Леонид Костомаров - Десять кругов ада

• Название: Десять кругов ада
• Автор: Леонид Костомаров
• Жанр: Детектив

---

ЗОНА. ЗЭК ГАГАРАДЗЕ

Ты ж засыпаешь, политинформатор хренов. "Объясните..." Хорошо, кукла старая, объясняю. Для таких тупых, как ты, погонник.

Итак, человек имеет два основных рефлекса. Первый направлен на выживание, да? Да. Второй - на продолжение рода. Первый сильнее, чем второй. Ему сродни эгоизм, а второму - доброта, сердечность. Вот потому строй под названием "капитализм", в котором сильнее эгоистическое чувство, менее подвержен доброте, имеет определенные недостатки.

Но он - слушай, чмо, не спи! - имеет и неоспоримые преимущества перед социализмом, я имею в виду нынешний уровень нашего социализма. Не марксовский, а - ленинско-сталинский.

Путь к человеку ведь лежит не через мозг, как вы пытаетесь здесь доказать, а через желудок. Да, да, уважаемый тупица, через какой-то там желудочно-кишечный тракт. И никакие здесь твои надстройки на хрен не нужны, пожрал человек - вот он и твой.

Что из этого следует? Из этого следует, что все хозяйство надо перевести на хозрасчетную систему кооперативов, усекаешь, дурила? Зарплату себе сами будут устанавливать члены кооператива с учетом расширения возможностей производства, будущих пенсий и так далее. И все время инициатива будет идти снизу, а не сверху, как сейчас у нас. В этом и ключик, чудило сверлильное. Материальная заинтересованность будет рассчитываться не по изготовлению, а по реализации, не будет перепроизводства с дурным качеством. Кооператив будет сознавать, что вылетит в трубу, если качество хреновое, и станет его добиваться. И он не назначит себе высокую зарплату, потому что туда же, в трубу, и вылетит тогда. Сечешь поляну, шкура? И легкая промышленность подтолкнет тяжелую, а не наоборот, как у нас...

А что сейчас? Дотации, гонки за выработкой ублюдочных товаров, фиксированная, непонятно из чего берущаяся зарплата. Ужас! Ну какая это экономика? Маразм это социалистический, вот...

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

Так и просидели они друг против друга, молча. Майор уснул, неловко подвернув подстреленную свою руку, а Гагарадзе, глядя на него, жестикулировал, о чем-то немо споря со спящим... А потом завыла сирена, залетела в зону пожарная машина... размотали шланги, но в бочке не оказалось воды...

Рубленый домик-морг в издальке от больнички сгорел за час дотла. Жар был настолько сильный, что от Лифтера осталась пара обугленных костей. И ни одна экспертиза теперь не узнает... Ничего...

Проснувшийся майор поглядел в темное окно на зарево, зевнул и сказал:

- Пора домой, чей-то там народ суетится?

- Нэ знаю, у нас желэзное алиби. Тут сидэли.

ИЗОЛЯТОР. ВОРОНЦОВ

Сидел и я, ждал своей участи. Познакомился здесь с тараканом, назвал его Васькой в честь моего подранка и ожидал его сегодня к ужину; он чуял, когда я после харчеванья оставлю крошку-другую на стуле, и выходил всегда кстати.

Утречко забрезжило из окон чахоточное, неживое. Как раз к настроению моему... Тут, слышу, вызывают.

Все, думаю, за Волкова сволочного повели мозги промывать. Хорошо еще "ласточку" какую-нибудь здесь не делают за такие вольности да в пресс-хату не тащат. А то за дерзость свою я уже такое получал.

НЕБО. ВОРОН

"Ласточка"... Нет, не птичка нежная, что вместе со мной несет вахту в небе, ближе к воде, легкая и неуловимая, пилит воздух красиво и неслышно; она - аристократка неба, его маленький баловень.

Люди окрестили ласковым этим именем одно из своих дьявольских изобретений, которым увлеченно пользуются за решеткой: в лежачем положении арестованному стягивают руки с ногами за спиной как можно ближе. Раньше это называлось дыбой, теперь название приятнее. Прогресс. При таком допросе во времена Чингисхана сознавались люди во всем, что у них спрашивали. Сегодня места таких допросов следователи называют пресс-хатами - там ломаются кости и отлетают органы у пытаемых... Ничего в общем-то не изменилось. Невиновный охотно рассказывает о несуществующих дичайших по жестокости преступлениях, берет на себя вину, за которую затем платит сполна.

И правда навсегда остается тайной.

Люди часто уносят ее с собой в могилу, не выдерживая издевательств над собой, и смерти эти будут множиться и дальше. Уже через десять лет в тюрьмах этой страны погибнет за время так называемой "перестройки" около двадцати тысяч человек. Много это или мало? Для времен, когда здесь погибали в концлагерях миллионы, - "мало", для мирного строительства того строя, что придет вскоре на смену нынешнему социализму, - много. Хотя кто, на каких весах может соизмерить - много или мало гибнет на Земле людей? Эта людская проблема для Неба не значит ровным счетом ничего, там своя арифметика.

