущают и раздражают. Если шпион притворяется хорошим, это понятно юному зрителю: шпиону по должности полагается притворяться. Но если герой начинает ловить преступника, а потом пускается в рассуждения: преступник ли это, не надо ли его понять и отпустить, это уже нарушение правил игры. Юный болельщик следил, как ловили злодея, а ему вдруг подсовывают другую тему — ловить или не ловить?

Ловить или не ловить? — это уже для взрослых.

Бывают книги и с двойным адресом, например "Приключения Тома Сойера". Дети вычитывают в ней одно — героические похождения Тома, взрослые — другое: наивную психологию подростка. Чаще, однако, книги пишутся на один адрес: только для детей или только для взрослых. Бывает и путаница: книги о детях для воспитателей и книги о детях для детей называются одинаково — детская литература.

Но ведь и дети не единое целое.

Как и все литераторы, я довольно часто провожу беседы с читателями в библиотеках. И при этом имею возможность спросить, что дети читают, чем интересуются? Ответ везде одинаковый: мальчишки просят приключения и фантастику, девочки — про школу. И когда я разговариваю с самими ребятами, это подтверждается. Как правило, мальчики фантастику знают и читают, девочки — не знают.

Конечно, когда оперируешь такими понятиями, как "мальчики — девочки", "горожане — селяне", "южане — северяне", всегда находится достаточное количество исключений, тут имеет место тенденция, а не непреложный закон. Есть и среди девочек любители и знатоки фантастики, но таких меньшинство. Вот и Кингсли Эмис отмечает, что на 10–15 любителей фантастики приходится одна любительница.

Людей интересует то, чем они в жизни займутся. Физические движения, активная борьба в жизни мальчиков займет больше места, чем у девочек. Девочки больше внимания уделят дому, семье, детям, близким. И вот с ранних лет их тянет к пристальному изучению близлежащего. Раньше, чем мальчики, они перестают стремиться за горизонт, теряют вкус к природоведению, предпочитают человековедение. В младших классах это выражается словами "Дайте книжку про школу". Затем, примерно в VI классе, краснея и опуская глаза, девочка просит в библиотеке "что-нибудь про любовь". Конечно, ей отвечают: "О любви тебе рано, почитай о школе".