Саша Майская - Любовь по заданию редакции

• Название: Любовь по заданию редакции
• Автор: Саша Майская
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7024-2419-4

Всем известно, что за городом жизнь гораздо здоровее и привольнее. Природа, свежий воздух, птички-бабочки, цветочки-ягодки… Опять же, люди в основном хорошие. Наверное. Женя Семицветова совершенно не собиралась выяснять это лично, но ее послали. В командировку. В результате выяснилось, что сельская жизнь таит в себе массу опасностей и неприятностей. Главной же неприятностью для Жени становится первый парень на деревне, красавец и охальник Андрей — главный ветеринар здешних мест.

И бросить бы все, сбежать в Москву, да что-то не пускает Женю. Во-первых, чувство долга, а во-вторых… Ну да! Ветеринар и не пускает!

---

— Значит, так: «внимательно прочитайте эти инструкции, прежде чем приступать к работе…» Слушайте, это мне напоминает, как Макарова в четвертом классе принесла инструкцию от «тампаксов» и мы ее читали в туалете на третьем этаже…

— Семицветова, не томи. Читай дальше.

Легко сказать — читай! На английском языке это все звучало мило — и нейтрально, не страшнее инструкции к «тампаксам», но по-русски. Короче, мы здесь все большие девочки!

Содержимое одного из контейнеров следовало развести теплой водой до состояния густой-прегустой сметаны, переложить полученную субстанцию в цилиндрическую коробку, потом довести партнера до нужной кондиции и уговорить его засунуть свое хозяйство в означенную коробку, предварительно смазав его, хозяйство, растительным маслом (в этом месте у Катьки случилась легкая истерика, на пару минут задержавшая чтение). Далее следовало отогнать использованного партнера в сторону и срочно залить в получившуюся форму жидкий силикон из второго контейнера. Сушить два часа, потом вынуть получившийся… «образец» — и пользуйся на здоровье. О судьбе партнера ничего не сообщалось.

На последних строчках истерика случилась уже у меня. Ослабевшим от смеха пальцем я тыкала в прыгающие буквы и рыдала от хохота. Маринка забрала у меня листок и громко прочитала:

— «Допускается мойка в посудомоечной машине при сорока градусах…» Ой, я не могу!

Повалившись на стулья, мы хохотали еще минут пять, а потом, отдышавшись и вытирая слезы, Ольга строго сказала:

— Поклянись, что покажешь нам троим то, что получилось.

Я махнула рукой.

— Покажу. Но предупреждаю сразу: в ближайшее время не ждите. Некогда мне, да и на горизонте никого не видно.

Маринка процедила сквозь зубы:

— А тот парнишка у стойки? Чем тебе не горизонт? Между прочим, он с тебя так глаз и не сводит.

— Да ладно?

— Шоколадно, Семицветова. Решайся.

— Я терпеть не могу секс с незнакомыми мужчинами…

— …Могла бы сказать заслуженная работница борделя на Тверской, но никак не ты, Семицветова. Ты же никогда не пробовала!

— Можно подумать, что вы все…

— Конечно!

И все три развратные девки уставились на меня с искренним возмущением. Я даже вжалась в стул — так строго они на меня смотрели. Потом заговорили все трое одновременно.

— Только надо соблюдать главные правила…

— Там еще и правила есть…

— Ты должна предупредить нас, с кем ты собираешься уйти…

— Это чтобы если тебя найдут задушенной, мы могли бы дать милиционерам описание убийцы…

— Ты не должна соглашаться ехать к нему домой…

— И ты не должна везти его к себе домой…

— И вообще, лучше выбрать что-нибудь нейтральное, типа гостиницы, сейчас они очень приличные…

— И не говори ему свой адрес…

— И свой номер телефона…

— И свое настоящее имя…

— МИНУТОЧКУ!!! Вы что, хотите сказать… Хорошо, ПРЕДПОЛОЖИМ, что я собираюсь переспать с понравившимся мне парнем. Я завожу разговор, то-се — и в результате должна нагородить целую кучу лжи?

— Конечно!

— А почему…

— Да потому, что он тоже будет тебе врать!

— Отлично. Высокие отношения.

— Да, и с утра лучше уйти пораньше, пока он не проснулся.

— Таким образом ты избежишь тягостных утренних сцен — ну, знаешь, когда все было выпито, говорить стало не о чем…

— Но если он тебе понравится, можешь якобы нечаянно оставить что-то на память о себе…

— Я забывала сережку…

— А я розочку шелковую, с лифчика…

— А я колготки, но это я не нарочно, я правда забыла…

Я приложила ладони к ушам и захохотала. Отсмеявшись, смерила подруг детства суровым взглядом и спросила:

— Слушайте, а если все так непросто — ради чего же мучиться?

Девчонки переглянулись и уставились на меня. Во взгляде их явно читалось сочувствие. Потом Маринка сказала:

— Ради классного секса. Здорового. Безопасного. Ради возможности побыть тем, кем ты всегда мечтала стать, но стеснялась в этом признаться. Ради эксперимента. Мало?

— Как-то это… неприлично!

