Александра Верёвкина - Осколки вечности

• Название: Осколки вечности
• Автор: Александра Верёвкина
• Жанр: Фэнтези

Семнадцатилетняя девушка Астрид переезжает вместе с родителями в тихий городок Грин-Каунти, штат Джорджия. Красивый дом, наполненный своей историей, живописные окрестности и…загадочный незнакомец, являющий в комнату девочки по ночам. Конечно же, он вампир. Банальная завязка в итоге погружает в мир абсолютно иных бессмертных. Они не обладают сверхспособностями. Да чего уж там, даже клыков не имеют! Зато могут "похвастать" неординарным прошлым. Интриги прилагаются! Эта история прежде всего о людях, их отношениях, чувствах и разочарованиях. Жизнью правит Случай, и "Осколки вечности" прямое тому доказательство. От автора фанфиков по ДВ "Темные души" и "Холодный почерк души". Рекомендован к прочтению всем, кто когда-либо был неравнодушен к Йену Сомерхалдеру и несравненному Деймону Сальваторе.

---

Якобы сладко потянувшись, я села на кровати, подложила под спину несколько подушек и незаметно спихнула ногой заветный сверток с комплектом нижнего белья на пол.

— Вся во внимании, — самоотверженно провозгласила я, не сводя честного взгляда с обеспокоенного лица старшего Уоррена.

— Тема та же, родная, мальчик, с которым ты встречаешься.

Так, Астрид, спокойно, не нужно ржать, коли не желаешь угодить в психушку! Однако назвать Джея мальчиком…Ладно, пойдем по пути наименьшего сопротивления.

— Пап, ему вообще-то двадцать пять, — зябко поежившись, прошептала я и настороженно отнеслась к изумленно взлетевшим вверх бровям. — Знаю, немного несуразная разница в возрасте, но, поверь, он хороший. И ничего такого, мы просто общаемся.

— Хотелось бы надеяться, — крякнул отец, благоразумно присаживаясь рядом со мной. — Ты ведь понимаешь, что мир состоит не только из хороших людей? И не все смотрят на жизнь так, как это делаешь ты. Люди лгут, притворяются, пытаясь втереться в доверие, но преследуют при этом только низменные цели. Помнишь, о чем говорил психолог? Тебе надо изредка закрываться ото всех, разграничивать пространство на личное и общественное, иначе нам не избежать рецидива…

— Ну папа! — заканючила я, не желая смешивать одну больную тему с другой. — Все в прошлом. Мне тогда было пять лет, я почти ничего не помню, так что и говорить не о чем. Я понимаю ваше с мамой беспокойство. Просто доверьтесь мне и не разочаруетесь. Джей вам понравится, — подбодрила я сникшего родителя, игриво стукая кулачком по мускулистому плечу. Задушевные беседы явно не его конек.

— Тогда расскажи мне о нем для начала, — лихо подмигнул мне мужчина и, как в детстве, усадил к себе на колени, радушно позволяя уткнуться носом в остро пахнущую одеколоном грудь и ощутить то безбрежное спокойствие, без которого моя жизнь была бы пустой и невзрачной.

Прочистив горло, я неуверенно раскрыла рот и обрушила на отца океан самых хвалебных речей, щедро присыпанный прилагательными в превосходной степени.

Думаю, со стороны я выглядела влюбленной по уши простушкой, однако папа ни одним взглядом не дал понять, будто согласен с моим наблюдением. Он очень внимательно выслушал мою сбивчивую речь, а после ласково потрепал по щеке и предложил пригласить моего парня на ужин. Я с сожалением поведала об отъезде Майнера и пообещала представить его справедливому родительскому суду чуть позже.

Следующие два дня пролетели для меня незаметно. Большую часть времени я проводила у себя в комнате в обнимку с планшетом, пытаясь вытянуть из себя хоть одну мало-мальски глубокую картинку будущего графического романа, но так и не смогла избавиться от стоящего перед глазами сверхреалистичного образа темноволосого красавца с грустной и щемящей сердце улыбкой. Вероятно, мешал еще и тот факт, что я практически не оставляла телефон в покое, пересчитывая дробные палочки сети вверху экрана через каждые пять минут. Джей так ни разу и не позвонил с воскресенья, и я места себе не находила от беспокойства.

Рейчел уехала в последний день выходных, но хоть мы и пробыли под одной крышей почти целую неделю, нам так и не удалось толком поговорить. Сначала ее отпугнула моя апатия, развившаяся вследствие отъезда Майнера, потом железобетонной стеной между нами возник Лео, устраивающий свидания длинною в световой день на Марсе. Чейз убегала из дома в районе десяти, а возвращалась порой глубоко за полночь, подчас в абсолютно невменяемом состоянии: пища от восторга, она забиралась ко мне под одеяло и тараторила без умолку, описывая несравненные достоинства своего нового ухажера, которого я по доброте душевной прозвала обезьянкой. Уж и не знаю, с чего вдруг в мою голову забрело подобное сравнение, но при одном взгляде на лихо торчащие мелированные прядки мне хотелось протянуть ему банан и попросить улыбнуться.

