Dmitry - Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь

• Название: Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь
• Автор: dmitry
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2008

---

Э.З.: Это то, что вы называете «до/транс-заблуждением»?

К.У..: Да. Ранние стадии развития в большой степени доперсональны, там еще не сформировалось независимое и индивидуализированное «я». Промежуточные стадии развития персональны, «эгоистичны». А высшие стадии трансперсональны, или трансэгоистичны.

Моя мысль состоит в том, что люди склонны путать «до«-состояния и «транс»-состояния, потому что при поверхностном взгляде они похожи между собой. Но если мы поставим знак равенства между доперсональ- ным состоянием младенческого неразличения и транс- персональным состоянием мистического единства, то произойдет одно из двух. Либо мы возвысим младенческое состояние до уровня мистического единства (которого там и в помине нет), либо должны будем отвергнуть весь истинный мистицизм как деградацию до уровня младенческого нарциссизма и океанического адуализма. Юнг и романтики часто делали первое — они возносили доэгоические, дорациональные состояния до трансэгоических и трансрациональных высот. Можно назвать их «превозносителями». А Фрейд и его последователи делали прямо противоположное: они сводили все трансрациональные, трансэгоические, подлинно мистические состояния до уровня дора- циональных, доэгоических, младенческих. Их можно назвать «редукционистами». Оба лагеря наполовину правы, наполовину неправы. Подлинный мистицизм существует, и в нем нет совершенно ничего младенческого. Утверждать обратное — примерно то же, что путать дошкольника с аспирантом — это полный бред, который только все запутывает.

Белки скакали как сумасшедшие. Эдит улыбалась и мягко задавала вопрос за вопросом. Я удивился моему прорвавшемуся наружу раздражению против представления мистицизма как деградации.

Э.З.: О'кей, теперь мы может вернуться к первоначальной теме. Младенец находится на первой, сенсо- моторной стадии, и теперь мы понимаем, что она не мистическая. Что же случается, если на этом уровне развития происходит сбой?

К.У.: Поскольку это очень примитивный уровень, возникающие здесь сложности очень тяжелы. Если младенцу не удается отделить себя от окружающего мира, то границы его «я» остаются чрезвычайно хрупкими и размытыми. Индивидуум неспособен определить, где заканчивается его тело и начинается стул. Происходит галлюцинаторное смешение внешнего и внутреннего, мечты и реальности. Это, разумеется, адуализм, один из отличительных признаков различных психозов, серьезная патология, поражающая самый примитивный и фундаментальный уровень бытия, материальную самость. В детстве это приводит к аутизму и симбиотиче- ским психозам, если же такая патология сохраняется и во взрослом возрасте, она приводит к депрессивным психозам и различным видам шизофрении.

В методиках лечения я указал медикаментозное лечение и надзор, поскольку, к сожалению, единственное осмысленное лечение здесь — фармакологическое плюс опека.

Э.З.: Что же происходит на втором уровне?

К.У.: Когда формируется эмоционально-фантазми- ческий уровень, особенно в промежутке между годом и тремя, самость должна вычленить себя из материального мира и отождествить с биологическим миром своего тела — самостоятельного и способного чувствовать, а затем интегрировать физический мир в своем восприятии. Иными словами, самость должна разрушить эту исключительную отождествленность с материальным «я» и материальным миром и сформировать самотождественность более высокого уровня — со своим телом как самостоятельной и отчетливой сущностью. Это вторая точка опоры, которую такие исследователи, как Маргарет Малер, называют «отделительно- обособительной» фазой. Телесная самость должна отделиться и обособиться от матери в частности и материального мира в целом.

Э.З.: А если на этом этапе происходит сбой?

К.У.: Тогда границы «я» остаются смутными, размытыми, подвижными. Мир словно бы «эмоционально затапливает» самость, так что она оказывается текучей и нестабильной. Это так называемый пограничный синдром — «пограничный», потому что он находится на границе между психозами предыдущего уровня и не- врозами последующего. С ним связан несколько более примитивный нарциссизм, при котором самость, будучи неспособной как следует вычленить себя из окружающего мира, воспринимает внешний мир как созданную для нее раковину, а других людей — как продолжение себя. Иными словами, самость целиком сосредоточена на себе, ведь для нее «я» и мир — одно и то же.

Э.З.: И как же лечатся эти нарушения?

