Николай Пирогов - Вопросы жизни Дневник старого врача

• Название: Вопросы жизни Дневник старого врача
• Автор: Николай Пирогов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008

Книга Н.И.Пирогова «Вопросы жизни.» являет собой блестящий образец философской мысли. На ее страницах отображено духовное развитие гениального ученого, беззаветно преданного научной истине, выдающегося государственного деятеля, талантливого педагога, патриота, страстно любившего Родину, самоотверженно служившего своему народу. Пирогов космично воспринимал Мироздание и размышлял в «Дневнике» об универсальной роли Космоса в жизни человека, о его единстве с Космосом, о влиянии на него Высших миров и необходимости сотрудничества человека с этими мирами. Писал Пирогов и о необходимости синтеза научных и метанаучных способов познания. Этот синтез и собственное расширенное сознание сделали «отца русской хирургии» одним из предтеч нового космического мироощущения. На смену Н.И.Пирогову пришла целая плеяда ученых, мыслителей, художников, таких как К.Э.Циолковский, В.И.Вернадский, А.Л.Чижевский, Н.К. и Е.И.Рерихи, П.А.Флоренский, которые несли в себе различные способы познания, необходимые для формирования нового космического мышления. Многие страницы «Дневника» посвящены описанию жизненного пути Пи — рогова, начиная с детских лет, его учебе в Московском и Дерптском университетах, пребыванию за границей. Подробно ученым представлены этапы развития своего религиозного мировоззрения, которых в его жизни было несколько. Являясь лучшим педагогом своего времени, Пирогов излагает свои мысли относительно воспитания детей. Немало места в «Дневнике» уделяется серьезному анализу итогов реформ Александра II и причинам его гибели.

---

2 Петр (Иван Петрович) Франк (1745–1821) — видный научный деятель в области медицинской полиции и санитарии; один из организаторов Медико — хирургической академии, где учредил кафедры физиологии и патологии.

322

— А в клинике — то, в клинике как Мудров отделал старье! Про тифозного — то что сказал! Вот, говорит, смотрите, он уже почти на ногах после того, как мы поставили слишком 80 пиявиц к животу; а пропиши я ему, по — прежнему, валерияну да арнику, он бы уже давно был на столе.

— Да, Матвей Яковлевич молодец, гений! Чудо, не профессор. Читает божественно!

— Говорят, в академии хорош также Дядьковский1. Наши ходили его слушать. Да где ему против Мудрова! Он недосягаем.

— Ну, ну! А Лодер Юст — Христиан2?

— Да, невелика птичка, старичок невеличек, да нос востер. Слышали, как он обер — полицеймейстера отделал? Едет это он на парад в карете, а обер — полицеймейстер подскакал и кричит кучеру во все горло: «Пошел назад, назад!» Лодер — то высунулся из кареты, да машет кучеру

— вперед — мол, вперед. Полицеймейстер прямо и к Лодеру. «Не велю, — кричит, — я обер — полицеймейстер». — «А я, — говорит тот, — Юст — Хри — стиан Лодер; вас знает только Москва, а меня — вся Европа». Вчера — то, слышали, как он на лекции спохватился?

— А что?

— Да начал было: «Sapientischissima (Лодер шамкал немного) natura»,

— да, спохватившись, и прибавил: «aut potius, Creator sapientishissimae naturae voluit»3.

— Да, ныне, брат, держи ухо востро.

— А что?

— Теперь там в Петербурге, говорят, министр наш Голицын4 такие штуки выкидывает, что на — поди.

И.И.Франк (1771–1842) — профессор патологии, а затем — частной терапии и клиники в Виленском университете.

Ф.Пинель (1745–1826) — французский психиатр, боровшийся с жестоким «усмирением» нервнобольных.

Ф. — Ж.Бруссе (1772–1832) — французский патолог и терапевт; создал теорию происхождения болезней в результате местного раздражения отдельных органов; был ярым сторонником кровопускания.

1 У.Е.Дядьковский (1784–1841) — один из талантливейших деятелей русской научной медицины. В студенческие годы Пирогова он был профессором московского отделения Медико — хирургической академии, в 1831 г. был избран на кафедру терапии в университете.

2 Ю. — Х.Лодер (1753–1832) — знаменитый анатом; уроженец Риги, он много путешествовал и учился за границей; с 1794 г. — почетный член Академии наук; с 1806 г. — лейб — медик; в Отечественную войну 1812 г. устроил военные госпитали на 37000 воинских чинов; управлял ими до упразднения после войны. Состоя на службе только в качестве лейб — медика царя, Лодер исполнял и другие поручения правительства. Большое собрание анатомических препаратов, перешедшее от Лодера Московскому университету, было основой первого анатомического музея в России. Желая, чтобы его собрание приносило возможно больше пользы русской научной медицине, Лодер вызвался читать в университете без вознаграждения лекции по анатомии. С 1819 г. он заведовал кафедрой анатомии, которую оставил, ввиду тяжелой болезни, за год до смерти. Кроме университетской кафедры, Лодер много работал по устройству различных лечебных учреждений в Москве.

3 Мудрейшая природа… вернее, Создатель мудрейшей природы пожелал.

4 А.Н.Голицын (1773–1844) — министр просвещения и духовных дел в царствование Александра I.

322

— Что такое?

— Да, говорят, хочет запретить вскрытие трупов.

— Неужели? Что ты!

