Александра Верёвкина - Осколки вечности

• Название: Осколки вечности
• Автор: Александра Верёвкина
• Жанр: Фэнтези

Семнадцатилетняя девушка Астрид переезжает вместе с родителями в тихий городок Грин-Каунти, штат Джорджия. Красивый дом, наполненный своей историей, живописные окрестности и…загадочный незнакомец, являющий в комнату девочки по ночам. Конечно же, он вампир. Банальная завязка в итоге погружает в мир абсолютно иных бессмертных. Они не обладают сверхспособностями. Да чего уж там, даже клыков не имеют! Зато могут "похвастать" неординарным прошлым. Интриги прилагаются! Эта история прежде всего о людях, их отношениях, чувствах и разочарованиях. Жизнью правит Случай, и "Осколки вечности" прямое тому доказательство. От автора фанфиков по ДВ "Темные души" и "Холодный почерк души". Рекомендован к прочтению всем, кто когда-либо был неравнодушен к Йену Сомерхалдеру и несравненному Деймону Сальваторе.

---

Хруст, походящий на агрессивное смятие листа папируса. Женский вскрик, судя по всему, мой. Удар по голове, растекающаяся вдоль позвонков боль. Монотонный перезвон колоколов в ушах. Горячие брызги какой-то жидкости на щеках. И холод асфальта под щекой. А перед глазами всё та же улыбка Лео, из уголка которой вытекает струйка крови. И наивно распахнутые глаза, уставившиеся на меня невидящим взором. И радость, мерцающая в зрачках теплыми оттенками.

Вакуумные дыры в понимании происходящего. Обрывки фраз и действий, накрепко засевшие в голове, а между ними камерные пустоты. Складывалось впечатление, что кто-то нарочно вырывает из моих сжатых пальцев осмысленные ниточки событий, оставляя наедине с невзрачным эскизом.

То были первые мысли, посетившие мой отдыхающий разум. Затем вернулись тревога, испуг и припозднившееся на скоротечный миг волнение вперемешку со скупыми деталями всего случившегося у дверей клуба. Я и Лео вышли на улицу (неприятного местоимения 'мы' приходилось избегать по очевидным причинам) с черного хода. Не знаю, почему ноги понесли меня к тому узкому проему, таящемуся в застенках служебных помещений. Кажется, то был самый короткий путь к машине Мердока. Задний двор увеселительного центра освещен не так хорошо, поэтому со стремительного галопа пришлось перейти на тонизирующую мышцы трусцу. Парень специально отстал на пару шагов, избегая показываться мне на глаза. Когда добрались до южного крыла здания, в груди уже пылал бесовский огонь от недостатка кислорода. Я остановилась, чтобы отдышаться. Одной рукой заткнула режущую боль в правом боку, другой оперлась о колено, сохраняя шаткое положение равновесия. Взгляд уперся в замызганные носы некогда элегантных туфель и небрежную лужицу воды у бордюра мощеного бетонными плитами тротуара, скопившуюся под сливным желобом сточной трубы. Гладкая поверхность отражала безжизненный шар света ближайшего фонаря и угрюмый кусок простирающегося вдоль линии горизонта неба. Ни ободряющей улыбки луны, ни скопления звезд…холодно, мрачно и по ночному пустынно. Все исказилось в одночасье. Тупоносый мужской ботинок ступил в мое импровизированное зеркало, рассеяв вокруг сотни крошечных грязных брызг, что в большинстве своем осели на фиолетовой ткани брюк Джокера. Ушные раковины пронзил животный рык, монотонно льющийся из-за спины. Я скорее почувствовала, нежели увидела, ощеренное лицо Лео, хищно оскаленное в сторону врага. Клоун ответил ему тем умерщвляющим нервные окончания смехом, что и поныне доводит меня до судорожной икоты. Его молниеносный выпад вперед оказался предсказуем, однако простая человеческая скорость не позволила мне среагировать столь же стремительно. Удар в грудь с размаха вышиб из меня дух, а запомнившийся хруст явился жалобным стоном ребер. Без единого шанса дать должный отпор я повалилась на землю, исступленно вжалась щекой в промозглое полотно асфальта и с удивлением различила в какой-то паре метров глаза уже поверженного Лео. Их блеск потух, а неиссякаемая глубина исчезла, уступив тронное место равнодушию. Следом из-за плеча материализовалась прожорливая воронка забвения, и я отключилась, будто по нажатию рубильника.