К.У.: Долгое время считалось, что эти нарушения неизлечимы из-за своей примитивности. Но недавно, под влиянием работ Малер, Кохата, Кернберга и других, были разработаны методики лечения, известные как «техники выстраивания структуры», и они оказались вполне успешными. Поскольку основная проблема пограничных нарушений в том, что границы самости еще не установились как следует, техники выстраивания структуры делают именно это: они создают структуры, строят границы — границы «я». Они помогают человеку различать себя и других, показывают ему, что, если что-то происходит с другим, совсем необязательно, что это же произойдет и с ним. Ты можешь не соглашаться с матерью, и это тебя не убьет. Все это совсем не очевидно для людей, не завершивших отделительно- обособительную фазу.

Важно понять, что психиатрия, работающая с пограничными синдромами, не пытается выудить что-то из подсознания. Это будет происходить на следующем, третьем уровне. При пограничных синдромах проблему создают не жесткие границы, с помощью которых эго блокирует какие-то эмоции или желания, а прежде всего отсутствие у эго самих этих границ. Здесь нет блокировки подсознания, нет и самого динамического подсознания, поэтому оттуда просто нечего выуживать. По сути, задача техник выстраивания структуры 'поднять» личность до того уровня, где она будет способна хоть что-то блокировать! А на этом уровне эго слишком слабо для этого.

Э.З.: Значит, как я понимаю, это происходит на следующем, третьем уровне.

К.У.: Именно. Третий уровень, или репрезентативный ум, начинает формироваться примерно в три года и властвует над сознанием примерно до семилетнего возраста. Формируются символы и понятия, формируется язык, и это позволяет ребенку начать отождествлять себя не просто со своим телесным «я», а с ментальным или эгоическим «я». Ребенок больше не есть тело, находящееся во власти сиюминутных чувств и импульсов, он или она уже есть ментальное «я», со своим именем, со своей самотождественностью, со своими надеждами и желаниями, которые имеют протяженность во времени. Язык — это двигатель времени, благодаря языку ребенок может думать о вчерашнем дне и мечтать о завтрашнем, а следовательно, сокрушаясь о прошлом, испытывать чувство вины и, волнуясь за будущее, чувствовать тревогу.

Таким образом, чувства вины и тревоги появляются на этой стадии, и если тревога оказывается слишком сильной, то «я» может начать подавлять любые мысли и эмоции, которые являются ее причиной. Такие подавленные мысли и эмоции, особенно связанные с сексом, агрессией и властью, формируют динамически подавляемое бессознательное, которое я, вслед за Юнгом, называю тенью. Если тень становится слишком большой, слишком перегруженной, насыщенной, она прорывается наружу и является причиной всех тех болезненных симптомов, которые известны как психоневрозы, или просто неврозы.

Итак, на третьем уровне возникает ментально- эгоическая самость, умеющая пользоваться языком и способная дифференцировать себя от своего тела. Но если эта дифференциация заходит слишком далеко, результатом становится диссоциация, подавление. Эго не перерастает рамки тела, а отчуждается от него, отбрасывает его. Но это значит только то, что тело и его желания уйдут в сферу «тени» и будут саботировать эго, причиняя ему боль и провоцируя невротический конфликт.

Э.З.: Таким образом, лечение неврозов предполагает взаимодействие с тенью и ее реинтеграцию?

К.У.: Именно так. Эти методы лечения называют «техниками раскрытия», потому что они пытаются снять покров с «тени», вытащить ее на поверхность, а потом, как вы и сказали, реинтегрировать. Чтобы добиться этого, барьер подавления, созданный языком и поддерживаемый тревогой и чувством вины, должен быть приподнят или ослаблен. Например, человеку можно предложить говорить все, что приходит на ум, не занимаясь самоцензурой. Но, какой бы ни была техника, цель одна и та же — подружиться со своей «тенью» и снова сделать ее частью себя.

Э.З.: А следующая стадия?

К.У.: Четвертый уровень — ум правила/роли, который обычно господствует в промежутке между семью и одиннадцатью — ознаменован глубокими сдвигами в сознании. Если вы возьмете ребенка, находящегося на третьем уровне, уровне дооперационального мышления, покажете ему красный шар, лежащий слева, и зеленый шар, лежащий справа, потом пододвинете красный шар к ребенку, а зеленый шар к себе и спросите ребенка, какого цвета шар вы видите перед собой, ребенок ответит: красный. Иными словами, он неспособен встать на вашу точку зрения, неспособен принять на себя роль другого. А ребенок, у которого сформировано конкретно-операциональное мышление, ответит правильно: зеленый. Он уже способен принять на себя роль другого. Кроме того, на этой стадии он может совершать упорядоченные интеллектуальные операции — включение предмета в класс подобных, умножение, иерархизацию и так далее.