Борис Альтшулер - Он между нами жил... Воспомнинания о Сахарове (сборник под ред. Б.Л.Альтшуллера)

• Название: Он между нами жил... Воспомнинания о Сахарове (сборник под ред. Б.Л.Альтшуллера)
• Автор: Борис Альтшулер
• Издательство: Практика
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-88001-020-1

От издателя: Книга включает статьи 72 авторов — в основном ученых, работавших с А. Д. Сахаровым, знавших его в разные периода жизни. Здесь и сотрудники по работе над ядерным оружием, коллеги из Физического института, однокурсники по учебе в МГУ, физики из США, Израиля, других стран. Книга включает уникальные материалы о крупнейшем в истории испытании сверхмощной водородной бомбы, горькой ссылке и трагических месяцах голодовок А. Д. Сахарова.

---

Конечно, можно сокрушаться от несовершенства человеческой цивилизации и что, развиваясь, она способна сама себя загонять почти в безвыходные тупики. Но кто готов предложить универсальный спасительный рецепт? Возможна ли вообще благостная идиллия в реальном мире? И можно ли конкретного человека делать ответственным за драму развития цивилизации, которая изобилует непредсказуемыми поворотами?

Андрей Дмитриевич никогда не прятал голову под крыло. Как бы предвосхищая возможные выпады против него, он, касаясь работы над ядерным оружием, сказал в последний день своей жизни: "Мы исходили из того, что эта работа — практически война за мир. Работали с большим напряжением, с огромной смелостью… Со временем моя позиция во многом менялась, я многое переоценил, но все-таки я не раскаиваюсь в этом начальном периоде работы, в которой я принимал с моими товарищами активное участие… Я считаю, что в целом прогресс есть движение, необходимое в жизни человечества. Он создает новые проблемы, но он же их и разрешает… Я надеюсь, что этот критический период человеческой истории будет преодолен человечеством. Это некий экзамен, который человечество держит. Экзамен на способность выжить" [7].

А в своих «Воспоминаниях» он написал: "Сегодня термоядерное оружие ни разу не применялось против людей на войне. Моя самая страстная мечта (глубже чего-либо еще) — чтобы это никогда не произошло, чтобы термоядерное оружие сдерживало войну, но никогда не применялось" [8].

Имя Андрея Дмитриевича принадлежит грядущим поколениям. Только им дана привилегия всеохватывающей и безупречной оценки этого человека. Мы — его современники — обладаем другой привилегией: сохранить и передать облик Андрея Дмитриевича во всей его полноте.

Рассказывают, что, представляя Андрея Дмитриевича для избрания в члены Академии наук, И.В.Курчатов, находясь в зените своей заслуженной славы, сказал коллегам-академикам: "Этот человек сделал для обороны нашей Родины больше, чем мы все, присутствующие здесь". Прозвучала констатация факта. Но слова Игоpя Васильевича подсказывают мне и другую мысль: Андpей Дмитpиевич сделал больше, чем мы все. Как ученый-физик он защитил от беды всех нас в нашем отечестве. Как бесстpашный и непоколебимый боpец за пpавду и за человека он пpобудил в каждом из нас гpажданские чувства и веpу в спpаведливость. Андpей Дмитpиевич в нашем pасколотом и ставшем опасным для существования цивилизации миpе возвысил голос за сохpанение жизни на Земле.

Литература

Д. Гранин. Нравственный пример. В книге: Андрей Сахаров. Мир, прогресс, права человека. Советский писатель, Ленинградское отделение, 1990, с. 125.

Г.Е.Горелик. С чего начиналась советская водородная бомба? — Вопросы истории естествознания и техники. М., Наука, 1993, № 1, с. 94–95.

М. Горбачев. Жизнь и реформы. Книга 1, «Новости», М., 1995 г.

Алексей Тарасов. Виктор Астафьев: Россия все-таки выбирается из лжи. — Известия, 30 апреля 1994 г.

Юлий Харитон, Юрий Смирнов. Откуда взялось и было ли нам необходимо ядерное оружие. — Известия, 21 июля 1994 г.

С. Ковалев, Б. Альтшулер, Б. Болотовский, Ю. Самодуров. Сахарову каяться не в чем. — Известия, 6 мая 1994.

Последнее интервью А. Д. Сахарова. — Звезда, 1990, № 11, с. 72, 75.

Андрей Сахаров. Воспоминания. Нью-Йорк, изд-во им. Чехова, 1990.

В. Б. Адамский Становление гражданина

А.И.Солженицын в книге "Бодался теленок с дубом" пишет: "Чудом было появление А.Д.С. в сонмище продажной беспринципной интеллигенции". Неясно, кого имел в виду Александр Исаевич под "сонмищем беспринципной продажной интеллигенции". Всю ли научно-техническую интеллигенцию или только ученых-атомщиков, в «сонме» которых находился Андрей Дмитриевич Сахаров до 1968 г. Субъективно мне кажется, что в этом тексте подразумевается именно профессиональная корпорация ученых, занимавшихся разработкой атомного оружия. И вот произошло чудо: не из какой-либо, а именно из этой среды вышел самый выдающийся правозащитник, первый гражданин Советского Союза, удостоенный Нобелевской премии мира. А может быть, это не чудо. Я думаю, совсем не случайно было появление такого человека, как Сахаров, в среде разработчиков атомного оружия. Произошло, как мне кажется, счастливое сочетание внутренних качеств, психологических и интеллектуальных, присущих Андрею Дмитриевичу, с условиями, сложившимися в коллективе, в котором он работал, и теми преимуществами, которые возникали, как следствие успешной работы по важнейшей, как тогда представлялось, государственной пpоблеме.