Очнулась же только что и, не разжимая век, принялась прокручивать в себе избитую пленку памятных кадров. Честно говоря, бестолковое занятие, потому как оно не объясняет главной сути творящихся вокруг бедствий. Каковы планы Волмонда?

Видимо, этими широкомасштабными поисками ценных крупиц истины мне и предстояло заняться в будущем. А сейчас неплохо было бы оглядеться вокруг.

Я растерла ребрами ладоней слипшиеся ресницы, отлепила со лба ссохшуюся с кожей челку, размяла затекшую от неудобного лежания шею и резко села на некоем подобии тюремной койки. Жесткое ложе, сколоченное из неотесанных досок, крепилось к двум крюкам на стене посредством устрашающих цепей. Шершавую деревяшку чьи-то заботливые руки прикрыли прохудившимся полосатым матрацем, покрытым жуткими бурыми пятнами. Я провела пальцем по одному из них, ощутила ногтем характерный шорох наждачной бумаги и с ужасом соскочила на пол. Кровь! Полоумного визга, Божьей милостью, удалось избежать. Утешающий признак.

Перед глазами простиралась пятиметровая комнатка с небольшим прямоугольным оконцем под потолком. Стальные прутья кованой решетки, само собой, прилагались. Освещение исходило от керосиновой лампы, покачивающейся на огромном гвозде, что торчал из кирпичной стены с отслоившейся кладкой. Чуть правее находилась глухая металлическая дверь, разумеется, запертая снаружи. Пахло здесь соответствующе: сыростью, гнилью и нечистотами. Неприятно, но вполне терпимо. Не ожидать же от чокнутого фашиста эстетических изысков вкупе с вежливым обращением!

Суетливое копошение в углу изначально приковало мое внимание к сгустку мглы, куда не мог пробиться тусклый свет колеблющегося пламени. Я сняла лампу с держателя и на цыпочках прокралась к источнику тревожного звука. Тьма потихоньку скукожилась и в следующую секунду восторженно вытолкнула на обозрение сбившуюся в живой серый ком стайку безобразно великих крыс, упоенно поедающих ошметки отрубленной человеческой руки. Мелкие и острые как бритва зубки вонзались в пальцы с синюшными ногтями, кроваво-красные глазки-бусинки горели на алчущих до плоти мордочках грызунов, а толстые хвосты дрожали от возбуждения. Одна из тварей заметила мое присутствие и неохотно оторвалась от пиршества. И тут я заорала; неосознанно и так громко, что заложило уши. Безумно вопила до тех пор, пока немыслимым образом не запрыгнула на мерзкое лежбище с прижатым к груди спасительным источником света. Крыс мои угнетающие дыхание вокальные данные ничуть не смутили, поэтому с наступлением благостной тишины комнату вновь заполнили звуки их междоусобной возни и удовлетворенного чавканья.

Я разревелась, в полной мере ощутив призрак витающего в атмосфере бессилия. Неужели мне сулит смерть от зубов этих гадких существ? Быть съеденной заживо?!

— Выпустите! Выпустите меня сейчас же! — со своей относительно безопасной 'вышки' подала я голос, обращаясь к бесстрастной двери. — Мистер Волмонд! Пожалуйста!

Не хотелось бы признавать правдивость треклятых пословиц, но из двух зол предпочтительнее выбирать наименьшую. Так что, прощайте, разносчики инфекций!

