Dmitry - Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь

• Название: Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь
• Автор: dmitry
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2008

---

Летом 1983 года я была на ежегодной конференции по трансперсональной психологии и услышала, что там же присутствует знаменитый Кен Уилбер; правда, делать доклад он не собирается. Несколько раз я видела его издали (трудно не заметить бритоголового человека ростом метр девяносто) в окружении почитателей, а один раз — когда он сидел на диване и казался совершенно одиноким. Я не особенно думала о нем, пока несколько недель спустя моя подруга Фрэнсис Воон, с которой мы были в одной группе во время путешествия по Индии, не пригласила меня поужинать в обществе Кена.

Я не мог поверить, что Фрэнсис и Роджер наконец-то сошлись во мнениях. Терри Киллам. Очень красивая, невероятно умная, у нее превосходное чувство юмора и потрясающая фигура, она занимается медитациями и пользуется всеобщей симпатией. Звучало слишком красиво, чтобы быть похожим на правду. Если она настолько хороша, то почему рядом с ней никого нет? Все время я относился скептически к этой затее. Опять двадцать пять, думал я, набирая ее номер, еще одно свидание «вслепую». Всевозможные ритуалы, которые надо соблюдать при свидании, были мне ненавистны хуже зубной боли. В конец концов, почему бы не умереть одиноким, жалким и несчастным? По мне это лучше, чем вечно ходить на свидания.

У меня было обыкновение проводить лучшее время года с Фрэнсис Воон и Роджером Уолшем[6] в излюбленном доме Фрэнсис в Тибуроне, где нижнюю комнату приспособили специально для меня. Фрэнсис к тому времени была заметной фигурой — бывший президент Ассоциации трансперсональной психологии, будущий президент Ассоциации гуманистической психологии, автор нескольких книг, из которых самая примечательная — «Внутренний ковчег» («The Inward Arc»), не говоря уже о том, что она была красива и выглядела намного моложе своих сорока с небольшим лет. Роджер родился в Австралии, но последние два десятка лет прожил в Штатах. Он преподавал в Калифорнийском университете в Ирвине, а на выходные прилетал сюда, чтобы быть с Фрэнсис. Он тоже написал несколько книг; совместно с Фрэнсис они редактировали самое известное (и самое лучшее) введение в трансперсональную психологию — книгу «Пути за пределы эго». Роджер относился ко мне как к брату — в моей жизни такое случалось впервые, и вот все мы обосновались на Парадиз-Драйв и жили словно небольшая и дружная семья.

Разумеется, в этой семье не хватало одного человека — моей девушки, поэтому Фрэнсис и Роджер старательно осматривали все вокруг в поисках подходящей кандидатуры. Фрэнсис приводила какую-нибудь женщину, а Роджер вполголоса бросал мне: «Она, конечно, не красавица, но ведь и ты тоже». Потом кого-нибудь приводил Роджер, а Фрэнсис говорила мне: «Она, конечно, не семи пядей во лбу, но ведь и ты тоже». Главное, что я запомнил, — это что целый год, с кем бы я ни знакомился, впечатление было одно: Роджер и Фрэнсис никогда не сойдутся во мнениях по поводу любой женщины.

< ных наук, психологии, философии и религии удостоены более чем двадцати национальных и международных премий. Автор книгMeditation: Classic and Contemporary Perspective (1984, совместно с Д. Шапиро);Staying Alive: The Psychology of Human Survival (1984);Paths Beyond Ego: The Transpersonal Vision (1993, совместно с Ф. Воон);The Spirit of Shamanism (1994). Последние две книги переведены на русский язык: «Пути за пределы эго» (М.: Открытый Мир, 2006), «Дух шаманизма» (М.: Издательство Трансперсонального института, 1996). — Прим. отв. ред.>

Но в один прекрасный день, примерно год спустя, Роджер пришел и сказал: «Самому не верится, но я нашел для тебя идеальную женщину. Не понимаю, почему я не вспомнил о ней раньше. Ее зовут Терри Киллам». Конечно, подумал я, это мы уже проходили. На этот раз обойдусь.

Три дня спустя пришла Фрэнсис и сказала: «Просто невероятно. Я нашла для тебя идеальную женщину. Не понимаю, почему я не вспомнила о ней раньше. Ее зовут Терри Киллам».

Я был поражен. Фрэнсис и Роджер согласны друг с другом? И не просто согласны, а полны энтузиазма? Наверное, подумал я, это невиданная красавица, которая благотворно подействует на мою душу. Я взглянул на Фрэнсис и в шутку сказал: «Вот на ней-то я и женюсь».

Наше знакомство было необычным. Выкроить время, которое устраивало бы обоих, оказалось нелегко, и в конце концов мы договорились встретиться в доме общего приятеля, у которого был роман с моей школьной подругой (а у нее, кроме прочего, когда-то были отношения с Кеном). Я пришла с работы, после девяти вечера. Мы едва успели познакомиться с Кеном, как наши друзья стали обсуждать какие-то очень серьезные проблемы в своих отношениях. Кена попросили быть «терапевтом», «психологом этого вечера», и следующие три часа мы провели в разговорах об их проблемах. Нетрудно догадаться: Кен предпочел бы провести вечер по-другому, но он согласился, стал абсолютно сосредоточенным и с невероятным профессионализмом начал заниматься потаенными и сложными аспектами их взаимоотношений.

