Dmitry - Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь

• Название: Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь
• Автор: dmitry
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2008

---

Кен любит говорить, что та работа над собой — психологическая или духовная, — которой мы занимаемся, предназначена не для того, чтобы избавить нас от океанских волн, а чтобы научить плавать в них. Я неплохо научилась скользить по волнам: справедливости ради — под принуждением. Прошлый месяц в Аспене напомнил мне, какой я была — каким важным мне все казалось, как я не представляла себе жизни без смысла и цели, как настойчиво старалась все просчитать, как мое нью-эйджевское мировоззрение недвусмысленно говорило мне, что все на свете имеет цель. Я помню распространенную в Финдхорне молитву, которая кончалась словами «И пусть сбудется план Любви и Света». Буддизм и рак обучили меня искусству жить в условиях неизвестности, не пытаться управлять потоком жизни, принимать все как есть и через это обретать внутренний мир посреди жизненных тревог и разочарований. Помню, как важно было для меня действовать, насколько моя самооценка зависела от того, что я делаю, как я забивала все свое время разными делами, как нужно мне было каждую секунду чем-то заниматься.

Во время симпозиума в «Виндстаре» я думала о летних студенческих программах, которые курировала. С некоторым раскаянием я вспоминала, что составляла их расписание так, словно программа будет полезна, только если студенты будут заняты учебой все время (свои неврозы я переносила на них). Сейчас мне кажется, что я не давала им возможности передохнуть, переварить всевозможные богатые впечатления, не позволяла им просто быть, общаться друг с другом, наслаждаться красотой, красками, чистым воздухом и звездными ночами Колорадских гор. Еще я, конечно же, ясно видела, что так же постоянно поступала и по отношению к себе.

Но я учусь. Я решила, что следующий год, когда буду сосредоточена на исцелении и лечении энзимами, проведу как образцовая пожилая леди на отдыхе. Вставать буду как можно позже, а работать как можно меньше; в полдень буду делать паузу, чтобы спокойно выпить чаю. Ездить тоже буду как можно меньше, только на лечение, ретриты или к семье: ненавижу, когда приходится собирать вещи, бояться, что забыла что- то положить, и делать кофейные клизмы в непривычной обстановке. Холодными зимними вечерами я буду затапливать камин, сворачиваясь клубочком рядом с Кеном и своими собаками, слушать, как трещит огонь. Я скорее буду пить чай и любоваться горами, чем читать. Я постараюсь воспроизвести более размеренный ритм жизни Финдхорна (не безумный, перегруженный встречами режим, который, как мне кажется, привнесен многочисленными жившими там американцами, а более цивилизованный, спокойный британский ритм), когда есть время отдохнуть и помедитировать, поразмышлять, пообщаться с друзьями, погулять в парке и насладиться вечерним солнечным светом.

Я вспоминаю один недавний вечер в Аспене: мы сидели у костра рядом с домиком Брюса, Каир забрался на колени сначала к Кену, а потом ко мне. Наша гостья из Англии говорила, что по первому впечатлению американцы показались ей совершенно безумными: они все время заняты делами и бегают как угорелые.

Я была как раз такой американкой, вечно настаивала на том, чтобы «делать дело». Мне всегда казалось безумно важным вложить всю свою энергию в «правильное русло». К примеру, в летних лагерях, когда все добирались до места стоянки и почти тут же разбегались, чтобы поиграть, я прилежно собирала хворост для костра, помогала расседлывать лошадей и ставить палатки. Почти каждый раз в конце лета мне вручали награду как одной из лучших девочек, и я добавляла в свою коллекцию очередную серебряную с бирюзой булавочку. Такая вот хорошая маленькая девочка! Но теперь, из-за болезни и усталости от лечения энзимами, мне кажется, моя жизнь стала проще, чище и просторней, в ней появилось больше воздуха взамен ушедшей тяжести. Мне все легче и легче избавляться от всякого барахла — к примеру, раздавать свои фотопринадлежности, вместо того чтобы цепляться за вероятность того, что они мне еще могут понадобиться, раздаривать одежду, которую когда-то с удовольствием носила, дарить безделушки, шарфики и драгоценности детям своих ближайших друзей. В моих шкафах и буфетах стало свободно! Жизнь становится не такой напряженной, не такой плотной, а более легкой, открытой и радостной, по мере того как моя самооценка все меньше зависит от того, сколько я сделала, я раздаю все больше и больше старого барахла, дела все откладываются, откладываются и откладываются, но мир от этого не рушится. Я сижу в тишине с чашкой чая и собакой, свернувшейся у моих ног, на залитой солнцем веранде и наслаждаюсь мирным, прекрасным видом на лес, который открывается прямо передо мной и непрестанно меняется от рассвета к закату, а потом и в лунном свете.

