Георгий Косарев - Сердце прощает

• Название: Сердце прощает
• Автор: Георгий Косарев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Виктор, недолго думая, зачерпнул им из бидона молоко и протянул солдату.

- Данке, данке, - закивал довольный часовой и махнул рукой.

- Как же ты смеешь распоряжаться чужим добром? - спросила женщина, когда они отъехали от полосатой будки.

- Пусть жрет, - улыбнувшись, ответил Виктор.

- Смел же ты, парень! - не то с укором, не то одобрительно произнесла женщина и покачала головой.

На перекрестке путь им преградила колонна солдат. Когда она прошла, женщина, сплюнув, спросила:

- Сходить где будешь?

- Поезжай до конца, прямо к заводу.

Возле невзрачного одноэтажного здания повозка остановилась. У входа в помещение стояло двое мужчин, один из которых, лысоватый, полный, судя по описанию Сидора Еремина, походил на Бардина.

Виктор соскочил с телеги и готов был начать разгрузку подводы.

- Здесь же не сгружают, ты что, Варвара, не знаешь, - бросив на Виктора быстрый взгляд, сказал лысоватый мужчина.

Виктор подошел к нему.

- Скажите, а где мне можно повидать Александра Петровича?

- Я Александр Петрович.

- Я к вам.

- Пожалуйста, - сказал тот и повернулся к другому мужчине, - сходи, Егор, помоги Варваре сгрузить молоко.

Оставшись с Бардиным вдвоем, Виктор протянул ему руку и произнес:

- Здравствуйте, дядя Саша!

- С кем имею честь познакомиться? - спросил Бардин.

- Меня просили передать вам привет от дяди Феди и узнать, нельзя ли полакомиться сыром?

- Это можно, - сказал Бардин и, пристально посмотрев на Виктора, спросил: - Как добрался, без приключений?

- Как видите, попутно с тетей Варварой.

- Очень рад. Как звать?

- По паспорту и удостоверению я полицай - Захар Снегирев.

- Пошли ко мне в контору, - предложил Бардин и пропустил Виктора в дверь.

Контора была чисто выбелена, с широким, выходящим во двор окном. Небольшой стол по-домашнему был накрыт белой скатертью. Возле стола и по стенам стояли венские стулья.

- Присаживайся, - сказал Бардин, - а я на минутку выгляну.

Виктор насторожился. Однако опасения его были напрасны. Бардин вернулся через две-три минуты, плотно притянул за собой дверь, подсел к столу и спокойно заговорил:

- Слушай внимательно, запоминай и передай все Сидору Петровичу. В деревне Бурково размещен большой склад боеприпасов. Для их хранения использованы помещения зерносклада. Склад постоянно охраняют восемь солдат. Воинская часть, в ведении которой находится склад, расквартирована в деревне Утица. Запомнил? - спросил Бардин.

Виктор утвердительно кивнул.

- А это схема деревни, - развернув перед Виктором помятый листок бумаги, сказал Бардин. - Вот здесь, где пометки синим карандашом полицейский участок и склад. Эти крестики - посты.

Виктор взял листок, скатал его в трубочку и, отвернув голенище сапога, сунул в продырявленную подкладку.

- Передай еще Сидору Петровичу, что связь со мной можно теперь поддерживать через Ольгу Рыжонкову из села Кукушкино. Пароль старый.

- Ясно.

- Ну, и превосходно. Молодец! - похвалил Бардин и спросил: - Как намерен возвращаться?

- Если возможно, дождусь до вечера.

- Это опасно. Лучше вернуться сейчас же с Варварой. Ее действительно всегда сопровождал полицейский. Я предупредил ее. Передай еще Еремину, что в ближайшие дни я сообщу полные данные о местном гарнизоне.

Разговаривая, Бардин и Виктор не заметили, что к заводу подкатила легковая машина. Дверь конторы распахнулась, и в комнату вошел щеголеватый белокурый офицер. Он небрежно кивнул Бардину, высокомерно и холодно скользнул взглядом по лицу юноши и чисто по-русски сказал:

- Я прибыл за сыром.

Он достал из нагрудного кармана бумагу с лиловым кружком печати, бросил на стол.

Бардин быстро пробежал ее глазами.

- О, так много, господин Штимм, сто пятьдесят килограммов! Это почти все мои запасы...

- Это меня не интересует. Распорядитесь отгрузить, - ледяным тоном произнес Штимм, закуривая сигарету.

Бардин засуетился и, встав из-за стола, направился к выходу.

- Момент, - сказал офицер и указал дымящейся сигаретой на Виктора. А это что за субъект?

Бардин остановился.

- Господин лейтенант, он охраняет доставку молока.

Взгляд офицера смягчился.

- Запоминающееся лицо у вас, господин охранник.

- Таким уж родила меня мать, - улыбнулся Виктор и обратился к Бардину: - Господин Бардин, моя подвода освободилась?

- Думаю, молоко уже приняли. Пойдемте вместе.

Войдя во двор и встретив там Варвару, Бардин сказал ей:

- Можете ехать, Варвара. Только попрошу в следующий раз не доставлять так поздно молоко. Будьте здоровы... Всего хорошего, - кивнул он и Виктору, дав понять, что ему надо поскорее убираться восвояси.

