Георгий Гуревич - Карта страны фантазий

• Название: Карта страны фантазий
• Автор: Георгий Гуревич
• Издательство: Искусство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1967

---

Думаю, что предложенный тут на ходу рисованный лилипутик мог бы совершить немало поучительных путешествий — в часы, в телефон, в телевизор, в счетчик, в штепсель, в электрическую лампу, в радиокомбайн…

Занимательное фантастическое путешествие пригодно не только для микромира. Оно позволяет изобразить все недостижимое: недра Земли, дно океана, внутренность вулканов, дальний космос, а также и прошлое. Вы садитесь в машину времени и улетаете, скажем, на сто лет назад, во времена Некрасова и Чернышевского. Потом — на тысячу лет назад, видите становление Русского государства, разрешаете исторические загадки; летите на десять тысяч лет назад, наблюдаете зарождение цивилизации в речных долинах; на миллион лет назад, чтобы изучить происхождение человека от обезьяны, и на сто миллионов лет назад, чтобы поохотиться на динозавров.

Итак, микромир, недра, космос, жизнь, техника, прошлое — все подвластно емкой форме воображаемого путешествия.

Но, создавая фильмы с сюжетом такого рода, нужно помнить об одной трудности и неустанно объяснять ее критикам.

В форме фантастического путешествия вы изображаете подлинный мир. Подлинный! Все, что вы рассказываете о динозаврах, вирусах, предках и планетах, должно (тут уже должно, а не может) соответствовать данным современной науки. Излагая этот материал, вы обязаны подчиняться научным консультантам, а если уж спорить с ними, то на высоком научном уровне, вооружившись всеми фактами и расчетами.

Мир вы рисуете подлинный, но путешествие-то — воображаемое.

Если путешествия в недра или космос еще осуществимы, в принципе, а путешествие в микромир сомнительно — против него восстает закон перехода количества в качество, — то поездка в прошлое невозможна наверняка. Ведь в прошлом я могу встретить своего отца, нечаянно убить его и не родиться или убить самого себя в детстве. Путанице с временами, настоящим и прошлым, посвящено немало остроумных рассказов, самый наглядный — "Седьмое "путешествие Ийона Тихого" С. Лема, где космонавт, застрявший в петле времени, то и дело встречает самого себя: себя из четверга, себя из пятницы, толпы себя изо всех дней недели. Путешествие в прошлое — условная условность, так и надо его воспринимать.

Встречаются, однако, критики, и зрители тоже, которые никаких условностей не понимают, к каждому слову относятся как к непреложной истине, каждый кадр требуют подтвердить цитатами из учебника. "Нельзя, чтобы человек стал крошечным, — скажут они. — Это ненаучно".

Так говорилось при экранизации повести В. Брагина "В стране дремучих трав", тоже о человеке, который, проглотив специальные пилюли, стал крошечным и сорок лет провел в травяных джунглях, сражаясь с насекомыми. Работа над фильмом была прекращена, потому что герой Брагина "уменьшался ненаучным способом".

Как будто есть научный способ уменьшиться в двести раз! И как в главе о достоверности, возникает вопрос:

— Нельзя ли отказаться от мнимого путешествия, если оно принимается с таким трудом?

Некоторые авторы так и делают. Отбросив условное путешествие, проникают в недостижимое, как и полагается в науке, с помощью приборов. Далекое наблюдают в сверхтелескопы, малое — в сверхмикросколы, изобрели (на страницах книг) даже хроноскопы для наблюдения прошлого.

Но вы уже догадываетесь, что, выигрывая в правдоподобии, эти авторы проигрывают в занимательности. Когда герой, вооруженный осиным жалом, сражается с хищной медведкой за свою жизнь, это волнует больше, чем наблюдение за той же медведкой с лупой в руке. Потерю увлекательности приходится компенсировать добавочным сюжетом, а добавочный сюжет уводит от темы.

Хроноскоп, показывающий прошлое, описал И. Забелин. Но просто разглядывать людей и костюмы прошлого было бы неинтересно. Автор ввел исторический детектив: в прошлом была тайна, ее надо разгадать. И постепенно изображение прошлого отходит на задний план, рассказ посвящен раскрытию психологии героев, мотивировке их поступков.

А может быть, так и надо — заменять воображаемые путешествия приключениями мысли?

В данном разделе фантастики — нет.

