Николас Монсаррат - Узаконенное убийство

• Название: Узаконенное убийство
• Автор: Николас Монсаррат
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1974

Несколько необычным для Монсаррата кажется на первый взгляд рассказ «Узаконенное убийство»: действие его происходит не на море, как в большинстве произведений писателя, а на суше, причем очень далеко от Англии — в Южной Африке. Но героям рассказа приходится переживать ту же самую трагедию, что и героям «Корабля, погибшего от стыда», и, может быть, еще более горшую. Вот что писал сам Николас Монсаррат о рассказе «Узаконенное убийство»: «Во время войны с фашистами несколько недель я провел в особых отрядах «коммандос» королевской морской пехоты, принимал участие в нескольких рейдах через реку Маас на оккупированной противником территории. Впоследствии я нередко думал: что станет потом с этими молодыми людьми, научившимися в свои девятнадцать-двадцать лет лишь нескольким отвратительным приемам убийства из-за угла… Лет через десять после войны я побывал в Южной Африке. Мое внимание привлек ни с чем не сравнимый уголок страны, который носит название Робберг. И я неожиданно подумал, что это идеальное место для желающих скрыться. Там-то и появилась у меня мысль написать этот рассказ…»

---

— В том-то все и дело… В такой ловушке никому и в голову не придет искать его.

— И все же он в ловушке.

— За такой ловушкой никто и следить не будет. Он там может целый год проваляться, если потребуется. А потом охота будет закончена, все забудут, кого искали.

— Я этого не забуду, — резко ответил Ван Виллинген.

— Вы не можете прочесать всю Африку. Там Мартин может просидеть сколько захочет, а потом наконец скроется.

— Его кто-нибудь обязательно заметит. Или он просто умрет с голоду.

— Вовсе не обязательно, чтобы он попадался кому-то на глаза, — убежденный в своей правоте, я отчаянно старался доказать это полицейскому. — Вспомните, сколько там пещер… Мы его там можем искать целых полгода и не найти, в какой из них он прячется. Ночью Мартин может рыбачить. Может ловить дасси. Может воровать консервы из рыбачьей хижины. Их там оставляют и никогда не делают список того, что именно оставлено. Там много дров и воды. Если его и заметит какой-нибудь рыбак, то подумает, что и он ловит рыбу.

Я говорил достаточно долго, и полицейскому потребовалось много времени, чтобы усвоить все эти аргументы. Он отвел от меня глаза и стал смотреть в окно. Там, за окном, было полно тепла и света, море искрилось на солнце. Какой контраст между прекрасным пейзажем и делом об убийстве!

— Все это вполне возможно, но я в такое просто не верю, — после длительной паузы сказал сержант.

И снова воцарилось долгое томительное молчание. Я почувствовал и облегчение и разочарование сразу. Познакомив со своей версией полицию, я исполнил долг, а примет она ее на вооружение или нет — дело второе. Я, конечно, желал, чтобы мои предположения оказались верными, но, судя но всему, предоставить возможность для ее проверки полиция не собиралась. Вряд ли обо всем можно было говорить более безразличным тоном, чем это сделал полицейский сержант.

— Не верю я в такое, — вновь повторил он. — Не такой дурак Мартин, чтобы закупорить себя на этом Робберге. До сих пор он не сделал ни одной ошибки и вряд ли начнет их делать теперь.

— Но следить-то за Роббергом стоит, конечно?

— Это мы сделаем, — кивнул Ван Виллинген, — Но прочесать весь полуостров невозможно, Для такой операции придется сюда согнать всю полицию от нашей деревни и до Иоганнесбурга. А полиции, вы знаете, в нашей стране хватает работы. Да, и штаб за такое мероприятие с меня шкуру спустит.

— Ну, до свидания… — оказал я, собираясь уходить. — И все-таки я считаю, что он там.

— Сообщу своим людям, чтобы они держали ухо востро, когда будут заглядывать на Робберг. Вот и все, что я могу сделать сейчас. — Голос его был далеко не приветливым. Наверное, я тогда все принимал чересчур близко к сердцу, но мне казалось, что он просто обрадовался, что я пришел к нему с такими глупыми предположениями.

Атмосфера в полицейском участке не внушала энтузиазма. В доме же она была накалена до предела. Хелен ни капли не остыла в своем гневе за то, что я собрался непосредственно вмешаться в охоту на Мартина. В мое отсутствие она наверняка воздействовала на Форсита. Никогда я не видел его еще таким хмурым и глухим. Обед в этот вечер прошел в подавленном молчании. Случайно взглянув в сторону кухни, я заметил печальное лицо Тиммоти, доброго малого. Негр, казалось, разделял мои сомнения, что все происходящее не очень-то похоже на медовый месяц.

Именно, об этом я и заговорил с Хелен после обеда, едва мы остались одни. Но и это ни к чему не привело.

— