Владимир Орешкин - Рок И его проблемы-2

• Название: Рок И его проблемы-2
• Автор: Владимир Орешкин
• Издательство: Издательство «БПП»
• Жанр: Триллер
• Год: 2008

Захватывающий приключенческий триллер, в центре которого ничем не примечательный с виду человек становится по воле рока могущественной личностью, ответственной не только за себя, но и за судьбы других людей.

Вторая книга.

---

Владимир Орешкин Рок И его проблемы Книга Вторая

Глава Первая

«Иисус, подняв глаза и увидев, что к ним приближается много людей, спросил:

— Где бы нам купить хлеба, чтобы накормить их?..

— Нужно работать целый месяц, чтобы накормить их всех, — сказал Филипп.

Другой ученик Иисуса, Андрей, брат Симона-Петра, сказал:

— Здесь неподалеку мальчик, он продает пять буханок ячменного хлеба и две сушеных рыбы… Но что это значит для стольких людей?!

Иисус сказал:

— Попросите их сесть…

В том месте была густая трава, люди сели в эту траву, — их было больше пяти тысяч.

Иисус взял хлеб и, разломив, раздал сидящим. С рыбой он сделал то же самое, дав каждому столько рыбы, сколько тому хотелось.

Когда люди наелись, Иисус сказал ученикам:

— Соберите то, что осталось…

Набралось двенадцать корзин хлеба, — хотя вначале было пять буханок.

Увидев, какое чудо он совершил, люди стали говорить:

— Этот человек действительно тот царь, которого мы все так ждем…

Иисус, поняв, что они собираются прийти за ним, чтобы провозгласить царем, в печали покинул всех и поднялся на гору…

На следующий день, увидев, что его нигде нет, люди стали искать его, и когда нашли на противоположном берегу озера, спросили:

— Господи, как Ты оказался здесь?..

Иисус сказал им:

— Говорю истину: Ты ищешь меня не потому, что понял значение чуда, а потому, что ел хлеб и насытился»

Евангелие перпендикулярного мира

1

Когда звонит бывший сослуживец, которого четыре года, кажется, не видел, и приглашает поужинать, — это всегда хорошо. Со всех сторон… И потому, что о тебе кто-то помнит, и потому, что впереди приятный вечер, полный ни к чему не обязывающих воспоминаний, и потому, что просто так ничего не бывает, — значит, скорее всего, возникает возможность немного подзаработать.

После целой недели нервотрепки справедливо в пятницу получить небольшой подарок, — хоть немного расслабиться.

Самое паршивое в их профессии, просто до тихой злости, — когда выходишь на финишную прямую, после беззаветной работы, бессонных ночей, гениальных открытий и разных других потрясающих выводов, когда выходишь на виновника торжества, из-за которого пахал, и вот он, вот, никуда ему не деться, любезному, он на тарелочке, еще не знает об этом, — и когда начальство, в этот сладостный момент триумфа, вместо команды «фас», командует по-другому: «фу»…

Как на этой неделе…

В прошлом месяце некий доброжелатель позвонил в милицию и «сдал» им грузовик с оружием. Те решили прославиться сами и выслали группу захвата, но та попала на серьезных ребят, — началась пальба, покойники… Оружие и четыреста килограммов героина. И никаких концов, потому что их омоновцы, рассерженные за убиенных товарищей, в живых из этих серьезных ребят не оставили никого.

Целый месяц гениальных прозрений, и горы чернового труда, без которого ни одно гениальное прозрение не обходится. Не говоря уже о нарушенном сне и еде в сухомятку… И вот, — адресат. Вот он, дядя, в дачном гараже которого должен был пришвартоваться груз. Вот он, родной, — президент фонда социальных исследований, вот его контакты за последнюю декаду, вот доказательства, вот записи с сотового, вот кадры встреч с президентом другого фонда, вот распечатка их разговора, полного самой искренней озабоченности происходящим. Но «фу»…

Значит, это досье.

Значит, — компромат, который ляжет кому нужно в стол, во мгновенье ока превратившись из уголовного фактора — в политический. Значит, — так нужно.

Все доказательства по следствию: бумаги, пленки, пакетики с разной вещественной ерундой, — Гвидонов опечатал и еще утром передал начальству, чтобы никогда больше этого дядю не вспоминать. Пусть себе травит население на здоровье, — значит, не шестерка. А не шестерка, так не его собачье дело…

На часах пятнадцать минут седьмого, с Григорием договорились на семь, — можно, как человеку деловому, минут на пять опоздать, так получится даже посолидней. Итого, минут через десять выходить.

Но какое все-таки паскудство, — такая жизнь. Когда постоянно нужно помнить о своем месте, — и хорошо знать его. Гав-гав…

Ресторанов в Москве, — чертова уйма. И один хуже другого.

