Жак-Ив Кусто - Живое море

• Название: Живое море
• Автор: Жак-Ив Кусто
• Издательство: «Мысль»
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1975

В 1942 году французский исследователь Жак-Ив Кусто вместе с инженером Э. Ганьяном изобрел акваланг. О своей работе до этого изобретения и об исследованиях, выполненных с аквалангом, Ж.-И. Кусто и Ф. Даген рассказывают в книге «В мире безмолвия». Новые конструкции, осуществленные под руководством Ж.-И. Кусто, — «ныряющие блюдца», подводные дома — последующий этап в освоении человеком гидрокосмоса. Об этих работах и рейсах экспедиционного судна «Калипсо» говорится в книге «Живое море».

---

— Она! — восторженно вскричал ученый, схватил чашу и… испачкал руки ваксой.

Впрочем, скоро мечта Лальмаиа сбылась. В глубине трюма лежали тысячи блестящих чернолаковых тарелок.

На затонувшем корабле у Антеора мы находили амфоры, закупоренные вулканическим цементом — пуццоланом. У Гран-Конглуэ мы проработали довольно долго, прежде чем нам попались нераспечатанные винные кувшины. Узы, амфоры были пусты. И у каждой в горлышке просверлена дырка. Уж не моряки ли покушались на груз?

— Небось, потому и ко дну пошли! — заметил Дюма.

В одном кувшине мы под пуццолановой затычкой обнаружили вторую, надежно замазанную липкой смолой, и внутри булькала жидкость… Наконец-то мы добрались до «винного слоя»!

Я даже встревожился:

— Как бы «Калипсо» не захмелела, забрав на борт тысячи галлонов вина!

В кувшине оказалось всего около кварты прозрачной розовой жидкости.

Я не устоял, очень уж хотелось отведать двухтысячелетнего вина. Глотнув замогильного напитка, я словно вкусил возраст нашего древнего мира. Спирт давно улетучился, но соль не проникла в амфору. Один из моих товарищей спросил, глядя на мою мину:

— Что, вино плохого урожая?

На дне сосуда скопился пурпурный смолистый осадок. В древности амфоры изнутри конопатили смолой, чтобы содержимое не испарялось сквозь пористую глину. Это придавало вину смолистый привкус.

Количество поднятых нами сосудов измерялось тысячами, однако среди них не было больше ни одного с вином. Трюмы корабля были наполнены кувшинами красного вина, но море все выпило, оставило нам только одну амфору…

Давление водной толщи и всесильное время распечатали кувшины. Во многих из них мы нашли черепки и ракушки, а затем обнаружили и жильцов — скользких блестящих осьминогов. Это они собрали ракушки и черепки, чтобы закрыть вход. Благородные сосуды стали жилыми кварталами головоногих.

Глава 5. Порт-Калипсо

Мистрали дули все сильнее, и к концу второго месяца подводных раскопок я стал побаиваться за «Калипсо»: судно стояло у самого берега, каких-нибудь тридцать футов отделяли корму от скалы. В дополнение к трехтонной бочке установили новые швартовые тумбы из бетона. А Фалько и Давсо закрепили на каменной арке цепь; за нее тоже можно было швартоваться.

Нелепая история: мы так старались получить океанографическое судно для исследования морей, и вот теперь оно приковано к могиле древнего корабля, которая может стать могилой и для «Калипсо». Это работа для баржи. А может быть, перейти на остров? Мы решили обосноваться на этих угрюмых скалах, а «Калипсо» выпустить на волю. Устроим на Гран-Конглуэ базу для подводных археологов. Установим на скале движок, организуем пост погружения и всплытия. И чем скорее, тем лучше, не то не успеем до зимы оборудовать нашу необычную базу.

Гражданские власти Марселя, разные учреждения, клубы и фирмы и тут вызвались нам помочь. Шестеро солдат под командованием молодого офицера инженерных войск, работая по пояс в воде, за три дня поставили платформу, на которой разместились лебедка и баллоны для сжатого воздуха, заряженные на «Калипсо». Роже Гари раздобыл где-то восьмидесятипятифутовую мачту от парусника, и мы сделали из нее грузовую стрелу, с помощью которой опускали на дно корзину и шланг. Верхний конец трубы мы перебросили через выступ скалы; из него пульпа попадала v фильтр, а мутная вода стекала в море в стороне от раскопок.

В начале ноября неистовый мистраль запер «Калипсо» в старой гавани Марселя; скорость ветра превышала 30 метров в секунду.

Как раз в эти дни два веселых молодых крепыша —

Жан-Пьер Сервенти и Раймон Кьензи — пришли к нам на борт и попросили взять их подводными пловцами. Они только что демобилизовались из военно-морских сил… — Сожалею, — ответил я, — но мы не можем вас нанять, у нас нет денег.

— Ничего, капитан, это не страшно, — сказал Сервенти. — Мы еще не истратили выходное пособие. Поработаем месяц у вас без жалованья, потом подыщем себе работу на берегу.

