Дмитрий Виконтов - Родиться в Вифлееме [СИ]

• Название: Родиться в Вифлееме [СИ]
• Автор: Дмитрий Виконтов
• Издательство: Журнал «Самиздат»
• Жанр: Боевая фантастика

Война похожа на пожар в сухом лесу. Огонь ширится, пожирает все вокруг, все ближе и ближе подбирается к твоему дому. Можно бороться с пламенем, а можно оставить огонь, и сделать все, чтобы первым сгорел дом врага. Но что делать, если вдруг ты понимаешь, что за ревом пламени никто не слышит страшный гул цунами, уже мчащиеся к берегу. Волны, которая не пощадит никого, которая сметет и правых и виноватых, волны, которая будет концом — и после которой не будет начала… И все что тебе остается — это выбирать: где твое место и в чем твой долг. Бороться с огнем или встать на пути волны. Чего бы это не стоило тебе…

* * *

Версия с СИ от 10/05/2011.

---

Снаружи холодный предрассветный ветер заставил девушку вздрогнуть. Анализаторы навкома не нашли в атмосфере планеты чего-то угрожающего для людей — да и Джон бы предупредил, — но поначалу ей пришлось делать скупые и редкие вдохи. И если зуд в горле прошел достаточно быстро, то обонянию пришлось хуже. Резкий, сильный и странный запах, вызывающий ассоциации с металлом, долго лежащим на солнце, и нечто еще, неуловимое, слабое, похожее на затхлый, застоявшийся воздух давно запертых помещений — эта смесь ароматов царствовала здесь безраздельно. Нельзя сказать, что Жанне они не нравились, но и удовольствия особого не вызвали.

Пока напарник выносил из «Кобры» и складывал ровными рядами бело-красные кубы контейнеров, Жанна обходила по периметру площадку, куда сел перехватчик. Возбужденно галдевших детей она старательно «не замечала», внимательно изучая видимую ей часть поселка.

Селений на планетах, неприветливых к людям, она повидала немало. Каждая такая планета налагала свой отпечаток на возводимые здания и планировку застройки, иногда приводя в конечном виде к любопытным с точки зрения архитектуры или общего вида поселка результатам, но нигде она не видела такого полного пренебрежения соображениями удобства или красоты, как здесь. Поселок на Порубежье вырос из лагеря беженцев, единственной и главной задачей которого было укрытие, защита от обнаружения. Жанна провела рукой по шероховатой, зернистой поверхности верхней плиты ограды, попробовала сколупнуть небольшой выступ, окинула взглядом три ближайших дома и недоверчиво вздохнула. В голове не укладывалось, как они жили здесь, в этой пустыне, у подножия мертвых, мрачных гор, жили — и выжили.

У края ограждения, где горел один из двух шаров-фонарей, освещавших посадочную площадку, начиналась бегущую в центр селения дорожку. Как и повсюду здесь не видно было ни плиток защитного покрытия, ни самой обычной «пешеходной» травы — просто утоптанная, ограниченная с двух сторон бордюром серо-бурых брусков тропа, на которой едва ли смогли идти в ряд три человека.

Рядом кто-то громко и вызывающе вздохнул. Задумавшаяся Жанна не забывала об местных детишках и краем глаза следила, как сперва их стайка устроила оживленную дискуссию, а затем назначила добровольца устанавливать первый контакт. Добровольцем оказалась девочка лет восьми — десяти в бежевой накидке, под которой пилот «Гетмана Хмельницкого» разглядела вполне практичную одежду: плотный, потертый комбинезон темно-синего цвета, и некрасивые, но прочные и удобные в гористой местности ботинки. Интерком на поясе, небольшой нож, парализатор и мешочек из выкрашенной в черный цвет кожи размером с два кулака довершали экипировку девочки.

— Привет, — Жанна опустилась на колено, чтобы не заставлять девочку смотреть на нее снизу вверх. — Ты здесь самая главная?

— Нее-а, — девочка мотнула головой, без всякого страха или смущения смотря на нее. Жанна неожиданно для себя залюбовалась очаровательной мордашкой девчушки, на которой озорно поблескивали серые глаза. Нет сомнений — очень скоро она начнет превращаться в очень красивую девушку, но и сейчас ее лицо еще сохраняло то странное сочетание невинности, неуемного любопытства и кипящей, рвущейся через край энергии детства, сочетание, от которого у Жанны перехватило дух. — Я самая умная. И я знаю, что с незнакомками разговаривать нельзя. Но ты прилетела с дядей Бабаем. Значит, с тобой можно познакомиться.

«Дядя Бабай!» Жанна героическими усилиями заставила себя не смеяться, лишь вежливо улыбнуться девочке. «Фарбах пошутил или детишки сами придумали?»

— Значит, ты знаешь дядю… — девочка демонстративно изобразила всем своим видом «ничего-не-слышу-не-понимаю-не-скажу». — Ах да, прости. Меня зовут Жанна.

Девочка важно кивнула.

