Dmitry - Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь

• Название: Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь
• Автор: dmitry
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2008

---

Пока я ем, смакую свой кофе и любуюсь в окно на лесистую долину внизу, я читаю — в последнее время «Отрицание смерти» («Denial of Death») Беккера*,

< оказывает поддержку и помощь» и в разных контекстах соотносится со значениями слов «обслуживающий персонал», «няня», «сиделка», «помощник». В контексте данной книги выражение supportperson означает человека, который большую часть времени находится рядом с онкобольным, оказывая ему любую помощь, какая только потребуется. — Прим. отв. ред.>

* «Отрицание смерти»(«Denial of Death», 1973) — психолого-философское произведение Эрнеста Беккера, удостоенное в 1974 г. Пулитцеровской премии спустя два месяца после смерти автора. Основное послание «Отрицания смерти» состоит в том, что в конечном итоге вся человеческая цивилизация представляет собой сложную систему символических защитных механизмов, направленных на подавление знания о факте смертности человеческой природы, а вся история человеческой цивилизации есть непрекращающаяся попытка реализовать то, что Беккер называет «проектом бессмертия». — Прим. отв. ред.>

«Открытый ум, открытое сердце: Созерцательное измерение Евангелия» («Open Mind, Open Heart: The Contemplative Dimensions of Gospel») отца Томаса Китинга, «Рамана Махарши и путь самопознания» («Ramana Ма- harshi and the Path of Self-Knowledge») и «Учение Рамана Махарши» («The Teaching of Ramana Maharshi») Осбор- на. Я чувствую себя хорошо оттого, что мне постоянно напоминают великие духовные истины теперь, когда я постоянно сосредоточена на своем теле и его состоянии, постоянно пугаюсь вспышек в левом глазу или того, что онемела левая нога, когда вновь и вновь вынуждена отождествлять себя с ним, захваченная врасплох мощной, фундаментальной волей к жизни, которая поднимается откуда-то с клеточного уровня, когда снова и снова отождествляю свою Самость со своим эго, или телом. Коварная штука — тратить так много энергии на излечение, раздувать огонь жизни и свою волю к жизни и в то же время не хвататься все сильнее за жизнь и не отождествлять себя с этой эфемерной агломерацией клеток, от которой так сильно зависит то, что называется «я», чем бы оно ни было!

После чтения я немного занимаюсь йогой, а потом медитирую — попросту принося в дар Духу свое время и внимание, утверждая свою веру в то, что с трудом могу назвать или объяснить. Это помогает мне не попасться в вечно расставленную ловушку целенаправленного усилия.

Еще я думаю о том, что сказал Томас Китинг: «Основной акт воли — не усилие, а согласие... Пытаясь достигнуть чего-то усилием воли, ты придаешь силы своему фальшивому «я»... Но когда воля поднимается вверх по лестнице внутренней свободы, ее деятельность все больше и больше сводится к тому, чтобы действовать в согласии и единстве с Богом, с потоком божественной благодати». Обычно мне приходится вставлять «Дух» там, где он пишет «Бог», — послед- нее слово слишком нагружено обертонами мужского, патриархального и оценочного начала, слишком уж ассоциируется с самостоятельным существом или фигурой родителя, в то время как «Дух» ощущается как всеохватное Единство или Пустота, таящаяся за формой, и мне удается представить себе, как я проникаюсь ею. Но мне нравится, что Китинг делает акцент не на усилии, а на приятии, смирении, открытости, которая предполагает собственную активность. Он говорит: «Усилие уничтожает саму основу способности принимать, которая так необходима для созерцательной молитвы. Способность принять не означает отсутствие деятельности. Это деятельность, но не усилие в общепринятом смысле слова... Это всего лишь установка на ожидание Великой Тайны. Ты не знаешь, в чем она состоит, но когда твоя вера чиста, ты уже не хочешь этого знать». Такая «бездеятельная деятельность» — иллюстрация к тому, что я называю страстной безмятежностью. Кен напомнил мне, что даосы называют это же «вей-ву-вей», что буквально означает «действие без действия» и часто переводится как «усилие без усилий».

Китинг советует использовать «деятельную молитву», в которой от пяти до девяти согласных, — что-то наподобие мантры. Та, что мне нравится (в его списке ее нет), — «Прими Существование Духа». Я замечаю, что слово «приятие» меня поражает, пробуждает, удивляет всякий раз, потому что я слишком легко и слишком часто поддаюсь искушению совершать усилия. А это слово заставляет сделать паузу, и волна спокойствия и смирения накатывает на меня во время этих пауз. Я по-прежнему несколько раз на дню прибегаю к мантре «Ом мани падме хум» [мантра Ченрези, Будды сострадания], но это очень хорошо, что сейчас у меня есть мантра на английском, которая каждый раз поражает меня и пробуждает мое сознание. Я продолжаю носить деревянные четки из монастыря Сноумасс[112] на левом запястье, и каждый раз, когда они за что-нибудь цепляются (а это происходит довольно часто), стараюсь сделать паузу, осторожно отцепить их, отметить волну раздражения, если она возникает, и повторить про себя: «Прими Существование Духа». Так возникают моменты спокойствия и открытости, которые мне так нравятся.

