Платон Планктон - Мы вчера убили послезавтра

• Название: Мы вчера убили послезавтра
• Автор: Платон Планктон
• Жанр: Альтернативная история

В этой книге есть главный герой. Есть подруга главного героя. Есть второстепенные герои. Есть даже свои злодеи. Но эта книга не о них. Это книга о том, как дети пишут в школе сочинение на тему 'Мне стыдно, что я русский, потому что …'. О том, как родители бросают своих детей ради сомнительных материальных выгод, а дети, предающие родителей, считаются героями. О том, как граждане великой страны превратились в безвольное стадо, живущее за проволочной оградой и с безразличием взирающее на то, как отправляют на колбасу их соплеменников. Их заботит лишь полнота кормушки, в которую бросаются отходы и помои. Но люди счастливы. А еще эти люди уверены в своей неполноценности и ущербности. И в том, что они веками приносили всему остальному человечеству только горе и страдания. Теперь покаяние за зловещие дела предков стало смыслом их жизни. Они считают Долгорукова и Петра I деспотами. Суворова и Кутузова кровавыми гончими тирании. Ломоносова лжеученым, а Пушкина повесой и похабником. Это страна людей без прошлого, для которых никогда не наступит будущее. У этих людей нет даже 'завтра', у них есть лишь секунда настоящего, в которой они и живут. Эта книга о пастырях, которые ведут свою паству к пропасти. Прикрываясь либеральными и демократическими ценностями, они выдаивают страну досуха. Они одержали победу в войне и оккупировали самую большую страну в мире без единого выстрела. Им вообще не пришлось применять какое-либо оружие. Дешевое пиво, джинсы, поп-культура, жвачка и пустопорожние рассуждения о свободе личности — этого оказалось достаточно. Они сокращают численность населения страны, которое имело наглость занимать под свое никчемное состояние такие прекрасные города и такую богатую землю. Они растоптали ценность семьи. Они пропагандируют наркотики, гомосексуализм и бесплодие. Они производят продукты питания, от которых у людей развиваются неизлечимые болезни. Они вынашивают план геноцида, который раз и навсегда решит 'русский вопрос'. Кто эти 'они'? Лишь горстка людей. Самых богатых и влиятельных в мире. Людей, которым становилось не по себе при одном упоминании о великой стране. Стране, у которой было 'вчера', но уже не будет 'завтра'. Это книга об иудах, уничтожающих свой народ ради секундной личной выгоды. Ради престижной этикетки на бутылке шампанского. Ради известного шильдика на своем автомобиле. Ради возможности быть 'отцом нации', пускай и марионеточным. Иуда знает, что где-то стоит осина, на которой вырезано его имя. Знает, что в карьере иуды не может быть хеппиэнда. Но он старается прожить подольше, каждую секунду выводя творимые им злодеяния на качественно новый уровень. Эта книга о людях, которым необходимо стать героями, чтобы выжить, спасти себя и близких. О людях, которые, в конце концов, понимают, что спастись в одиночку не удастся, так же как и отсидеться в той хате, что с краю. Несмотря на жанр 'альтернативная история', в котором написан роман, эта книга о реальности. Нашей реальности. Книга о величайшем предательстве. О том, как мы предаем сами себя. Эта книга о нас.

---

— Вам чего-нибудь покрепче?

— Завязывай со своими дурацкими клоунадами! За дверью смотри. — Прикрикнул на него дылда и, уже обращаясь к Диме, добавил. — И так сейчас наше заведение временно закрыто. Но оно откроется буквально через пять минут. Я сяду за вот этот стол. И буду постоянно целиться тебе в живот. Захочешь героизма вспомни, что пуля в животе приводит к самой мучительной смерти. Подходят твои дружки, разговором удерживаешь их за столиком. Чуть позже подъезжает наше подкрепление и мы вяжем всех вас. Это единственный вариант, при котором ты выходишь отсюда живым.

Мокрый липкий пот стекал у Димы по спине. Все, что ему говорил Дылда слышалось как из тумана. Значения отдельных слов Дима не понимал, но кивал головой на автомате.

— А бармена… бармена-то вы за что?

— А это не мы. Тут скотский теракт будет. Бармен и весь персонал погибнут от взрыва, который твои красные дружки устроят.