— Красивое имя. А я Сеф. На самом деле, Серафима, но Серафима долго и неинтересно. И когда зовешь, проще крикнуть Сеф, чем выговаривать Серафима. Так что все меня зовут Сеф, только мама и папа зовут Серафимой. И они еще зовут меня Серафимой, но они всех называют полностью. А дядю Бабая мы знаем давно. Он прилетает сюда каждый год… кажется, — девочка наморщила лоб. — С ним еще такой смешной старик прилетал два раза: низкий, весь в морщинах и совсем седой. Он говорил, он самый главный, но мне кажется — он врет. Я когда их увидела в первый раз, я поняла, что самый главный — дядя Бабай. Он только кажется страшным, но на самом деле он умный и храбрый.

Жанна улыбалась в открытую, даже не пытаясь вставить хоть слово в бурный монолог девочки. Лишь когда та остановилась, чтобы перевести дух, поинтересовалась:

— А откуда ты знаешь, что он храбрый, Сеф?

— А он не испугался каменного червяка, — засмеялась Серафима, вызывающе глядя ей в глаза. Ну, тут у Жанны большого выбора не оставалось:

— И что такое каменный червяк?

Секундой спустя она пожалела, что спросила. Сеф хитро улыбнулась, быстро засунула руку в небольшой мешочек на поясе и с торжествующим возгласом вытянула почти вплотную к лицу Жанны. Вместе с черным, извивающимся клубком, уютно разместившимся на ее ладошке.

К чести Жанны, она не отпрыгнула, не вскочила и не вскрикнула — или что там ожидала от нее мелкая проказница. Но гримасу отвращения сдержать не удалось, и вместе с ней девушка чуть подалась назад. Где у этой твари голова или хвост, и есть ли они вообще — в мешанине постоянно двигающегося сегментного нечто понять она не смогла.

Стайка детей разразилась радостными воплями, Серафима с видом победительницы спрятала червя вновь в мешочек.

— Ты тоже смелая. А ваш старик испугался. А дядя Бабай не испугался — он даже червяка себе на руку брал. Правда?

Сперва Жанна решила, что этот вопрос адресован ей, но низкий, гулкий голос Шонта из-за спины развеял сомнения.

— Правда, Сеф. Уже познакомилась с моей напарницей?

Серафима быстро-быстро закивала головой. Капюшон накидки от резких движений слетел ей на спину и по плечам девочки рассыпались светло-каштановые вьющиеся волосы. Жанна на мгновение позавидовала ей, снова представив, в какую красавицу превратится Сеф. Девушка поднялась на ноги, стряхнула с ткани сьютера пыль, пока дети здоровались с Джоном, и еще раз поразилась угрюмой мертвенности окружающего поселок пейзажа. «Почему они не улетают отсюда? Неужели это место стало так много значить для них?»

— …ходили к Красным скалам и нашли десять червей, — Серафима рассказывала Шонту об их утренней прогулке: Жанна не прислушивалась, но уловила, что дети поднялись задолго до рассвета (до которого оставалось не так уж и много) и отправились за червяками. — Мы думали, что найдем больше, но потом начался ветер, и мы решили вернуться. Когда ветер — червяки прячутся.

Джон, в точности скопировав недавний жест Сеф, как будто девочка сообщила ему нечто очень важное.

— Умница. Но мы должны идти. А вы возвращайтесь к родителям. Если разрешат — приходите провожать нас.

Серафима улыбнулась, набросила на голову капюшон. Покопалась в кармане комбинезона, выудила светло-зеленую широкую и толстую пластину чего-то похожего на высохший корж, и резким движением разломала на две части. Протянула по куску Жанне и Шонту.

— Мама всегда гостей угощает. А вы прилетели, наверное, даже не позавтракав. Может, я приду вас провожать. А если нет, вы прилетайте к нам, я покажу вам Красные скалы и научу ловить червей.

Жанна рассмеялась:

— Сеф, но мы ведь и так к вам прилетели.

— Нее-а, — как в начале их знакомства девочка мотнула головой. — Вы прилетели не к нам, а к ним.

Дети, дружно помахав на прощанье пилотам «Гетмана Хмельницкого», убежали по тропе вглубь поселка. Жанна, с лица которой сползла улыбка, отметила подпирающую спиной стену одного из местных уродливых домов фигуру в серой накидке, очень похожей на ту, что носила Серафима. Все время, пока она разговаривала с детьми, с них не сводили глаз — и почему-то Жанне казалось, что в случае чего у местных нашлись бы не только парализаторы.

Девушка опустила взгляд на подаренный Сеф пищевой концентрат. Осторожно принюхалась — так и есть, острый, непривычный запах, будто составленный из сотен, тысяч всевозможных ароматов. Но секунда, другая — и все это богатство исчезло, оставив только запах свежих, только что взятых из улья сот, сочащихся густым, ароматным вересковым медом. Лизнула краешек доставшегося ей куска — и вновь странный ощущение калейдоскопа самых разных блюд, деликатесов, фруктов на языке, пока мозг не вытащил из памяти все тот же вкус верескового меда. Иллюзия, разумеется, игра с подсознанием — приятная и, в общем-то, безвредная.

Жанна подбросила на ладони концентрат, покрутила и спрятала в карман, чувствуя на себе взгляд стоящего за плечом Шонта. Качнула головой в сторону, куда убежали дети: