Алексей Павлюков - Ежов. Биография

• Название: Ежов. Биография
• Автор: Алексей Павлюков
• Издательство: Захаров
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8159-0686-0

Имя Николая Ивановича Ежова известно почти любому человеку в нашей стране и многим за ее пределами. В данной книге на основе никогда ранее не публиковавшихся архивных документов, в том числе и материалов его 12-томного следственного дела, рассказывается об основных этапах жизни Н. И. Ежова, при этом первоочередное внимание уделяется его деятельности на посту наркома внутренних дел СССР в период массовых репрессий конца 30-х гг. прошлого века.

Другим главным действующим лицом книги является И. В. Сталин, который, говоря словами известного советского писателя А. А. Фадеева, «выращивал Ежова, как садовник выращивает облюбованное им дерево».

Взаимоотношения этих двух людей, начиная с момента расследования обстоятельств убийства С. М. Кирова в декабре 1934 г. и вплоть до финальной точки, поставленной в феврале 1940 г., являются важной сюжетной канвой данного исторического исследования.

---

— О командировании представителя Наркомата земледелия в Париж на очередную сессию международного эпизоотического бюро;

— Об утверждении комиссии по приему первой очереди завода «Фрезер» (Москва);

— Об утверждении члена Верховного Суда СССР;

— Об утверждении полномочного представителя ОГПУ по Центрально-Черноземной области и Татарии{90}.

И это лишь половина тех вопросов, которые Ежов в течение данной недели один или вместе с другими заинтересованными лицами докладывал на заседании Оргбюро ЦК или готовил для утверждения опросом[22]. Но кроме Оргбюро, Ежов готовил также материалы для рассмотрения на Секретариате ЦК и в Политбюро, а еще его периодически включали в состав различных комиссий, создаваемых Политбюро для решения тех или иных конкретных задач, поскольку почти всегда при этом затрагивались кадровые проблемы.

Кому-то такая работа покажется скучной и неинтересной, однако профессиональному кадровику осознание возможности непосредственно влиять на судьбы людей, понимание, что именно от него зависит, как будет складываться карьера того или иного человека, давало ни с чем не сравнимое ощущение собственной значимости.

Работая в 1927–1929 гг. в Орграспреде, а теперь в Распредотделе, Ежов достаточно близко познакомился с руководящими административными и хозяйственными работниками, и это знание очень помогло ему в дальнейшем, когда он занял пост наркома внутренних дел. Весьма полезным для будущей деятельности оказалось и тесное знакомство с чекистской верхушкой, которая почти вся прошла за эти годы через его руки. Повышенный интерес Ежова к кадровому составу органов государственной безопасности стал особенно заметным после партийной чистки 1933 года, когда в качестве члена Центральной комиссии по чистке ему пришлось много времени уделять работе, связанной с проверкой ОГПУ. К этому времени Ежов уже довольно неплохо разбирался в проблемах главного охранного ведомства страны и при необходимости мог давать вполне квалифицированные (в политическом смысле) советы его работникам.

Так, отправляя в июле 1933 г. к месту дальнейшего прохождения службы нового полномочного представителя ОГПУ по Уральской области И. Ф. Решетова, Ежов рекомендовал ему учиться на ошибках своего предшественника Г. Я. Рапопорта, при котором уральские чекисты погрязли в мелочах, настоящей работой не занимались, превратившись в подсобный орган Уральского обкома партии. Вместо того, заявил Ежов, чтобы основные силы бросить на борьбу с вредительством, на предотвращение диверсий на производстве, они увлеклись разного рода гигантскими стройками [где использовался труд заключенных] или же выполняли те или иные поручения, связанные с текущими хозяйственными кампаниями.

«Это очень хорошо, — предостерегал Ежов Решетова, — что мирно живете с обкомом, помогаете обкому, может, вы почетными людьми будете. Вас будут выбирать [в партийные и советские органы], хвалить и т. д. Но с точки зрения чекистской работы — провалитесь»{91}.

Наставляя подведомственные кадры, Ежов не забывал и о своих собственных сотрудниках, стараясь и личным примером, и воспитательными беседами развивать в них чувство ответственности за порученное дело. Выступая, например, на состоявшемся 2 декабря 1933 г. партийном собрании, Ежов призвал подчиненных всячески оберегать авторитет Распредотдела в партии, не допуская тех ошибок, которые порой еще встречаются в работе.

Перед назначением любого человека, напоминал он, следует со всех сторон проверять и прошлое его, и настоящее, так как дальнейшая проверка на уровне Секретариата или Оргбюро ЦК является уже чисто формальной. Необходимо, указывал Ежов, занимать принципиальную партийную позицию, не поддаваясь нажиму со стороны отдельных наркомов, ходатайствующих за своих людей.