Я был только рад принять опытных водолазов, которые пришли в такую пору, когда у наших добровольцев-студентов кончились каникулы, а почти все деньги шли на строительство базы Порт-Калипсо. Как только поднялся ветер, мы пошли к острову, захватив с собой наших новых помощников. А добравшись до Гран-Конглуэ, обнаружили, что швартовую бочку снесло на пятьсот ярдов к востоку. Без этой бочки мы не могли ничего сделать ни на берегу, ни под водой. Что за сила могла сдвинуть с места такую махину? Надо нырнуть и проверить, в чем дело.

Новым подводным пловцам не терпелось доказать свое умение, и я отправил их на катере вместе с Фалько. Мы с Саутом, не решаясь стать на якорь, держались на «Калипсо» по соседству с бочкой. Пробыв под водой полчаса, Сервенти и Кьензи поднялись и доложили, что показала разведка. Пройдя вдоль якорной цепи до дна, они обнаружили, что ее заклинило в трещине. Под напором шторма лопнуло одно звено, и половина цепи, соединенная с якорем, легла на дно, а вторую половину бочка тащила за собой, пока она не зацепилась. Друзья считали, что теперь цепь держится крепко, не сорвется. Мы пошли обратно в Марсель. За обедом обсуждали, как решить задачу, и частенько вспоминали «Леонора Фреснеля» с его могучей лебедкой.

— Я хорошенько рассмотрел конец цепи, — сказал Сервенти. — Он оставил глубокий след в иле на пути к камням. Мы легко найдем оторванный конец с лопнувшим звеном.

— Там трудно работать, — возразил я, — глубоко, футов двести — двести тридцать.

— Так точно, капитан, — ответил Сервенти. — Но мы можем работать поочередно. Три или четыре человека, каждый ставит указательный буек, прежде чем выходить. Я предлагаю пробковый поплавок, леску и грузило. Кончились силы — ставь буек и выходи. Следующий спустится вдоль лески и пойдет по следу дальше. Уверен, за два-три погружения мы легко найдем якорь.

Что ж, неплохо придумано.

— Ладно, — ответил я. — Если завтра погода позволит, мы попробуем.

— Я пойду первым, — сказал Сервенти.

Вечером мы приготовили несколько указательных буйков по его рецепту. На следующий день, 6 ноября, погода была сносной, и «Калипсо» пошла к Гран-Кснглуэ. Саут был выходной, людей на борту не хватало, и я решил рискнуть — стать на якорь между Гран-Конглуэ и Рью. Вся команда насчитывала одиннадцать человек, из них большинство будет занято подводным поиском, маневрировать просто некому.

Я спустился в катер вместе с Ро, Фалько и новыми ребятами, которые за несколько дней успели стать полноправными членами нашей группы. Возле швартовой бочки Сервенти взял трехбаллонный акваланг, надел на руку часы и глубиномер, укрепил на поясе указательный буек.

— Не забудь, — напомнил я ему, — не больше десяти минут. Устанешь раньше — ставь буек и выходи. На глубине десяти футов — декомпрессия, три минуты.

— Есть, капитан, — ответил Сервенти.

Загубник на место — и пошел в воду. Мелькнули и скрылись ласты; он погружался вдоль якорной цели. Мистраль еще не совсем унялся, и море было изрыто волками. Я стоял на носу, следя за пузырьками. Фалько — его очередь была следующей — проверил акваланг и стал рядом со мной. Мы всегда следим особенно внимательно, когда море беспокойно и грозит стереть единственный признак, по которому можно судить о положении работающего под водой пловца.

Отойдя от бочки ярдов на триста, мы начали сомневаться, не обманывают ли нас пузырьки? Крикнув сидевшему на руле Ро, чтобы он тоже смотрел, я взглянул на часы. Уже восемь минут прошло. Курс прежний, а где же ровная цепочка пузырьков? На десятой минуте у меня пересохло во рту. Еще через полминуты мне пришлось напрячь все силы, чтобы не поддаться панике. Честное слово, случилась беда! Десять минут… Я распорядился:

— Фалько, ты сам все понимаешь. Пошевеливайся, если хочешь поднять его живым.

Фалько, не говоря ни слова, ушел под веду.

Опыт подсказывал мне: нам не спасти Сервенти. Слишком глубоко он работал. Пока еще мы его найдем… Я прогнал страшные картины, которые теснились в моем мозгу; дальше я действовал автоматически.

— Ро! Пока Фалько ищет, идем скорей на «Калипсо», нужны еще люди.

Боцман примчал катер к судну, и я еще снизу крикнул Иву Жиро и Жаку Эрто, чтобы они поскорее приготовились.

Пока они надевали акваланги, я взбежал на мостик. Там меня встретила побледневшая Симона.

— Только подумай, — воскликнула она, — якорь сорвался, и нас понесло на скалы. Я подоспела сюда как раз вовремя, велела пустить машину и развернуться носом против ветра.

Молодец, Симона! Я поблагодарил ее взглядом и повел «Калипсо» к тому месту, где мы оставили Фалько. Он вынырнул и, хватая ртом воздух, крикнул:

— Он без сознания. Очень глубоко. У меня кончился воздух. Быстрей! Быстрей!

— Жиро, — сказал я, — поднимай его за ноги, головой вниз, может быть, удастся так освободить ему легкие от воды.