Никто и никогда не понесет ответственности за эти смерти в многочисленных Зонах страны России, ибо люди за решеткой - отторгнутые, а значит, лишенные права на сожаление и защиту, изгои...

ЗОНА. ВОРОНЦОВ

Вхожу в кабинет - отлегло, майор Мамочка сидит, не Волков, уже теплее. Рожа, правда, у него мрачная, ничего хорошего не будет, это видно.

- Дело хреновое, - говорит.

Киваю - ясно, не на курорт отправят после всего, что натворил за эти дни... Готов ко всему.

- Но... вроде выкрутились. Шесть месяцев ПКТ.

Я аж дара речи лишился - как шесть... а суд, срок?

- Все теперь от тебя зависит, - гутарит, - некоторые настаивали на тюремном режиме...

Говорит что-то, а я не слышу, только цифра это бьет в голову - шесть, только шесть... радость-то какая!

- ...что скажешь в свое оправдание, Воронцов? - вернул он меня в эту жизнь.

- Не знаю даже... Конечно, сорвался. Надо было сразу отогнать от себя ворона, как только выздоровел он. Пожалел...

- А я тебя, да более птицу пожалел, - горько вздохнул Мамочка. - Вот вы мне за то подарок и сделали...

- Для души она была, - говорю. - Да что - виноват кругом.

Оглядел он меня, видит, правду говорю, без дураков.

- Помогу я тебе досрочно освободиться. Но ты должен дать сейчас мне слово, что нарушений не будет больше. Все - каюк! Не будешь огрызаться, пьянки устраивать, чифирить и все подобное. Понял меня?

- Но за что? Что я вам сделал хорошего?

- Я тебя просчитал по документам... звонил своим друзьям пенсионерам в Зоны, где ты сидел, и разобрался. Ты жертва ложного геройства... ложного воровского братства.

- Начальник!

- Молчи! И послушай старших... Мне терять нечего, скоро на пенсию. Ведь ты не сделал за четверть века отсидки ни одного серьезного преступления, даже ювелирный брал с муляжем пистолета. Ну, и поехало... бунт, побег, еще бунт... сроки набавляют... А ведь тебе просто было неудобно подвести "друзей", отпетых воров, и лез с ними вместе на рожон. Дурак! Обезьянья психология у тебя, дружок... Делать, как все. Ты о себе хоть разок подумай!

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

Воронцов почуял, что его лицо залила краска, как у школьника. Словно застигли его голым. С ним еще никто так откровенно и по-отечески не говорил за всю жизнь. Он долго испытующе смотрел на Медведева, еще сомневаясь, нет, уже веря ему. Диагноз майор поставил точный. Поразивший его до глубины души... "Обезьянья психология..." А ведь действительно, срисовывал воров... походку, злобу, истеричность...

ЗОНА. ВОРОНЦОВ

Боже, а сам-то я где? И вдруг говорю твердо:

- Хорошо.... это я могу обещать... Но не до конца...

- Началось... - занервничал майор.

- Все, кроме чая, - повышаю голос. - Все остальное - отрубил.

И прямо легкость какая-то наступила, надо же.

- Пусть только не пытают, где водку брал... - тихонько добавляю.

- Хорошо. Но не обещаю. Еще. Почему ты тогда, давно, примкнул к бунту? Мог просто выйти на вахту.

- Товарищи все ж, как уйти...

- Вот-вот, о чем я только и говорил... Кенты до гроба, клятвы, а завтра в побег берет тебя бычком и съедает... Проходили... Шесть месяцев ПКТ - это не один день. Кому-то, может, и ничего, а с тебя сразу голова полетит, за любое нарушение, понял? Не лезь ни во что! Если б ты активистом был, другое дело. А пока на тебя другими глазами смотрят, и в это слово, что ты мне дал, никто сейчас и не поверит.

- А вы? - спрашиваю главное.

- А я - верю. Молчи и работай.

И пошел я в ПКТ - молчать и работать.

ВОЛЯ. ДРЕВО

Ворон, ты зачем в клюве ивовый прут тащишь?

ВОЛЯ. ВОРОН

Гнездо совью у тебя на вершине. Бездомным я стал, друга земного заточили в темницу. У меня никогда не было своего гнезда... как и у хозяина моего.

ВОЛЯ. ДРЕВО

Вей, вей, ворон... Мне одиноко и скучно... Только кто же в зиму вьет гнезда? Вольные птицы тебя засмеют...

ВОЛЯ. ВОРОН

Птицы знают Законы Любви... Это не смешно... Слышишь, как дышат Земля и Небо, слышишь, как журчит ручей времени... и мы несемся в кромешной тьме мироздания... и будет мое гнездо лететь с нами вместе... и каждый день, проходя колонной мимо тебя и видя гнездо, мрачные зэки станут осветляться душой в мыслях о доме, о Любви и о детях... Я строю из прутьев Добро...

ВОЛЯ. ДОСТОЕВСКИЙ

И прошло два месяца, а казалось, вдвое и втрое дольше для зэков; а для вертухая или погонника - деньки слетают, как листья, незаметно: дежурство, смена, сон, выпивка, праздник, снова - дежурство, сон, опять зэки...