В понедельник вечером подруге все же удалось вытянуть меня наружу под благовидным предлогом подышать свежим воздухом, обернувшимся в итоге просмотром занимательной сценки 'Целующаяся парочка'. Именно тогда я поняла, сколь безосновательно мне не нравится этот забавный молодой человек. Его шутки количеством двести штук в минуту казались скабрезными и пошлыми, улыбки неестественными и наигранными, а взгляд темных, красиво очерченных длинными ресницами глаз ввергал в панику. Лео пугал меня и одновременно с тем раздражал до зубного скрежета, чего я не могу сказать ни об одном знакомом человеке. Единственная выгода, которую мне удалось извлечь из нашей совместной прогулки, заключалась в скупом ответе на десяток вопросов о Джее. Выяснилось, что знакомы они давно (на последнем слове я бы сделала основной акцент, однако ни одно из моих подозрений относительно принадлежности Лео к вампирам не подтвердилось), некогда очень крепко дружили, окончили одну школу — ту самую, которую мне предстоит посетить завтра, — после чего их пути разошлись, а приятельские отношения рухнули как бы сами по себе. Об Айрис я спросить не решилась из боязни навредить своему парню.

Кстати, пользуясь свободным временем, я все же дочитала ее дневник до конца и еще долго старалась осмыслить путанную вереницу описанных событий и разговоров. Начать хотя бы с того, что она должна была выйти замуж за Верджила, чуть ли не через строчку упоминала о том, какой он весь из себя непревзойденный, чуткий, понимающий, страдающий и остро чувствующий, но вдруг появляется какой-то д`Авалос (странную фамилию я запомнила на долгие годы) и принцеподобный молодой человек отходит на двадцатый план. Вероятно, во мне взыграла обида и идущие вразнобой жизненные принципы, однако метаний фрейлейн Волмонд я не понимала. К чему клясться в вечной любви мужчине, если по прошествии энного количества времени напрочь забываешь о его существовании? Или в середине двадцатого века вошла в моду полигамия?

К тому же меня до глубины души тронул изложенный девушкой разговор с Видричем и, чего уж греха таить, я даже расплакалась, когда он поведал своей возлюбленной о погибшей семье и службе в армии.

'…Я попытаюсь воспроизвести на этих страницах наше необычное интервью, чтобы еще раз осмыслить страшную истину. Верджил, мой дорогой жених и самая огромная любовь, когда-либо встречающаяся на пути смертного человека, бекас. И само это слово ужаснее любого из озвученных им злодеяний, потому что не несет за собой и сотой части выпавших на эти мужественные плечи переживаний.

— Первая мировая война привела к падению дома Габсбургов, правящих родной мне Австрией на протяжении девяти веков. Государственный переворот сверг монархов с престола, и отец счел необходимым бежать с наследственных земель. Мне тогда едва исполнилось три года, и единственное, что отложилось в памяти, так это испуганное лицо матери, влажное от слез. Она боялась, что нас сумеют отыскать даже за океаном, поэтому недрогнувшей рукой уничтожила наши свидетельства о рождении, оставив лишь метрики с католическими именами. Так пропал Вергилий Георг Хельмут фон Видрич-Габсбург, остался лишь его измененный дотошными канадцами вариант Верджил, вроде как для простоты произношения. Леверна родилась уже в Ньюфаундленде и никогда не подозревала о текущей в венах голубой крови. Я и сам с улыбкой воспринимал мамины рассказы о былом величии, а со временем превратил их в сказки на ночь для младшей сестренки. Знаешь, она была очень похожа на тебя, Айрис, и я любил ее так же сильно.

О моей жизни в Канаде ты слышала. Я окончил местную школу, получил возможность вырваться из плена сельской глуши и воплотить в жизнь мечты о поступлении в Калифорнийский университет. Изредка я навещал родителей, неохотно возился с подрастающей сестрой и жил исключительно ради одной цели — выздороветь. Я жаждал избавиться от своего уродства, бездумно тратил дни и ночи на поиски несуществующего лекарства, но не достиг успеха.

И грянула война. Канадское правительство заняло почетные ряды в строю антигитлеровской коалиции, а в 1942 году меня, амбициозного семнадцатилетнего юношу, забрали на фронт. Дома мама всегда говорила с нами только на немецком, полагая, что нам не следует забывать родной язык, поэтому изначально я по распределению попал в штаб и на протяжении шести месяцев принимал участие в самых жестоких и бесчеловечных допросах в роли переводчика. Сколько искалеченных душ мне пришлось выслушать, о каких только тайнах не рассказывали несчастные пленники перед смертью… Я терпел все это ради моей семьи. Улыбался погрязшим в насилии командирам и каждую ночь молился за жизни родителей, сестры и любимой девушки. А затем мне пришло письмо, из дома, в котором сообщалось, что мои близкие погибли. Оказались на том проклятом железнодорожном пароме Ньюфаундленда, подбитом немецкой подлодкой! И это стало последней каплей, той самой точкой отсчета, началом конца. Я вызвался в ряды добровольцев и очутился на передовой. Без навыков ведения боя, но со своими особенными способностями. Меня обучили всему, за короткое время я из добычи стал прирожденным охотником, научился переносить голод, холод, боль, неподвижность. Чувствовал природу и малейшие изменения в ней, развил звериное чутье, познал полный самоконтроль и забыл об эмоциях. Мною правила ненависть, желание отучить противника ходить в полный рост. Я вселял в людские сердца страх и считал свою профессию искусством. Мне доверяли другие, потому что я был беспощаден. Конечная цель всегда знаменовалась одинаково: победа, и я справлялся!