26 сентября

Думаю, этот раздел можно назвать «Когда незнакомец хочет тебе помочь, не бойся говорить «нет», или Учись доверять психической иммунной системе!».

Не понимаю, почему меня так беспокоит, когда здоровые люди, считающие, что они все понимают и их позиция неуязвима, заставляют людей, больных раком, чувствовать себя виноватыми или неадекватными, — но эта проблема меня волнует. Наверняка это из-за того, что мне самой приходилось чувствовать себя виноватой или растерянной, когда люди — порой из самых лучших побуждений — давали советы или выносили завуалированные приговоры. Возможно, корни этого ведут в детство, когда я остро ощущала свою неадекватность; думаю, мне хочется защитить маленького ребенка, сидящего во мне и в других людях, помочь ему почувствовать свои силы, разобраться, узнать правду о своей слабости и силе. Мне хочется сделать это для ранимого ребенка, который живет в каждом из нас, и особенно в тех, кто стал еще более уязвимым из-за болезни. «Не слушайте то, что говорит про вас каждый встречный, которому кажется, что он все понимает! — хочется сказать мне. — Доверяйте себе, пропускайте их замечания через призму своего понимания и не бойтесь отбрасывать их, если они кажутся вам вредными или если они делают вас слабее, пугают и лишают веры в себя. Пускайте в ход свою психическую иммунную систему, чтобы она принимала действительно полезную помощь и отторгала такую «помощь», которая наносит вред».

Вот, к примеру. Во время симпозиума подруга познакомила меня с двумя целительницами. Одна из них провела со мной бесплатный сеанс, вела себя деликатно, и я ей поверила. Я почувствовала, что она не собирается делать мне плохо или манипулировать мною в своих целях. После второго, очень полезного, сеанса на следующий день я почувствовала такой прилив сил, что мне захотелось танцевать (мы с Кеном тем же вечером сходили на дискотеку!). И — 1Ъсподи! — как же мне захотелось взять лыжи, спуститься на них с горы и чтобы ветер дул мне в лицо!

Вторая женщина, с которой я на самом деле была уже несколько лет шапочно знакома, была психологом, у нее была мастерская по образцу эрхардовских[118]. Впервые я увидела ее в обществе Линды [Конджер], своей лучшей подруги, — это был короткий перерыв между выступлениями, и я что-то беззаботно болтала про сон, который мне приснился той ночью. Неожиданно эта женщина прервала меня и с нажимом спросила: «Вы знаете, что сейчас внутри вас плачет ребенок?» — «Нет, — ответила я, — мне очень хорошо на душе». Она сказала: «А ведь он плачет. Я отчетливо его ощущаю, ему два или три года. И еще я чувствую, что у вас внутри бушует насилие». — «Раздражение?» — спросила я. — «Нет, насилие, яростное насилие, гораздо более мощное, чем раздражение». Продолжать разговор было уже нельзя, потому что начиналось следующее заседание. Позже она спросила меня, не обидели ли меня ее слова, и хорошая девочка внутри меня ответила: «Да нет, что вы».

И только в тот вечер я поняла, как я была зла — зла на нее! На следующий день я отвела ее в сторонку и объяснила так внятно, как только могла, что независимо от того, верно ли ее замечание или нет, суть не в этом. Суть в том, что я почувствовала себя оскорбленной, лишенной сил и подвергшейся вторжению с ее стороны. Я не просила ее быть моим психотерапевтом, я не приглашала ее в свой внутренний мир. Между нами не установилось доверительных отношений — мы вообще были едва знакомы. И еще, попыталась объяснить я, она вывалила все это на меня в совершенно неподходящей ситуации. Более того, она поставила себя так, словно она безусловно права — мне трудно представить себе человека, который ответил бы «да», когда вопрос задан в такой форме. Весь этот эпизод показал мне со всей ясностью: такому психотерапевту, как она, доверять нельзя — прямая противоположность моим чувствам по отношению к первой женщине. Я была довольна, что сработала моя психическая иммунная система, хотя мне хотелось бы, чтобы она не так долго раскачивалась! Еще раз повторю: может быть, она была права, не знаю, но выбранный ею способ обще- ния ясно показал, что она озабочена тем, чтобы продемонстрировать свою власть и свою правоту, а не помочь другому человеку заглянуть вглубь себя.