Бетти Нилс - В огне страсти

• Название: В огне страсти
• Автор: Бетти Нилс
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1998

София Гринслейд отчаялась встретить любовь и все силы отдает воспитанию осиротевших сестры и братишки, а еще работе в больнице. Ей невдомек, что надменный голландский аристократ, доктор ван Остервельд, станет самым дорогим для нее человеком.

---

— А я собиралась пойти танцевать с Гарри, — и, не дав ему времени ничего ответить, прибавила: — Почему вы назвали меня Софией?

— Вы всегда были и останетесь для меня Софией. Это имя так же прекрасно, как и вы.

Она не осмелилась посмотреть на него. Конечно, он произнес какую-то нелепость: никто еще не говорил ей, что она прекрасна, а у нее и у самой хватало ума, чтобы понять, что для этого нет решительно никаких оснований. И тем не менее ей было очень приятно слышать такое от Макса.

— Софи, нам нужно поговорить, — сказал Макс мягко и повел ее через стеклянную дверь в оранжерею, которая шла по всему периметру дома.

В оранжерее буйно цвели растения и пахло весной. Чего здесь только не было: и бледно-желтые нарциссы, и гиацинты, и цикламены, и хризантемы — и во всем чувствовались здесь голландский стиль и голландская аккуратность. Софи хотелось побольше побыть в этом цветочном раю, но у Макса были другие намерения. Он провел ее через всю оранжерею до небольшой комнаты в самом удаленном уголке дома. Главной достопримечательностью этой комнатки была старомодная печка, вокруг которой стояли большие удобные стулья. Где-то в углу приткнулся массивный письменный стол с рабочим стулом с очень высокой спинкой. В комнате было множество полок, заваленных книгами, в то время как письменный стол оставался абсолютно пустым. Единственной роскошью можно было считать шикарный яркий ковер, покрывавший пол, и сервант, в котором поблескивала коллекция старинного серебра. Софи с любопытством огляделась.

— Здесь все такое значительное, — заключила она. — Это, должно быть, ваш рабочий кабинет?

Макс не ответил. Он взял ее за плечи и повернул к себе.

— София, — сказал он, — вы не бросите своего опекуна? — Его холодные голубые глаза — нет, уже не холодные — смотрели прямо в глаза Софи. — Вы забыли? Я — нет.

— Нет, я тоже не забыла, — будто очнулась она.

Едва она сказала это, как он привлек ее к себе и дважды поцеловал. Задыхаясь, она тихо проговорила:

— Макс, ах, Макс! — И опять замерла.

Дверь, возле которой они стояли, отворилась.

Макс неторопливо освободил Софи из своих объятий и обернулся. В дверях стояла Тинеке. Бледная как смерть, она пристально смотрела на них.

— Я должна была прийти, — сказала она нервным тоном, который тотчас перешел в рыдания. — Макс! — И она быстро заговорила по-голландски.

Макс молча выслушал Тинеке, что-то коротко ей ответил, потом обратился к Софи по-английски, едва глядя на нее:

— Софи, я все объясню вам позже.

Его голос звучал раздраженно и настоятельно. Ничего больше не сказав, он вышел за дверь вместе с Тинеке.

Почувствовав внезапный озноб, Софи села на стул, стоявший у печки. Ее голова была странно пуста. Может, так оно и лучше — не думать обо всем этом хоть какое-то время. Но вскоре она встала: ей необходимо было вернуться обратно в гостиную. Выйдя за дверь, которую Макс в спешке оставил приоткрытой, и пройдя через галерею, она оказалась перед изящной аркой, ведущей в вестибюль. Возле самых парадных дверей Софи увидела Макса и Тинеке, продолжающую заливаться слезами в его объятиях. Резко отвернувшись от них, чтобы сдержать слезы и, что еще хуже, нервный смех, душивший ее, она быстро вернулась назад. Пройдя через кабинет, вышла из него в оранжерею.

Наконец добралась до гостиной. За пять минут здесь ничего не изменилось. Стоило Софи войти в гостиную, как Аделаида и Конрад, до этого кружившие в вальсе, прекратили танцевать и подошли к ней. Софи насторожилась. Они отгородили ее от танцующих.

— Софи, — быстро проговорила Аделаида, — что случилось? Вам нездоровится?

На мертвенно-бледном лице Софи проступила едва заметная улыбка. Все, что она сейчас чувствовала, это одиночество и страшную опустошенность.

— Нет, благодарю вас, — учтиво ответила она, — ничего особенного.

Конрад задумчиво посмотрел на нее сквозь очки.

— Пойдемте танцевать, — предложил он.

— Я не… — начала было Софи и тут же замолчала, потому что у нее задрожали губы.

— Мне кажется, вам это не повредит, — спокойно произнес он. — Вот увидите, стоит вам только начать — и у вас тут же изменится настроение. — Он повернулся к жене. — Любовь моя, ты, кажется, давно уже мечтаешь поговорить с Тинеке Пеннинк, не так ли? — Они обменялись взглядами, и Конрад слегка улыбнулся.