Мы с Кеном так и не поговорили — у нас просто не было такой возможности! Большую часть времени я потратила на то, чтобы привыкнуть к его бритой голове, которая меня нервировала. Вид спереди мне нравился, но вот сбоку... в общем, к этому надо было привыкнуть. На меня произвело сильное впечатление то, как он работал, его деликатность, осторожность и тонкость, особенно когда речь касалась женщины и испытываемых ею трудностей в отношениях — в частности, связанных с желанием иметь ребенка.

В какой-то момент мы отправились на кухню, чтобы выпить чаю. Кен приобнял меня. Я почувствовала легкий дискомфорт — ведь я была едва знакома с ним, — но тоже медленно приобняла его. А потом что-то заставило меня обнять его обеими руками и закрыть глаза. Я почувствовала нечто, чувство, которое невозможно описать. Тепло, ощущение близости, взаимопроникновения, гармонии — чувство, что мы с ним одно целое. Я позволила себе на один миг окунуться в эти ощущения, после чего, удивленная, открыла глаза. Моя подруга смотрела прямо на меня. Я не знаю, заметила ли она то, что произошло; могла ли она это объяснить.

Что же произошло? Что-то вроде узнавания — узнавания за пределами нашего мира. Было совершенно безразлично, сколько слов до этого мы успели сказать друг другу. Это было чувство мистическое, внушающее суеверный трепет, которое бывает лишь раз в жизни. Когда, наконец, в четыре часа утра мы стали уходить, Кен обнимал меня, пока я не села в машину. Он говорил, что сам был удивлен: ему вообще не хотелось меня отпускать. То же самое ощущала и я — в его объятиях я испытывала чувства почти сверхъестественные.

Той ночью Кен явился мне во сне. Мне снилось, что я выезжаю из города через мост [«Золотые Ворота»[7]] — так оно и было предыдущей ночью, — но только ехала я по мосту, которого там на самом деле не было. Кен ехал за мной на другой машине, и мы должны были с ним встретиться в каком-то месте. Мост вел в волшебный город, он немного напоминал обычный, но был преисполнен значением, смыслом, а самое главное — красотой.

Любовь с первого прикосновения. Мы и пяти слов не сказали друг другу. А по тому, как она смотрела на мой бритый череп, я бы предположил, что любовью с первого взгляда здесь даже и не пахнет. Я, как почти все вокруг, оценил красоту Трейи, но ведь я ее совсем не знал. Когда же я обнял ее, то почувствовал, что дистанции, отчуждения между нами словно как не бывало; казалось, что происходит какое-то взаимопроникновение. Вдруг возникло ощущение, что мы с Трейей всю жизнь вместе. Это чувство казалось совершенно реальным, и я не понимал, что мне со всем этим делать. Мы с ней к тому моменту не успели даже толком поговорить друг с другом, так что и не подозревали, что оба испытываем одни и те же чувства. Помню, я подумал: «Отлично. Сейчас четыре часа утра, а я пережил какой-то странный мистический опыт, дотронувшись до женщины, с которой я незнаком». Да, объяснить все это было непросто...

В ту ночь я не мог заснуть: образ Трейи заполонил мое сознание. Она действительно была красивой. Но в чем же все-таки дело? Казалось, она вся лучилась энергией — энергией мягкой и спокойной, но при этом невероятно мощной и сильной, энергией, в которой были мудрость и исключительная красота, но самое главное — это была энергия жизни. В этой женщине было больше жизни, чем во всех, кого я когда-либо встречал. Ее манера двигаться, держать голову, эта улыбка, которая осеняла ее самое открытое и откровенное лицо на свете... О Господи, да в ней была сама жизнь!

Ее глаза смотрели на все и сквозь все. Не то чтобы у нее был пронизывающий взгляд — от него веяло бы агрессивностью, — просто казалось, что она видит все насквозь и готова принять все, что видит; словно бы ее глаза были рентгеновскими лучами — деликатными и сочувствующими. В ее глазах живет истина, решил я, в конце концов. Когда она смотрела прямо на тебя, ты мог с уверенностью сказать: она никогда не солжет. Ты мгновенно проникался доверием к ней — ее невероятная открытость, казалось, целиком пропитывала даже ее изящные движения и манеры. Она казалась самым уверенным человеком на свете, хотя ни тени гордыни или бахвальства в ней не было. Я даже задумался: а бывает ли так, что она нервничает, — по крайней мере, это было трудно себе представить. Но помимо этой почти пугающей цельности ее характера были глаза — танцующие, все насквозь видящие, не настырные, а скорее всегда готовые к веселью. Я подумал: этой женщине наверняка все дается шутя, вряд ли хоть что-то может ее напугать. Ее окутывало сияние, в котором была искренность, но не было серьезности, со своим переизбытком живости она могла позволить себе идти по жизни легко, а если бы она вдруг захотела, то могла бы преодолеть силу земного притяжения и взлететь к звездам.