Валентин Костылев - Иван Грозный (Книга 2, Море)

• Название: Иван Грозный (Книга 2, Море)
• Автор: Валентин Костылев
• Жанр: История

---

Заговорили и об одежде мужчин. Всех приводили в смущение эти короткие штаны, до колен, с раздутыми в пахах буфами, и чулки, плотно обтягивавшие икры ног. То ли дело русские сафьяновые сапожки да бархатные шаровары!

Э-эх-ма! На что ни взглянешь, непременно свое вспомнишь. Свое родное, российское.

А шляпы?

- Буде вам судачить! - замахал руками на своих собратьев-купцов Степан Твердиков. - Нам смешно смотреть на иноземцев, им на нас - такое уж это дело. Господь бог не одинакими всех сотворил. У каждого народа свой нрав, свой обычай. Давайте-ка лучше о торге покалякаем, чтоб нам себя не обидеть. Коли приплыли сюда, так уж чтобы не напрасно... Приехал к торгу, Роман, так увози денег карман. Вот што, братцы мои родные, надобно обсудить.

Купцы призадумались. Словно от сна, разбудил их своими словами Твердиков. Вчера только московских торговых людей посетил один из начальных людей лондонской "Московской Компании". Купцы приветливо встретили его. Беседа была дружественная. Англичанин сказал, что "Московская Компания", несмотря на козни немцев, поляков и иных недругов Москвы, посылает свои корабли в далекую Московию со многими товарами великого князя, посылает и будет посылать. Ее величество, королева английская, покровительствует добрым отношениям между Компанией и московским торговым людом. Ее величество королева благосклонно приняла известие о прибытии в Лондон московских купцов, желает им успеха в делах. Сам господь бог помогает английским мореплавателям побеждать стихию во имя дружбы Англии с Россией. Но английский народ понес уже тяжелые потери во время плавания по Ледовитому морю.

"Мы потеряли такого благородного и благочестивого человека, как сэр Хью Уиллоуби. С ним погиб и весь его экипаж. Небесный владыка да вознаградит их на небе за подвиг своими неистощимыми щедротами. Англичане умеют мужественно встречать невзгоды, которые выпадают на их долю при исполнении благих предприятий. Сэр Уиллоуби и его спутники погибли как подлинные рыцари, не пощадившие своей жизни для Москвы. Думается, что русские оценят это и будут встречать наших командоров-советников Компании как своих лучших друзей, готовых на всякие жертвы ради дружбы, согласия и торговой взаимности".

Купцы, которым толмач перевел слова англичанина, земно поклонились представителю "Московской Компании".

Присутствовавший при этой беседе Совин ответил от имени торговых московских людей, что его величество царь всея Руси великий князь Иван Васильевич, а с ним вместе и весь русский народ молят господа бога о здравии ее величества, сияющей в лучах доброты, мудрой королевы Елизаветы, и о благоденствии ее могучей морской державы на вечные времена. Торговые люди Московского государства счастливы тем, что господь бог соблаговолил удостоить их прибытием в славную столицу великой и непобедимой Англии.

Когда окончилась церемония этой встречи с представителем английской "Московской Компании", старейший из купцов, Поспелов, сказал:

- Будем торговать по-божьему. Видать, народ здесь верующий, правильный, умудренный жизнью. Воск, мед, рыба, меха, пенька искони привлекают иноземцев к нам. Так развернемся же со всею удалью купецкою на лондонском торжище!

- Вот и подумаешь теперь: как, с какого конца и в каком виде начинать торг со здешним народом, - тяжело вздохнул Твердиков. - А начинать надо. Сердце торговое чует, что прибыль будет, дело выйдет... Только надо не вдруг, полегоньку: семь раз отмерь - один отрежь.

- Дело говоришь, Степан, - хлопнул Поспелов по плечу Твердикова. Пора, господи, благослови, торг зачинать!.. И, к тому же, с умом. Нужды нет, что мы в чужой земле, надобно посмелее, нечего нам топтаться на одном месте. Помолимся всевышнему, да и за дело!

Андрею наскучило слушать длинные разговоры купцов об одном и том же. У него в голове сидело другое. Ему хотелось знать: как и чем воюют аглицкие люди? Какие у них пушки, ружья, холодное оружие? Какая у них конница? Чем вооружены корабли?

Он очень сожалел, что не знает здешнего языка.

Толмач Алехин, которого послал с Совиным из Нарвы дьяк Писемский, охотно рассказывал ему обо всем, что приходилось им слышать и видеть. Королевские власти не препятствовали русским бывать на рейде. Там царило такое оживление, такая суета, столько было шума и грохота, что у пушкаря Андрея голова с непривычки закружилась.