— Да у нас чего нельзя — ведь деспотизм. Послал, говорят, во все университеты запрос: нельзя ли обойтись без трупов или заменить их чем — нибудь?

— Да чем тут заменишь?

— Известно, ничем, — так ему и ответят.

— Толкуй! А не хочешь картинами или платками?

— Чем это? Что ты врешь, как сивый мерин! — слышу чей — то вопрос.

— Нет, не вру; уже где — то, сказывают, так делается. Профессор по анатомии привяжет один конец платка к лопатке, а другой — к плечевой кости, да и тянет за него; вот, — говорит, — посмотрите: это deltoideus1.

Дружный хохот; кто — то плюнул с остервенением. Да, нумер 10–й был такою школою для меня, уроки которой, как видно, пережили в моей памяти много других, более важных воспоминаний.

Впоследствии почуялись и в 10–м нумере веяния другого времени; послышались чаще имена Шеллинга, Гегеля, Окена. При ежедневном посещении университетских лекций и 10–го нумера все мое мировоззрение очень скоро изменилось; но не столько от лекций остеологии Терновского2 (в первый год Лодера не слушали) и физиологии Мухина, сколько именно от образовательного влияния 10–го нумера.

На первых же порах, после вступления моего в университет, 10–й нумер снабдил меня костями и гербарием; кости конечностей, несколько ребер и позвонков были, по всем вероятиям, краденые из анатомического театра от скелетов, что доказывали проверченные на них дыры,

1 Общие задачи университетской науке при Голицыне ставились в форме требования, чтобы профессора медицинского факультета «принимали все возможные меры, дабы отвратить то ослепление, которому многие из знатнейших медиков подвергались от удивления превосходству органов и законов животного тела нашего, впадая в гибельный материализм». Во избежание этого профессор анатомии должен был «находить в строении человеческого тела премудрость Творца, создавшего человека по образу и подобию своему». От цензуры требовалось, чтобы она рассматривала медицинские учебники в отношении нравственном: «когда науки математические и даже география несут часто на себе отпечаток неверия, могут ли не подлежать строжайшему надзору творения медицинские, в коих рассуждения о действиях души на органы телесные и о возбуждении в теле различных страстей подают обильные способы к утверждению материализма самым косвенным и тонким образом?» В связи с такой установкой М.Л.Магницкий, ближайший помощник Голицына, поднял вопрос об отказе от «мерзкого и богопротивного употребления человека, созданного по образу и подобию Творца, на анатомические препараты». В высших медицинских школах стали преподавать анатомию без трупов, иллюстрируя учение о мышцах на платках. Развивая это «благочестивое» начинание, непосредственно подчиненные Магницкому казанские профессора «решили предать земле весь анатомический кабинет с подобающей почестью; вследствие сего, рассказывает современник, заказаны были гробы, в них поместили все препараты, сухие и в спирте, и после панихиды, в параде, с процессией, понесли на кладбище».

2 А.Г.Терновский (1792–1852) — адъюнкт Лодера; читал лекции по анатомии и диететике, производил вскрытия трупов по правилам судебной медицины (за 10 лет — 600 вскрытий); прославился бескорыстным лечением бедных.

322

а кости черепа, отличавшиеся белизною, были, верно, украдены у Ло — дера, раздававшего их слушателям на лекциях остеологии.

Когда я привез кулек с костями домой, то мои домашние не без душевной тревоги смотрели, как я опоражнивал кулек и раскладывал драгоценный подарок 10–го нумера по ящикам пустого комода, а моя нянюшка, Катерина Михайловна, случайно пришедшая в это время к нам в гости, увидев у меня человеческие кости, прослезилась почему — то, и когда я стал ей демонстрировать, очень развязно поворачивая в руках лобную кость, бугры, венечный шов и надбровные дуги, то она только качала головою и приговаривала: «Господи, Боже мой, какой ты вышел у меня бесстрашник!»

Что касается до приобретения гербария, то оно не обошлось мне даром. Надо знать, что это был действительно замечательный для того времени травник, хотя Москва и могла считаться истинным отечеством травников всякого рода, только не ботанических, а ерофеечевых; гербарий же 10–го нумера был, очевидно, не соотечественный. Вероятно, его составлял какой — нибудь ученый аптекарь, немец; он собрал около 500 медицинских растений, прекрасно засушил, наклеил каждое на лист бумаги, определил по Линнею и каждый лист с растением вложил в лист пропускной бумаги. Чисто, аккуратно, красиво. Когда студент 10–го нумера Лобачевский показал мне в первый раз это, принадлежавшее ему сокровище, я так и ахнул от восхищения. Лобачевский предложил мне купить эту, по моим тогдашним понятиям, драгоценную вещь за 10 рублей, разумеется, ассигнациями, и сверх того привезти ему еще на память шелковый шнурок для часов, вязанный сестрою; Лобачевский был galant homme1 и где — то видел моих сестер. Я, не возражая, не торгуясь, вне себя от радости приобретения, попросил тотчас же уложить гербарий в какой — то старый лубочный ящик; старый Яков связал ящик веревкою, стащил вниз и положил в сани к извозчику.

В мечтах, наслаждаясь рассматриванием гербария, я и не заметил, как доехал до дому; тут только взяло меня раздумье: а что, как мне денег — то не дадут, что тогда? Да не может быть! — Ну, а если?… Ах, Боже мой, как же это так я и не подумал прежде! Ну, будь, что будет!

— Прасковья! Прасковья! Ульяна! Да подите сюда, помогите вытащить ящик из саней!