Ведь мы условились, что фантастики универсальной не существует. В этой главе разбирается та фантастика, которая берет на себя задачу заинтересовать юного (юного!) читателя наукой. Этот раздел обращен к ребятам, еще не определившим свои вкусы. Определившие вкусы читают научно-популярные книги и учебники. Но чтобы увлечь незаинтересованных, нужна увлекательность, а юные потребители фантастики (юные!) еще находятся в том возрасте, когда активные движения кажутся интереснее размышлений над письменным столом. Думать они еще не приучились.

То же относится и к кино. Конечно, миниатюрный герой В. Гончарова, который, спрыгнув с ноги комара, рвет на части холерный вибрион, будет нагляднее правдивого ученого, уничтожающего вибрионы в пробирке. И "голубой человек" Л. Лагина, уроженец нашего времени, разгуливающий по улицам Москвы XIX века, беседующий с городовыми и извозчиками, тоже будет киногеничнее размышляющих над смутными изображениями хроноскопа героев И. Забелина.

Есть еще одна возможность, промежуточная между лилипутиком и микроскопом. Кажется, я сам испек тут первый блин и не ручаюсь, что он не вышел комом. На своем опыте я испытал все трудности построения сюжета, когда главное действующее лицо — не человек.

Я написал небольшую повесть "Наш подводный корреспондент" ("Приключения машины"). Речь шла о самоходной кибернетической машине с телевизионным передатчиком, которая по заданной программе шла по дну океана и передавала на берег картины подводного мира. Писалось это в 1956 году, в первый год признания кибернетики, и я не решился сделать машину очень уж совершенной. Моя машина видела, но не разговаривала, ничего не понимала и не ощущала. И она, бесчувственная, вызывала не больше участия, чем автомобиль или токарный станок. Ее не было жалко, ее судьба не волновала читателя. Люди же, сидевшие в безопасной комнате у экранов, оказались в пассивной роли наблюдателей, и мне приходилось нагружать их добавочными взаимоотношениями, отвлекая внимание от подводного мира.

Не знаю, сумел ли я сбалансировать. Не во мне дело. Я только хочу предупредить вас о трудностях, которые возникают, если вывести героя из опасной обстановки и посадить в удобное кресло перед экраном.

Правда, сейчас, когда читатель уже привык к головокружительным перспективам кибернетики, можно саму машину очеловечить, не делать ее тупым безмозглым аппаратом, наделить памятью, стремлениями и даже чувствами: страхом, болью, любознательностью. И пускай эти полусущества отправляются исследовать недоступное: космос, мантию Земли или сердце человека. Пусть путешествуют по нашему телу, пусть даже ремонтируют его изнутри.

Для науки разумные машинки приемлемы, у читателя будут вызывать интерес и сочувствие, если их "переживания" будут хотя бы приблизительно напоминать человеческие.

В кино, однако, существует добавочная сложность. Человекоподобие в книге должно быть словесное, эмоциональное, в кино — обязательно зрительное. Ну что ж, есть в фантастике целый класс человекообразных кибернетических машин с названием "андроиды". Играть их могут люди, а не автоматы.

А может быть, на экране сама по себе обстановка будет смотреться с интересом: глубины океана, жерло вулкана, инфузории, механизмы?

Впрочем, тут ответ известен. Смотреться будет. Но степень занимательности получится такая же, как в научно-популярном фильме.

Претензия четвертая ФАНТАСТИКА ДОЛЖНА БЫТЬ ГЕРОИЧНОЙ И ЗАНИМАТЕЛЬНОЙ

Покажите молодому читателю привлекательность подвига, дайте ему образец, достойный подражания. Героичной должна быть фантастика, увлекательной и занимательной.

Критик № 4

Опять же повторим: "Не должна, но может быть. Бывает". И вот пример:

Снимки секретного советского ракетодрома опубликованы в зарубежной печати. Как они попали туда и как пресечь деятельность шпионов? — вот вопросы, поставленные перед советской службой безопасности. Снимки могли быть сделаны только на территории ракетодрома, близ людей. Позиция у фотографа странная, как будто он лежал на земле. Постепенно возникает уверенность, что фотографии делал не человек, а небольшой самодвижущийся автомат. Едва ли он успел перебежать границу, вероятнее — передавал снимки по радио. Но радиопередачи можно запеленговать, тем более, что приблизительно известно местонахождение передатчика. Радиопеленгация наводит на аппарат. И тут еще последняя трудность: возможно, он заминирован. Надо взять его, не взорвавшись и не взорвав машинку-шпиона (Н. Томан, Мэйд ин…).

Типичный детектив со всеми тремя составными частями: разгадка преступления, поиски преступника, захват его. Только преступник необычный, научно-фантастический: кибернетический автомат с телепередатчиком.