Виктор как ни в чем не бывало вскочил на телегу и весело сказал:

- Поехали, тетя Варя!

Товарищей Виктор нашел на прежнем месте. Он дословно передал им все полученные от Бардина сведения. Потом назвал будущую их связную - Ольгу Рыжонкову.

Друзья уже хотели уходить от дороги, но до их слуха донеслось жужжание легковой автомашины.

- Ребята, а вдруг там генерал? - загораясь, произнес Сергей.

- Пусть не генерал, пусть рангом пониже... Давайте попробуем, сказал Борис, оглядываясь на Виктора.

Тот на секунду задумался, а потом решительно скомандовал:

- К атаке гранатами приготовиться!

Борис и Сергей тотчас положили перед собой ручные гранаты.

- Спокойнее, ребята, не промахнитесь. Я поддержу вас автоматной очередью. Внимание!..

По мере приближения машины Виктор чувствовал, как приливает кровь к его лицу.

- Огонь! - крикнул он и, вскинув к плечу автомат, дал очередь.

В ту же секунду полетели, описывая дугу, гранаты. А когда воздух вздрогнул от грохота разрывов, звона разбитого стекла и скрежета тормозов, Виктор поднял голову. Он увидел, как в кювет кувырком полетело колесо, а машина, развернувшись, встала поперек дороги. И вдруг рядом с ним просвистело несколько пуль. Раздался еще выстрел и почти одновременно глухой вскрик Сергея. Виктор опять резанул автоматной очередью по стеклам и заметил, как из задней дверцы вывалился немец и зайцем метнулся на другую сторону дороги.

На какое-то время все вокруг стихло. Чуть-чуть дымился мотор машины.

- Сережа, что с тобой? - спросил Виктор.

- Пустяки, царапнуло руку.

- Боря, перевяжи его, а я осмотрю машину.

Взяв на изготовку автомат, он осторожно обошел легковушку, заглянул вовнутрь. На заднем сиденье навзничь лежал убитый солдат. Впереди повис на руле шофер. Рядом, уронив голову на плечо и весь обмякнув, в безмолвии находился белокурый офицер с узкими серебряными погонами. Лицо его было залито кровью, но Виктор сразу узнал в нем того офицера, который приезжал к Бардину за сыром. "Вот тебе и генерал!" - разочарованно подумал он, однако извлек из нагрудных карманов убитого документы и среди них удостоверение личности.

- Франц Штимм, лейтенант, инспектор... - вслух прочитал Виктор.

* * *

Прошло не менее двух часов, прежде чем потерявшего сознание, обессиленного от потери крови, но живого Франца Штимма доставили в ближайший госпиталь. После переливания крови и нескольких несложных операций он почувствовал себя лучше.

Дня через три Штимма посетил офицер службы безопасности. Его интересовали обстоятельства, при которых было совершено нападение на машину. Штимм подробно рассказал о поездке на сыроваренный завод, о двух сопровождавших его подчиненных - один был убит, второй, унтер-офицер Грау, к счастью, спасся, - о том, что машина была атакована в лесу на дороге приблизительно в пяти километрах от бывшего Демидовского районного центра.

- Это все нам известно, господин Штимм, - проворчал офицер. Постарайтесь припомнить хоть какие-нибудь внешние приметы бандитов, хотя бы одного из них.

Штимм задумался. В сознании его, как в тумане, блуждал расплывчатый облик партизана, который показался тогда перед его неплотно закрытыми, залитыми кровью глазами. Штимм попробовал восстановить в памяти его черты, собрать воедино, но они рассыпались, и в воображении оставалось только смутное пятно. Он сказал, что, к сожалению, не может назвать ни одной реальной приметы того бандита. Ему казалось, что он кого-то напоминал и попадись тот ему на глаза, он, Штимм, несомненно опознал бы его.

Следователь службы безопасности уехал по существу ни с чем, а Штимм неоднократно в мыслях своих возвращался к этому незапечатленному облику партизана, и каждый раз перед его глазами почему-то возникала контора сыроваренного завода и дерзкий взгляд молодого русского полицейского. "Это, конечно, чепуха, моя болезненная мнительность", - сказал Штимм и заставил себя больше не вспоминать о нападении партизан, едва не стоившем ему жизни.

Во время пребывания в армейском госпитале Штимму было предложено продолжить лечение в глубоком тылу, но он поблагодарил и отказался. Его отказ был расценен как проявление патриотических чувств, хотя у лейтенанта на этот счет были свои соображения. "Здесь тоже трудно и опасно выкачивать продовольствие и фураж для армии, - думал Штимм, - но это все же не фронт и ненавистные окопы, над которыми как пчелы жужжат свинцовые пули и как коршуны вьются самолеты. Кто знает, куда меня пошлют после лечения. Назначат интендантом в какой-нибудь пехотный полк, а там тоже угодишь под огонь русской артиллерии или бомбежку. А кроме того, Люба, - продолжал размышлять Франц. - Я не могу и не хочу расставаться с ней. Да, да, я полюбил ее!"