Леонид Костомаров - Десять кругов ада

• Название: Десять кругов ада
• Автор: Леонид Костомаров
• Жанр: Детектив

---

В Зоне "общака" нет, Волков все под себя подгребает, вынюхивает и сразу в карман себе, никакого подогрева для тех, кто залетел, нет уже, все перекрыл, скотина. Вот мне хорошо, я потому что с ним. А тем ребятам, что сами по себе, - тяжко.

Да, не та уже она, Зона, скурвилось все, отдали власть ментам.

В прошлой ходке я кум королю жил, всегда при бабках, но и Зона другая была, все там схвачено ворами было, а не погонниками.

Тогда и в бега не надо было, спокойно досидел, не бедствовал. А тут другое. Тоже проблем ни с кем, кроме Мамочки придурочного, нет, но... боюсь я. Боюсь Волкова, всех их...

Как вон они ребят палят на наркоте, так и меня подловят и сдадут когда-нибудь, что у них на уме, не допрешь... А еще хуже - если кто прознает про мою с Волком дружбу, тут вообще на пику посадят. Потому лучше от беды подальше, самому сквозануть вовремя...

А то ведь с моим характером... Остановиться никогда не могу, концы в воду прятать терпежа не хватает. И здесь, и там, на воле. Здесь на картах живу, но это же мелочь - "капусты" в Зоне нет, все уж выиграл, должники не рассчитываются, тоска...

Включил я в радиорубке магнитофон, надел наушники и поплыл в кайфе. Вилли Токарев балдеет в своей Америке, не то что мне тут достаются одни объедки цивилизации. Вызвал я к себе додика, Голубева, нежный такой, но уже надоел.

Голубой, как обычно, примостился под столом и полез ко мне в штанину. Ну, тут я вообще уплыл от минета. Закрыл глаза, и привиделось мне, что я обнимаю чуть ли не Софи Лорен. Да так стало хорошо, что я забыл, где нахожусь. А когда очнулся, ничего не понимаю, где я, что я?!

А тут рожа Голубка моего выползает из-под стола, просит на заварку, сигарет и кайфу немного. Пришлось подогреть, иначе больше не придет, сучка. Все продается в этом мире, даже секс. А ведь молодой, красивый, действительно на Софи Лорен похож.

- Слушай, так ты у меня уже целый детский сад выдоил, - говорю я ему печально. А он, дурашка, только моргает глазами, не знает, что и ответить. Ну, ладно, иди, не мешай кайф ловить.

От услады зевнул я глубоко, да не один раз, и упал в свои грезы, пока меня не дернул к себе на разговор мой шеф, Волчара. Надо же, Клоп, неужто я не заслужил лучшей кликухи, погонялы? Обидно, я ему все наружу - и что взамен? Одни обещания. Мог бы и посолиднее что придумать. Ну, например, Штирлиц, что ли...

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

Расчеты, передача анаши и таблеток, вся механика отношений меж Филиным и его боссом Волковым проходила через невзрачного цензора Зоны, тихого человечка по кличке Пятнадцатилетний Капитан. Пятнадцать лет Меринов ходил в этом звании в милиции. Там прославился занудливой прилипчивостью ко всем по поводу и без, неудержимой болтовней. В то же время он относился к категории людей безвредных, добродушных и еще вдобавок совершенно никчемных. К своим пятнадцати годам он прошел все службы в отделе внутренних дел, успел поработать в разных отделениях милиции, а потом устроился цензором в Зону... Где его подловил на чем-то и быстро прибрал к рукам Волков, сделав своей шестеркой.

Цензор имел свою каморку, где и производились переговоры и отстегивались любящему денежку оперативнику проценты от его могучей посреднической деятельности.

Вот и сейчас, по установленному графику, дежурил Филин у барака, напротив окон кабинетика Мерина, ожидая своего визави.

Поскрипывал под ногами снежок, утихла метель, что колобродила два дня, морозный воздух бодрил и жег. Так же было в зиму минувшую, вспомнил суетящийся Филин, в Москве, около ресторана "Прага". Долго тогда бродили они со своей Дюймовочкой, расфуфыренной дамой Буяновой по ночному Арбату. Миловались, хохотали.

Где теперь та Буянова? В Италии - где. Апельсины кушает на побережье Адриатики. А он жует здесь, не прожует баланду, от которой хочется заржать, как та лошадь, - овес да овес... Поперек горла он уже... А когда теперь придется черненькой икры на серебряной тарелочке попробовать да шампани холодной из чаши бронзовой, с ледком глотнуть...

Нет, бежать, бежать...

В Турцию, сразу в Турцию, оттуда в Италию, к Буяновой, в Неаполь.

Я этой крале вмиг мозги вправлю, сладко думал Филин, чувствовавший себя здоровым сильным мужиком, знающим себе цену, ждущий свободы, воли, жизни ждущий...

Только вот должки с этих быдл получить, и в дорогу, Аркаша, - разогревал он себя...

ЗОНА. ФИЛИН

Жду своего Пятнадцатилетнего Капитана, придурок цыган идет, конкурент в бизнесе, блин, тоже анашой приторговывает. Бирка красная на груди, произвели, значит, в стукачи. Надо поздравить. Подваливаю к нему, закидываю удочку:

- Привет, цыганский профсоюз!

- Здорово, цыгарь...

Заулыбался. Но я его сразу осек.

- Скурвился, - говорю, - гаденыш... А помнишь, что карточный долг - свят. Это хоть помнишь, что мне должен, стукач хренов?

Кивает, улыбочки сразу сошли с лица. А потом говорит, да нагло так, дерзко:

- Аркаша, я любовника своей жены из-за угла заколбасил, рука не дрогнула. А тебя и не пожалею, если приставать будешь, клянусь. Волков твой не поможет. Сам все сделаю, если торпеду под меня будешь посылать...

- Я и без торпеды справлюсь, - отвечаю. - Значит, ссучился?

- Значит, так, - отвечает. - Сколько можно мучиться, пора уже и ссучиться, - в рифму прямо отбрехался. Зубы свои гнилые мне щерит. - Учти, - говорит, - и быка в консервную банку загоняют.

Тут холодок у меня по спине пошел... Понял, не шутит цыган... зарежет, и спрос какой с него... Страх напал. Дергать надо на волю. А этот черномазый как гипнозом давит, словно мысли прочел, добавляет:

- Я тут в картишки гадал, выпала на тебя крестовая... шестерка! Кранты... Скоро хвостик свой козлиный откинешь... мусор...

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

Юркий сорокалетний цыган не боялся здорового, дебелого Аркаши Филина.

Оттого зло харкнул последний в сторону уходящего представителя свободолюбивого народа. Что сделать с таким фуфлогоном? Кому пожаловаться? Паханам? Волкову?

А долг свят, надо выбить с цыгана, любой ценой. Квазимоде пожаловаться? Но тот совсем обабился, отплыл на льдине... не хочет ни во что вмешиваться, не желает ни видеть, ни слышать никого. Может, в ПКТ дурь сойдет...

Лебедушкин-то ходил сам не свой после сообщения о смерти мамаши. А до того не то что подогрев, ксиву боялся написать даже Бате своему, Мамочка так его застращал.

Надо мне подогреть Кваза да совета спросить, как быть с новым активистом? Залить его в бетон, как морячок себе придумал побег? А я другое выдумал, у меня получится, только вот подельника толкового надо... Все к черту! В бега! Если Волк опалится, меня первого уберет... руками этого цыгана...

ВОЛЯ. ДОСТОЕВСКИЙ

Ни до чего уже было Квазимоде, так до каких еще цыган? Им владело новое, невиданное доселе чувство, и он маялся оттого, прогоняя и приближая его, стеснялся, как школьник, и злился на себя за слабоволие.

Кажется, влюбился Воронцов Иван Максимович.

ЗОНА. ФИЛИН

Так, вот и Мерин мой, капитан ненаглядный. Семенит, стручок. Пойду. Дождался, пока рассосется очередь за почтой у его кабинета, да вхожу.

- А, Филя! - меня приветствует. - Заходи, дверь прикрой.

Суетится сам, попкой крутит, загорелся прямо весь, знает, башли приплыли.

А зачем ему хрусты? Бабы на него не клюют - маленький, жиденький, за это и кличку свою обидную получил, на подростка в чужой форме похож. Правда, брюшко вот поперло, солидным хочет показаться, усики мышиные отпустил, а не растут, совсем плохо ему. Это вот у меня усищи раз были на гражданке - гусарские, закрученные. Смешной был, бабы заставили сбрить... Так, сейф свой детский открыл.

- С Одессы ответ пульнули? - спрашиваю.

- Получил, получил, - суетится. - Телеграмму отбил им, как ты велел. Бабки принес?

Протягиваю ему пачку десятирублевок. Они резиночкой перетянуты, от бабских трусов; смешно - деньги есть, баб нету, а трусы есть. Вот как в Зоне все запутано, не каждый здесь просечет, как жить. А вот эта дешевка просек, вон как шары блестят, как у зверька хищного. Хорек...

- Пятихатка, - говорю. - И штука еще с меня, так ему и скажешь.

- Проверять не буду, - смеется кусочник, - верю тебе. Так, бери, протягивает десять плиток шоколада "Гвардейский" - мой любимый. - Много пронести не мог, извини. Сторожат на вахте, суки. Боюсь я их.

- Волчара выручит, - бросаю. - Тебе-то чего бояться?

- Того, - сердится, тоже как-то по-детски. - Чижов вон вчера на полигоне что отмочил, еле спасли дурака. Наши таблетки-то. Львов стрелки разводит сейчас на планерках - ищите, откуда наркомат! Ищут.

- Волков впаривает, Волчара и найдет, кого посчитает нужным... - бросаю я, усмехаясь.

- А вдруг кто другой меня подловит. Нет, пока поосторожней надо... Валя поможет, в ларьке. Продукты тебе подкинет, я договорился с ней. На крючок ее посадишь, а потом... сам знаешь как... Она на бабки падкая. Только трахать ее не лезь, там старик подсобник - продажный, все докладывает. Понял? - Поправил воротник рубашки, что явно мешал его второму подбородочку. - Ко мне тоже только по большой надобности теперь приходи.