Прежде всего хочу напомнить особое положение физики как науки в нашем послевоенном обществе. Это была, пожалуй, единственная наука, которая избежала идеологического вмешательства со стороны партийно-государственной системы. Гуманитарные науки уже давно закостенели под властью схем и догм, и ни о каком самостоятельном направлении, не контролируемом партийными идеологами, в этой сфере не могло быть и речи. В естественных науках положение было не столь безнадежное: все-таки существовал некоторый объективный научный базис, который труднее было сломить, чем самостоятельные направления в гуманитарных науках. Наиболее сильный удар был нанесен биологии — всем известный разгром генетики и установление монополии так называемого мичуринского направления. Но наступление велось не только против биологии. Подверглось разгрому одно из направлений органической химии. Объявлена была буржуазной лженаукой также кибернетика, что послужило одной из причин нашего катастрофического, если не сказать навечного отставания в вычислительной технике. Не избежала нападок и современная физика. Так, в заключительной речи на философской дискуссии 1947 г. А.А.Жданов высказался в том смысле, что у некоторых физиков "электрон — не то волна, не то частица, не то еще какая-то чертовщина". В 1950 г. в одной из центральных газет появилась статья "Против реакционного эйнштейнианства в физике". Но была нужна атомная бомба, которую, как понимали руководители страны, без физиков высокого класса сделать невозможно. Поэтому физику не тронули, хотя какие-то попытки организовать дискуссии против физики в учебных заведениях были. Можно сказать, что физика и физики прошли через эти тяжелые времена почти без потерь. Более того, авторитет и престиж физиков благодаря успешному выполнению обязательств в деле укрепления обороны выросли. Крупные физики чувствовали к себе уважительное отношение властей. Эта ситуация лучше всего охарактеризована в стихотворении поэта Бориса Слуцкого, от которого пошло знаменитое противопоставление "физики — лирики".

Что-то физики в почете,
Что-то лирики в загоне.
Дело не в сухом расчете,
Дело в мировом законе.
Значит, что-то не раскрыли мы,
Что следовало нам бы,
Значит, слабенькие крылья —
Наши сладенькие ямбы.

Сознавая свой авторитет в научных и правительственных кругах, крупные физики чувствовали ответственность за судьбу в СССР естественных наук вообще, а не только физики, и в первую очередь биологии, как наиболее перспективной, а также кибернетики и связанной с ней вычислительной техники. Необходимость в вычислительной технике стремительно возрастала по мере дальнейшей работы над атомным и водородным оружием. Институты, занимавшиеся этой проблемой, становились самыми крупными заказчиками вычислительной техники, и в качестве таковых стимулировали ее развитие в СССР, приостановив уже на ранней стадии преследование кибернетики. Что касается биологии, то долг физиков, как об этом не один раз высказывался Игорь Евгеньевич Тамм, — перенять эстафету знания молекулярной генетики и донести ее до тех времен, когда можно будет восстанавливать биологию. И сами биологи считали, что сохранить биологию можно только под покровительством физиков. И действительно, кое-что все-таки удалось сделать. На Урале работала лаборатория радиационной биологии с участием Н.В.Тимофеева-Ресовского. В Москве при Институте атомной энергии И.В.Курчатов создал генетическую лабораторию. Но восстановить курс генетики в вузах не получалось. Тут позиции Лысенко были непробиваемы. Одним из авторитетных физиков, который чувствовал ответственность за судьбы науки в СССР, был Андрей Дмитриевич Сахаров.

Особенностью его мышления как физика была безошибочная физическая интуиция. Он удивительным образом умел наглядно представить сложное физическое явление. И дальнейшее изучение этого явления, так сказать по всем правилам, т. е. с применением соответствующих экспериментальных и вычислительных приемов, подтверждало его первоначальные представления. С появлением вычислительной техники, удельный вес которой в теоретическом конструировании ядерного и термоядерного оружия постоянно возрастал, Андрей Дмитриевич использовал эту технику для постановки и решения принципиальных задач, после которых следовала серия вариаций и уточнений, выполнявшихся в коллективе теоретических отделов. Думаю, что благодаря этим качествам Андрею Дмитриевичу удалось внести решающий вклад в разработку советского термоядерного оружия. По мере расширения вклада в эту работу возрастал его авторитет как среди специалистов, так и среди руководства, причем самого высокого уровня. Этот авторитет подкреплялся и рядом формальных актов, имеющих в нашей стране существенное значение. Таких, как избрание действительным членом Академии наук (1953 г.), присвоение трижды звания Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии, а также исполнением должностных обязанностей, в силу которых были неизбежны контакты с руководством Министерства среднего машиностроения и Министерства обороны, ответственных за программу ядерного вооружения, и в отдельных случаях — с высшими руководителями государства.