Скрипнула дверь. С подносом в руках вышел официант. Мельком глянул на бармена и остолбенел. Пока его мозг занимался процессом понимания, куда делся старый и откуда взялся этот новый бармен, тот выхватил пистолет. Раздались приглушенные хлопки выстрелов.

Когда на белоснежной сорочке официанта появилось первое красное пятно, он даже не закричал, а как-то всхлипнул. На его груди появилось еще пара-тройка кровавых всполохов. Официант сначала упал на колени, а потом тяжело завалился на бок.

Зрелище было настолько кошмарным и в тоже время реалистичным, что Дима моментально перестал бояться. Сковавший его страх сменился на обжигающую его ярость. Дылда, не заметив этой перемены в Диме, повернулся к псевдо-бармену:

— Ну что дошутился Якуб? Быстро убери эту падаль и иди подчисть кухню!

Дима понял, что значит подчисть. Иди и хладнокровно убей всех, кто там был. А потом эти ублюдки собирались взорвать все кафе. И всех убитых повесить на "скотов". Нет! Не сметь! Повинуясь этому порыву, Дима схватил стоящую на столе большую кружку с дымящимся кофе и швырнул ее в затылок поворачивающемуся дылде. Полная кружка снаряд довольно увесистый. А кружка полная горячего кофе еще и очень болезненный. Дылда, растопырив руки, рухнул со стула.

Дима вскочил с места с такой силой, что опрокинул стол. Дверь была к псевдо-бармену гораздо ближе, поэтому Дима бросился к большим панорамным окнам. Время подумало и резко замедлило свой ход. Дима на бегу со всей дури пытался оттолкнуться ногой от земли, он ощущал, как бугрятся его мышцы, как от усилий и давления воздух в его легких стал почти твердым. Но, не смотря на эти титанические усилия, ему казалось, что он переставляет ноги как в замедленном фильме. Вдруг, также медленно на стекле впереди него стали появляться "розочки" от попадания пуль. Дима мог видеть, как небольшие трещинки не торопясь, разбегаются по стеклу. Обернувшись, он увидел, что псевдо-бармен с перекошенным от злости лицом что-то орет, а из ствола его пистолета вырываются вспышки огня. Ничего уже почти рядом, всего два шага до окна, сейчас только выскочу на улицу и затеряюсь. В леса. Хрен они меня там найдут. Дима выставил плечо вперед, чтобы именно им вышибить окно.

Вышибло из него дух. Стекло триплекс прогнулось от удара, но выдержало. А вот у Димы создалось впечатление, что он со всего разгона врезался в бетонную стену, после чего плашмя упал на спину. Боль в плече была просто дикой. Превозмогая ее, он вскочил, чтобы попробовать пробить стекло еще раз. И вот тут его сильно шлепнуло по спине. В который уже раз его чувства резко изменились. Тошнота, слабость. Ощущение, что к его правой лопатке приложили кочергу. Так до конца не встав, Дима завалился на бок. Прижал левую руку к месту, где жгло. Вытащил ее и посмотрел. Вся в крови. В него попали. Пуля. Начало болеть сразу все тело тупой ноющей болью. Добегался. Господи, это же так несправедливо. Ну почему его. Он же никакой не подпольщик. Так, побаловался в Сети один раз, нельзя его за это убивать. Тут Дима вспомнил бармена. И официанта. Этих вообще ни за что положили. Сознание уплывает, как противно то. А ведь я умру, а ведь так хочется жить. ЖИТЬ!

Дима слабо прохрипел это слово. Псевдо-бармен, помогающий подняться дылде, повернулся на звук и еще раз прицелился в лежащего на полу Диму.

— Сам! — Прорычал дылда. — Я эту суку сам на тот свет отправлю!

Он поднялся, вытащил пистолет, передернул затвор и, пошатываясь, пошел к Диме. Дима, лежа на боку и тяжело дыша, безучастно смотрел за приближением своей смерти.

— Эдгар, а ты видел как этот воробушек в витрину долбанулся? Я уже думал и стрелять в него не надо! Сам убьется. Правду говорят, что нет у них мозгов, совсем нет. — Начал подтрунивать "бармен".

— То есть как стрелять в него не надо? Очень даже надо. Я ему суке сейчас буду по суставам руки и ноги отстреливать. А потом глаза вилкой выковыривать. Он у меня минимум минут тридцать проживет еще. Если надо то и перебинтую. Мне эта тварь затылок в кровь разбила. Уже 4 года на службе и ни одной царапины, а тут этот компьютерщик недоделанный кровь пустил…

Диме уже было абсолютно все равно, что с его несчастным телом будут делать дальше. У него была полная прострация. Его внимание не привлек даже сильный хлопок, влетающие внутрь куски стекла и дверей. "Тысячники" наоборот отреагировали правильно и начали быстро разворачиваться к входу. Но не достаточно быстро. Раздалось уханье какого-то крупнокалиберного оружия и частый стрекот автоматов. "Бармена" сразу сломало пополам и швырнуло за столы. А дылда стоял и трясся. Очереди буквально вырывали из него ошметки одежды и плоти. Наконец стрельба стихла. Дылда, скорее всего, умер быстрее, чем упал. Его лицо оказалось совсем недалеко от Диминого. Простреленное в нескольких местах и с погасшим взглядом. Вот тебе и 4 года на службе без царапины! Выбрал весь свой лимит удачи дылда, да и враз расплатился. "Сдох гнида!" — возникла торжествующая мысль у Димы. За него отомстили! Да и почему отомстили, сейчас ему помогут и он будет жить дальше. Но нечеловеческая усталость сломила жалкие остатки сил. Димино сознание рухнуло в беспросветную темноту. "Зато я видел, как их казнили…"

Часть II

Воля народа

— Так вы таки можете мне внятно сказать, для чего меня вызвали в Кремль? — Очень живо интересовался Самуил Яковлевич уже наверно у сотого хмурого охранника, проходя по бесчисленным кремлевским коридорам.

Очередной охранник в очередной раз пожимал плечами, проверяя пропуск и документы Каца. Было видно, что пренебрежительное отношение охраны начинало сильно раздражать Самуила Яковлевича.

— Можете проходить. — Отрывистая фраза, сигнал зуммера и открывающаяся тяжелая дверь означали, что Кац может двигаться дальше.

Машина за Самуилом Яковлевичем Кацом пришла почти в 10 часов утра. Курьер оказался офицером "1000 Правых" немалого ранга. Тоном, не терпящим возражений, он доложил, что Каца вызывают в Кремль. На сборы дается 30 минут. Сам курьер подождет в машине. И вот Кац уже полчаса блуждает по коридорам от одного КП к другому. За ним следует бестелесной тенью сопровождающий, который за все время "одиссеи" не издал ни звука.

Следующий поворот привел Каца в огромную блестящую хромом и стеклом приемную. Одна дверь. Большой стол, уставленный кучей мониторов. За столом сидит еще один безопасник, усиленно прикидывающийся референтом. "Цербер" поднял глаза от мониторов:

— Добрый день! Ваши имя и фамилия?

— Кац. Самуил. Да меня уже столько раз проверяли, что вы уже знаете и…

— Отлично. Вас ожидают. Проходите. — Как робот ответил офицер.

Кац вздохнул, подошел к двери и распахнул ее. Огромный зал. Большое практически пустое пространство. У дальней стены, под огромным бело-сине-розовым флагом, стоял всего один, но очень внушительный стол. Стальной монстр невероятных размеров. За столом сидел всего один человек. Но какой — Николай Арсеньевич Вертушинский, глава ЛЕР. Премьер поднял голову и, оглядев Каца, сказал:

— А, это вы? Проходите и присаживайтесь, господин Кац.

Вся спесь моментально слетела с Самуила Яковлевича. Семенящими шагами, он добрался до стола Вертушинского и, стараясь не шуметь, очень аккуратно сел и придвинул кресло.

Тем временем Вертушинский, нажав кнопку на стоящем на столе пульте, тихо произнес:

— Включить режим максимальной секретности.

Секунду ничего не происходило. Потом кабинет начал трансформироваться. На большие панорамные окна опустились металлические жалюзи, одновременно с этим включилось мягкое потолочное освещение. Со стороны входной двери раздалось тихое жужжание. Это запустились сервомоторы, которые запирали входную дверь 5-ти сантиметровыми стальными стержнями. Скрытые в стенах миниатюрные источники помех создали такой маскирующий шум из звуковых и электромагнитных волн, что прослушка кабинета извне стала невозможной.