Однажды Андрей увидел несколько готовых к отплытию кораблей, к которым с песнями, с веселыми криками отчалило от берега в лодках множество вооруженных копьями и мушкетами людей. Одеты они были пестро, не похоже на тех воинов, которых приходилось обычно видеть на улицах.

Алехин шепнул Андрею:

- Королевские корсары... Атаман их, Джон Гаукинс, запугал гишпанцев... Смельчак!

- Стало быть, гишпанцы худо бьются?

- Гишпанцы храбрые, да Гаукинс храбрее их. Многие гишпанские корабли он захватил и добычу богатую королеве привез... Как вихрь, носится он по морям и океанам...

Гаукинс стоял на берегу в темно-зеленом плаще, накинутом на черный бархатный камзол. Под плащом к поясу прицеплена была длинная тонкая шпага. У колен, под короткими клетчатыми желтыми шароварами, на правой ноге подвязка, окаймляющая чулок, украшенная большим бантом. На нарядных башмаках сверкали большие золоченые бляхи. У него было суровое, мужественное лицо человека решительного, отважного морехода.

Андрей сосчитал, сколько оружия свезли с берега на корабли: сорок луков, сто колчанов со стрелами, сто пятьдесят пик и сотню малых лат. При виде погружаемых на паромы пушек малых, чисто сделанных, Андрей едва не бросился к месту погрузки, чтобы осмотреть их, но Алехин испуганно вцепился в него:

- Стой!.. В кандалы захотел? Нельзя!

Алехин объяснил Чохову, что его могут посчитать соглядатаем и тогда плохо ему будет.

На воде словно город: куда ни глянешь, везде корабли, баркасы, плоты... Целый лес мачт. На берегу суета сует. Матросы, плотовщики, бурлаки, носильщики шныряют между наваленных кучами мешков, высокими штабелями ящиков... Крик, ругань, резкие, пронзительные сигнальные рожки.

В этот день долго бродили Андрей с Алехиным.

- И тут попы порицают королевскую власть... Как и у нас, ревут они, жалуются на бедность... и вино пьют в изобильи... и враждуют одни против других... Папские священники латинскую веру навязывают, кальвинисты свою. А королева земли у церквей прибирает к рукам. Свара идет великая.

И шепотом Алехин добавил:

- Болтают матросы, будто в самом дворце королевы - пристанище безбожников... Будто сама королева ничему не верит.

Андрей испуганно взглянул на него:

- Как же это так? Наш государь - богомольный.

- Папа латынский проклял ее...

Андрейка скрытно от взоров людских перекрестился.

- Дай, господи, многи лета государю нашему! Не такой он. Хорошо у нас, в Москве.

Прогуливаясь по берегу Темзы, оба незаметно вошли в Чаринг-Кросс, деревню между Лондоном и Вестминстером, расположенную на самом изгибе в этом месте Темзы.

- Давай-ка присядем, парень, отдохнем да Москву вспомним.

Алехин, бывавший и раньше в Англии, указал рукою на скамью около небольшого здания в стороне от дороги.

- Сядем вот здесь. У охотничьей избы, что королус Генрих построил на память о своей женитьбе на Анне Болейн, которую потом он же и казнил.

Алехин рассказал Андрею о лютой борьбе, какую вел Генрих VIII с римским папой и императором германским.

- Всех, не желавших признавать короля в достоинстве главы церкви аглицкой, повелевал он вешать. Многие духовные претерпели сие несчастие, между которыми главнейший был Томас Морус, государственный канцлер. Его обвиняли в измене родине, в союзе с папой. Папу король объявил государственным неприятелем. Томас Морус, человек весьма ученый, умер шутя. Как приблизился он к лобному месту, то сам положил голову на плаху и, приметя, что длинная борода его свесилась, он попросил палача прибрать бороду, чтобы она осталась невредимою. "Какая тому причина, - спросил его палач, - ты заботишься о бороде, тогда как тебе сейчас отрубят голову?" "Мне нет в том нужды, - ответил ему Морус, - но ты должен так сделать, чтобы не обвинили тебя, как неразумеющего своего ремесла, ибо тебе велели отрубить мне голову, а не бороду".

Андрей ужаснулся, выслушав повествование Алехина.

- Может ли то быть, чтобы и здесь казнили людей? - сказал он.

- Король Генрих и дочь его королева Мария много сгубили людей за измену и за веру... При королеве Марии токмо о кострах да виселицах и говорили и прозвали ее "Кровавой".

- Чего же ради государя нашего, батюшку Ивана Васильевича, соромят в чужих землях, называя его сыроядцем, душегубом? - воскликнул удивленно Андрей. - И тут, стало быть, без пролития крови не живут...

- Нет такого государства, где бы не проливалась кровь за измену и воровство... - ответил Алехин.

После этого оба некоторое время сидели в молчаливой задумчивости.