— Вас что-то огорчило? — робко спросил он.

— Да… то есть нет. — Софи ощутила непреодолимое желание расплакаться. — Я… я… ах, у меня такая путаница в голове.

— Понимаю, — сказал он успокаивающе. — Не хотите поговорить со мной, чтобы облегчить душу?

— Нет… Видите ли, я и сама еще не все понимаю. Поэтому не могу сказать ничего определенного.

Он прошел с ней в танце до столовой, где угостил стаканчиком вина, который Софи послушно осушила. Через минуту-другую он сказал:

— Ну вот и хорошо. Не хотите, чтобы я отвез вас обратно в больницу? Все это, — он указал рукой на гостиную, — продлится до двух или трех часов ночи.

Софи изучающе смотрела на свой стакан.

— А могу я уехать до того, как Макс вернется сюда?

Конрад, похоже, не был удивлен.

— Естественно. Скажете всем, что устали. Теперь пойдемте попрощаемся с вашими тетушкой и дядюшкой, а потом я займусь машиной.

Они сделали так, как он предложил. Едва она успела попрощаться с родными и знакомыми, как вернулся Конрад. Присутствие Конрада успокаивало Софи, а его юмор разряжал обстановку. Она больше не увидит Джайлза и Веру, по крайней мере, до того, как вернется обратно в Англию, и это, к счастью, произойдет уже через какую-то неделю.

Наконец они совершили побег с бала, и Софи, полная молчаливой благодарности, села в его машину. По дороге в больницу Конрад завел беспредметный разговор, который не нуждался в ее участии. Когда они добрались до больницы, он проводил Софи до вестибюля и не ушел до тех пор, пока она не исчезла в коридоре, ведущем в покои сестер. Она разделась и легла в постель, думая о том, что сказал ей Конрад до того, как простился с ней: «Макс — один из самых старых моих друзей, но я не привык вмешиваться в его личную жизнь. И все же, я считаю, Софи, ты обязательно должна поговорить с ним о том, что тебя тревожит». Как раз этого она и не сделает никогда, в приступе гнева подумала Софи.

Если бы не сестра Виске со своим больным горлом, в воскресенье она могла бы поработать только полдня. К счастью, начальство предложило Софи подыскать себе замену в аварийном блоке. Она так и сделала. Утром операций не было, и Софи должна была бы этому радоваться; но вместо этого она загрузила себя массой всякой мелкой, подчас даже ненужной работы и к концу дежурства устала до такой степени, будто у нее был очень напряженный график. Не позавтракав утром, она кое-как что-то поклевала на обед и ушла в свою комнату. Пять минут спустя уже лежала на кровати, свернувшись клубочком. Надо попытаться немного поспать, думала Софи, тем более что вид ее вследствие бессонных ночей и пролитых слез оставлял желать лучшего.

Только она закрыла глаза и отогнала от себя возникшее перед нею побелевшее от злости лицо Макса, как услышала знакомый стук в дверь. Это была Яни. Просунув голову в дверь, она испуганно посмотрела на Софи:

— Как хорошо, что ты не спишь, Софи. Доктор ван Остервельд хочет поговорить с тобой и просит, чтобы ты как можно скорее спустилась к нему.

Софи сердито ответила:

— Скажи ему, что я и не подумаю спускаться.

Реакция Яни на столь откровенный ответ была мгновенной и резкой:

— Софи, нельзя так разговаривать с профессором: это очень грубо!

Софи пнула кулаком подушку.

— Еще бы! — согласилась она. — Ты хочешь, чтобы я написала это?

Но Яни вовсе не нуждалась в облегчении задания для себя — она была настроена самым решительным образом.

— Не нужно. Я все так прямо ему и передам.

Софи и глазом не успела моргнуть, как вернулась Яни.

— Он говорит, что если ты не спустишься, тогда поднимется он. — Она неуверенно посмотрела на Софи. — Но ему запрещено подниматься сюда — видишь ли, мужчины не имеют права входить в комнаты сестер.

Софи встала с постели.

— Ладно, спущусь, — сдалась она, хотя в том, как она надвинула на себя колпак, затянула пояс, застегнула манжеты, сбросила тапочки и влезла в свои черные туфельки, не нашлось бы и следа кротости. Не тратя больше времени на косметику, она второпях поблагодарила Яни за беспокойство и спустилась в вестибюль.

В центре вестибюля стоял Макс и наблюдал за тем, как она спускается. Софи подошла к нему и уставилась в точку, находящуюся чуть ниже его подбородка.

— Итак, вы хотели меня видеть, сэр?

— Да, черт возьми! — В его голосе слышалась какая-то скрытая свирепость. — Вы убежали с бала и не дали мне объясниться.

Она уставилась на его галстук — итальянский шелк приятного синего цвета.