Но каждый с претензией на оригинальность. Каждый, в попытке изобразить из себя — собственное лицо. Какие только лица не встречаешь, когда открываешь дверь очередного: под морское дно, под библиотеку конгресса, под разухабистую вольную «малину», под столовую короля, под автомастерскую, под бордель из вестерна, под охотничьи угодья, под Третьяковскую галерею, под уцелевший отсек затонувшей подводной лодки…

Разные лица, разные, — куда уж тут денешься. Но что одно на всех, что у них совершенно общее, — так это все остальное… Особенно, внимательность в подсчете посуды, — как бы долгожданный любимый гость не разбил тонкого стекла фужер, или, не дай бог, не утащил его с собой на память.

Поэтому в каждом, — общий азарт наблюдательности. Подносишь ко рту рюмашку с водкой, и ощущаешь, как за твоим движением наблюдает пара заинтересованных глаз, озабоченных целостностью сервиза.

Такой вот симбиоз радушнейшего гостеприимства и самой черной подозрительности. Но они так гармонично уживаются друг с другом, — что любо-дорого повариться во всем этом. Особенно, если так поставлен, что ни одно движение халдеев не остается без объяснения.

Испорченное впечатление от очередной трапезы, — издержки его специальности. Плата за профессионализм.

Тут уж ничего не поделаешь…

С Григорием договорились встретиться на улице, у входа в «Сафари», — в этом заключалось некое приготовление. По-приятельски, Гвидонов должен был зайти, разглядеть знакомца за столиком, и присоединиться к нему, — чтобы быть не особенно точным со временем. Здесь, — у входа. Уже возникает некая интрига, связанная, естественно, с халтурой по его части.

Вот в такие моменты, которые иногда, к счастью, происходят с ним, становится спокойно за себя. Потому что, чувствуешь почву под ногами, — с ремеслом, которое при любых общественных катаклизмах не даст умереть от голода.

— Сколько зим… — распахнул объятья раздобревший Григорий, и они троекратно поцеловались. — Наверное, полковник?.. Рад, рад…

— Да рано еще, нос не дорос. Не спеши… Но должность полковничья, так что шансы сохраняются… Как ты?

— Администратор, хозяйствующий червяк, дебет-кредет, регистр-реестр, — давно забыл с какого конца к пушке подходить.

— Врешь, — улыбнулся Гвидонов, — наверное, как раньше, десять из десяти, с двадцати пяти метров.

— Есть такой грех… — рассмеялся Григорий. — По телефону не стал говорить, но у нас здесь небольшая компания…

Гвидонов кивнул.

— Эх, жизнь, — развел толстеющими руками Григорий, — бросает, кого куда, в разные стороны… Вспоминаешь о старых друзьях, когда возникает нужда. Да ты, наверное, все уже понял… Нет, чтоб просто так встретиться, поднять чарку — другую за прошлые годы, за дело, которому служим, — но текучка, все время откладываешь на потом.

— Брось ты, Гриша, — таково устройство мироздания. Как ты говоришь, жизнь…

— Тогда, без обид… Пошли.

На этот раз, отдельный кабинет, — но с тем же «лица необщим выражением». Подвальные кирпичи очистили от раствора, помыли, покрыли лаком, понавешали тигриных шкур, поставили камин, где горели настоящие дрова, и еще небольшая поленица была невдалеке, в запасе, соорудили общий, шире обыкновенного, стол, приставили к нему тяжелые стулья. Ничего так…

За столом сидело три человека. Две женщины и мужчина, — все одинаковых лет, в районе пятидесяти.

Ни у одного из них, в отличие от него, Гвидонова, аппетита не было. Поскольку холодное подали, а блюда стояли нетронутыми. Значит, прижало сильно, — дело обещало стать прибыльным.

— Позвольте представить, — сказал Григорий, — Владимир Ильич Гвидонов… Володя, познакомься, Матвей Иванович…

— Очень приятно, — приподнялся мужчина навстречу и протянул руку, — мы о вас слышали много хорошего…

Конечно, перед тем, как устраивать вечерню, навели же справки, кого приглашать, и не от Григория, Григорий — это подход. В других местах.

— Моя жена, Нина…

— Здравствуйте, — сказала одна из женщин.

— Моя сестра, Надя…

— Очень приятно, — сказала та, но ничего приятного, судя по ее трагическому виду, она не испытывала.

— Мы захотели встретиться с вами из-за проблемы, которая появилась в нашей семье. Но вы с работы, устали, так что перед тем, как поговорить, давайте выпьем и перекусим. Присаживайтесь. Вот здесь вам будет удобно.

Минут пятнадцать или двадцать над столом витало гробовое молчание, которое прерывалось лишь два раза, когда Матвей Иванович поднимал тост, «за знакомство».