За медитацией следует кофейная клизма — общая очистка организма, которая освобождает печень и желчный пузырь от накопленных токсинов и шлаков. Это элемент многих альтернативных способов лечения от рака, в том числе программы Герсона, — такие кофейные клизмы используются без всякого вреда вот уже больше ста лет. Я интуитивно понимаю, что мне они приносят пользу. Помню, как несколько лет назад мой онколог успешно запугал меня ими, несмотря даже на то, что они смягчали многие болезненные последствия химиотерапии. Он с яростной убежденностью доказывал, что эти клизмы нарушают баланс электролитов. Только позже я поняла, что он, скорее всего, не очень много о них знал, а если что-то подобное и можно доказать, то только на пациентах, которым делали такие клизмы по двадцать раз в день!

Клизма занимает примерно тридцать минут, и все это время я занимаюсь визуализацией, а в качестве фона ставлю кассету, где Гоенка читает буддийский канон на пали[113]. В зависимости от того, как в этот день идут дела, я могу заниматься прямой визуализацией, направленной на конкретную цель, — представляю себе, как опухоли растворяются, умирают, исчезают. Если же я чувствую потребность быть открытой, задавать вопросы и изучать, то завожу разговор с опухолями, задаю им вопросы, проверяю, хотят ли они сказать мне что-нибудь.

В первом случае я представляю себе, как энзимы атакуют опухоли (делаю это по порядку: начинаю с опухолей в мозге, а потом перехожу к большой опухоли в легких). Визуализирую, как опухоль благодаря энзимам размягчается, как только они проникают в кровь, и больше всего — с правой нижней стороны. Я представляю себе клетки, которые поглощаются энзимами, и одновременно создаю картину того, как моя иммунная система помогает убить эти ослабленные клетки. Я вижу эти клетки уничтоженными изнутри, вижу, как увеличивается посередине область черного цвета, как раздувшиеся участки вокруг опадают, а иногда я вижу, как опухоль сама собой распадается, когда все больше и больше клеток в центре исчезает.

Если я активно общаюсь с каждой опухолью — это совсем другое дело, и тогда у меня совсем другой настрой. Начинаю я с того, что проверяю, изменилось ли что- нибудь с прошлого раза. Потом могу спросить, хотят ли раковые опухоли что-нибудь мне сказать, например, подтвердить, что я поступаю правильно, или посоветовать что-нибудь другое. То, что я вижу или слышу, всегда одинаково позитивно, и я не уверена, отражает ли это какую-то объективную реальность, но, по крайней мере, это показатель того, что я чувствую надежду на каком-то более глубоком, бессознательном уровне. Опухоли говорят мне что-нибудь вроде: «Не волнуйся, все будет хорошо» или «Если появятся странные симптомы, не беспокойся — скоро все изменится, изменится форма опухолей и давление на разных участках, но это не имеет значения, так что не надо волноваться». Всего пару недель назад опухоль в мозге сказала слегка извиняющимся тоном, что она вовсе не хотела сделать мне плохо и уж тем более не хотела убивать меня, поэтому она рада, что я прибегла к энзимам, потому что так уж случилось, что радиации и химиотерапии она не может поддаться (и действительно, она оказалась устойчивой и к тому, и к другому), но ей кажется, что энзимы с ней справятся, так что, пожалуйста, дай шанс этой программе, хотя бы три месяца!

Опять-таки, я отношусь ко всему этому легко. Не знаю, есть ли хоть какая-то объективная истина в информации и советах, полученных мною этим путем, но я считаю, что это полезно — вступать в контакт со своим внутренним голосом, понимать то, что творится во мне подспудно, на уровне более глубоком, чем уровень обыденного сознания, поэтому я и обращаю внимание на советы, которые получаю этим путем. Много раз бывало так, что опухоли молчали или до них нельзя было достучаться. Я всегда прошу о помощи у Матери Марии или у маленького Горного Старца (он подозрительно похож на немецкую куклу, которую я, повинуясь порыву, купила в аэропорту, — у него большая седая борода, зеленая куртка из лодена[114], а на спине — рюкзак). В этом внутреннем путешествии они стали моими проводниками и неисчерпаемыми источниками комфорта и теплых чувств. Пускай в детстве мне не хватало фантазии, чтобы придумывать себе товарищей по играм, — сейчас я восполняю этот пробел!