С другой стороны, не менее важно уметь сопротивляться требованиям самих распределяемых, добивающихся того или иного назначения. «А вместо этого люди начинают иногда крутить, боятся обидеть человека, хотят добренькими стать, а это, по существу, выражает гнилой либерализм, который недостоин нашего аппарата ЦК. Большевистская прямота в отношении к людям, которые приходят сюда, — это второе качество, которое вы должны соблюдать.

Третья черта, — продолжал Ежов, — это чуткость в отношении к человеку. Тут можно, знаете ли, в наших условиях, благодаря нечуткости, очень многого наворочать, так что может создаться впечатление об аппарате и о самом ЦК очень неблагоприятное. Чуткость в отношении к людям — большое качество»{92}.

* * *

Конец 1933 года запомнился Ежову надолго. Как раз в те дни, когда он учил подчиненных чуткому отношению к людям, в Москву поступил очередной, 23-й, номер издающегося в Берлине эмигрантского журнала «Социалистический вестник» со статьей «Ближайшее окружение диктатора», написанной в форме письма из СССР. В ней упоминались некоторые лица из сталинского окружения, в том числе и Ежов, который впервые удостоился в эмигрантской прессе такого пристального внимания к своей персоне. Другим сталинским соратникам тоже досталось от анонимного автора, но то, что было написано о Ежове, явно выходило за рамки даже традиционно жесткой и нелицеприятной эмигрантской критики. Наверное, еще никогда в своей жизни Ежов не сталкивался со столь уничижительными оценками своей личности, как в данной статье, где ему были посвящены, в частности, такие строки:

«Во главе этого отдела [Распредотдела] стоит некто Ежов. Бывший питерский рабочий-металлист, едва ли не с Путиловского завода, он принадлежит к тому типу рабочих, который хорошо знаком каждому, кто в былые годы вел пропаганду в рабочих кружках Петербурга. Маленький ростом, почти карлик, с тонкими кривыми ножками, с асимметрическими чертами лица, носящими явный след вырождения (отец — наследственный алкоголик), со злыми глазами, тонким пискливым голосом и острым язвительным языком… типичный представитель того слоя питерской «мастеровщины», определяющей чертой характера которых была озлобленность против всех, кто родился и вырос в лучших условиях, кому судьба дала возможность приобщиться к тем благам жизни, которых так страстно, но безнадежно желал он…

Озлобленность против интеллигенции, и партийной в том числе, огромная: надо видеть, каким удовольствием сияют его глазки, когда он объявляет какому-нибудь из таких интеллигентов о командировке его на тяжелую работу в провинцию…»{93}.

Тон статьи явно свидетельствовал о наличии у писавшего какого-то личного счета к Ежову. Впоследствии Ежов пришел к выводу (неясно, правда, насколько обоснованному), что автором ядовитых строк является заместитель наркома тяжелой промышленности СССР Ю. Л. Пятаков, побывавший в конце 1932 г. по служебным делам в Берлине и, возможно, тогда же передавший статью в местные эмигрантские круги.

В свое время они были с Пятаковым в приятельских отношениях и частенько свободное от работы время проводили в дружеских пирушках, сопровождавшихся не всегда умеренными возлияниями. Однако у Пятакова была одна очень неприятная черта. Подвыпив, он любил «пошутить» над окружающими и однажды во время очередного застолья пару раз кольнул Ежова булавкой. Ежов юмора не оценил и, обозлившись, ударил Пятакова по лицу, рассек ему губу. Трещина, возникшая после этого в их отношениях, не мешала им в дальнейшем общаться, но прежней близости уже не было.

Теперь Пятаков, если это действительно был он, сумел рассчитаться со своим обидчиком за рукоприкладство. Эмигрантскую прессу, и в частности «Социалистический вестник», получала вся партийная верхушка, и Ежову было, конечно, крайне неприятно сознавать, что члены Политбюро и Оргбюро будут читать этот пасквиль и, может быть, даже поверят тому, что в нем написано.

Не зря, однако, говорят, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. А последним в этом дуэте предстояло смеяться как раз Ежову, хотя и выяснилось это только спустя три года.

Глава 11 По заслугам и честь

Наиболее ярким событием начала 1934 года стал для Ежова XVII съезд партии, проходивший в период с 26 января по 10 февраля. В подготовке его он принимал самое непосредственное участие. В начале января решением Политбюро были созданы две комиссии: организационная (для организационно-хозяйственного обслуживания делегатов съезда) и предварительная мандатная (выдача предварительных мандатов приезжающим делегатам), и Ежов был назначен председателем их обеих. Много дел было у него и на самом съезде, где его избрали в состав секретариата и председателем мандатной комиссии. Но главное событие произошло в конце работы съезда, когда при выборах руководящих органов партии Ежов был избран членом Центрального комитета ВКП(б), или сокращенно ЦК.