— Согласна. И довольно быстро перерастает в дурную привычку, а затем становится настоящим пороком. Но один раз… один раз в жизни попробовать можно.

— Без любви?

— Именно это и придаст тебе смелости.

У меня по спине пробежал холодок. Что-то в этом было… неправильное. Чтобы перевести разговор на менее серьезный лад, я пробурчала:

— Ладно, допустим — ДОПУСТИМ — я решилась, познакомилась, понравился, и я ему, договорились, предупредила, поехали. Что дальше?

— В каком смысле?

— В прямом, Тихомирова! Как ты себе представляешь его реакцию на мое предложение засунуть его хозяйство в гипс? Не говоря уж о подсолнечном масле!

— Ха! Да легче легкого.

— Серьезно? Я так и вижу лицо Стасика.

— А зачем мне образец хозяйства Стасика? У меня, так сказать, оригинал есть…

— Не отвлекайся. Так что мне делать?

— Фантазируй. Ты же у нас в журнале для мужчин трудишься. Скажи ему, что ты скульпторша и работаешь в жанре эротической пластики. Ой, да просто предложи поприкалываться! Вот увидишь, его потом от этой баночки не отгонишь…

Ольга мягко кашлянула и серьезно посоветовала:

— Жень, ты лучше просто подсунь ему это руководство и посмотри, как он отреагирует. Если засмеется — можно пробовать.

Катерина вдруг брякнула:

— Ты до руководства-то сама посмотри. На хозяйство! А то, может, нечего импортную вещь на ерунду расходовать!

Я всегда говорю: небольшой женский коллектив своими разговорами способен вогнать в краску даже полную казарму десантников-контрактников.

Тут все мои подружки подхватились, расцеловали меня в обе щеки и удрали. Я только ахнула им вслед — но двигаться быстро после сегодняшнего разгула не могла.

В одиночестве вся смелость куда-то подевалась, и я старательно избегала смотреть в сторону темноволосого. Начала заталкивать неприличный подарок в пакет, а он, зараза, порвался, и все из коробки тоже высыпалось, а когда я полезла под стол собирать рассыпанное, то чуть не завалилась по причине некоторой потери ориентации в пространстве… Короче, через пару минут я осознала, что возле меня стоит мужчина моей мечты, протягивает мне контейнеры, смотрит на меня убийственно-черными глазами и улыбается, а я сижу на полу, лохматая и нетрезвая, но что уж совершенно непонятно, так это то, что ни малейшего намека на аллергию у меня не наблюдается! Хотя если это — не мачо, тогда уж я и не знаю, как эти самые мачо выглядят!

И тут он замечает розовый листок с инструкциями, начинает его явно бегло читать, брови у него ползут вверх, и он начинает хохотать, и вот тут-то я и понимаю, что мой день рождения удался, и в тридцать один год жизнь только начинается!..

МОСКВА-ЭТО БОЛЬШАЯ ДЕРЕВНЯ

В шесть часов утра в субботу Евгения Васильевна Семицветова проснулась в номере гостиницы «Волга», в течение пяти минут пережила острый приступ экзистенциального ужаса, хорошо знакомого всякому русскому человеку после удачно проведенного вечера (кто я? где я? кто это рядом? что вчера было?), в течение следующих пяти минут с расслабленной улыбкой полюбовалась на спящего мужчину своей мечты, потом торопливо оделась, в самый последний момент вспомнила про некий забытый на столе предмет, сгребла его в охапку и на цыпочках — по мере возможности — покинула номер.

Вчера ей море было по колено, и все происходящее с ней казалось совершенно нормальным, но теперь Евгению Васильевну терзали стыд пополам с ужасом.

Боже, что скажет портье!

Портье оказался вчерашний, и сказал он очень бодрую и совершенно однозначную фразу:

— Доброго утречка! Стольничек пожалуйте — и я о вас забыл навсегда.

Потрясенная столь умеренной ценовой политикой, Женька безропотно выдала портье сто рублей и покинула гостеприимные своды гостиницы «Волга».

В столь ранний час в субботу оживленного движения не наблюдалось даже на Садовом кольце, и Женька решила, что это очень кстати — голова нуждалась в проветривании, а мысли — в упорядочении. Спотыкаясь и шепотом ругая каблуки, жертва собственной разнузданности брела по тротуару, прижимая к груди коробку с неприличной теткой. О том, что на коробке именно неприличная тетка, Женя догадалась минут через пять, когда встреченная ею бабка с авоськой с любопытством уставилась на коробку, а потом с гневом — на Женьку. Тут Семицветова сообразила, что в метро будет еще хуже, и решила избавиться от излишков неприличного груза.

Коробку и пустые емкости она довольно удачно выбросила в контейнер со строительным мусором, попавшийся по дороге, но цилиндрическая коробка, содержавшая в себе самое страшное, все равно категорически не влезала в идиотскую маленькую сумочку. Женька воровато огляделась по сторонам и завернула в подворотню. Здесь, потея от стыда и ужаса, она произвела действия, описанные в инструкции и касавшиеся извлечения готового образца из формы.