Свою унизительную просьбу пришлось повторить трижды, однако отклик она нашла не раньше, чем в интонациях наравне с ужасом засквозили нотки бесславных стенаний. Издалека послышались шаги, каждый из которых сопровождался невыносимым по своей природе скрежетом, будто кто-то упорный вел по стене металлическим стержнем. 'Хр-р' — агрессивно шипели осыпающиеся под действием стального прута кирпичные перегородки. 'Иу-иу' — стонали железные двери, коих я насчитала пять штук. Наконец животрепещущая симфония стихла. Лязгнул тяжелый засов, и в приоткрывшемся проеме очутилось лучащееся счастьем мертвенно-бледное лицо Джокера. Качественно наложенный грим за прошедшие часы смазался (на лбу проступил пятачок розовой кожи размером с детскую ладонь, гуталиновые круги вокруг глаз сползли на щеки, неряшливая подводка губ перетекла и на подбородок), зеленый парик съехал набок, и только сумасшедший взгляд сохранил истинно прогрессирующий вид.

— Какие-то проблемы, милочка? — с придыханием поинтересовался клоун, сцепляя пальцы в замок и выставляя их перед собой. Надо полагать, для демонстрации незабвенного ножа, вольготно расположившегося в объятиях фиолетовой ладони.

— Выпустите меня, мистер Волмонд! — с плачем взмолилась я, переминая босые ступни на окровавленной поверхности матраца. — Пожалуйста!

Последнее слово вышло со всхлипом, отчего расписная физиономия мужчины на мгновение исказилась отвращением. Его жаждущий подробностей взор уцепился за мокрый блеск моих зареванных щек, метнулся в угол к шуршащим тварям и вернулся обратно к владельцу, решившему полюбоваться чарующими красотами выбеленных бровей. Я, начавшая было падать духом, проглотила неприятный ком поражения и сползла по стене на койку. Спасительный огонек света в стеклянной колбе пристроился у ног. Гнусный ужас завладел всеми помыслами. И с языка сорвался вопрос, который следовало трижды обдумать перед произношением.

— Чего вы хотите? — утопая в океане безысходности, прошамкала я. — Отомстить за дочь? Мистер Волмонд, в ее смерти никто не виноват, никто, клянусь вам! Это случайность…

— Случайность?! — рьяно перебил поток моих пустых изъяснений мужчина, подлетая к лежанке и хватая меня за грудки. — Что ты, сопливая девчонка, можешь знать о случайностях? Редкой оплошностью для тебя сейчас явится этот нож, который я воткну, знаешь, куда?! — я моргнула от неожиданности и почувствовала острое лезвие, исследующее впадинку над ключицей. — Они отняли у меня дочь, — продолжил цедить он сквозь плотно сжатые зубы. — Мою Айрис, отняли! Заставили расправиться с ней этими вот руками! И наблюдали! Сочувствовали! Смеялись надо мной и моим горем! Теперь настал мой черед получать удовольствие от вида их страданий. Я столько всего сделал ради этого, столько! Да-да, безостановочно трудился дни и ночи на пролет на протяжении шестидесяти лет! Да-да! Да-да! — истерично рассмеялся Мердок, отнимая чертов нож от моей почти парализованной глотки. Тогда как его тошнотворные руки, за километр разящие машинным маслом и испражнениями, по-прежнему удерживали позиции по бдительному захвату моей шеи. Грубые пальцы выписывали круги вдоль линии волосяного покрова. Шизофреническая улыбка неотвратимо надвигалась, грозя в следующий миг воссоединиться с моим помертвевшим лицом в неразрывное целое. — Я убью тебя, — без лишних изысков пообещал отставной генерал, будто в тисках сжимая мою не успевшую отъехать на сторону челюсть. — Но прежде поиграем. В прятки. Итак, дорогуша, — осчастливлено продемонстрировал он зачатки спешно возвращающегося настроения, — у тебя две минуты, чтобы надежно укрыться в любой из комнат этого крыла. Жульничать воспрещается. Время пошло!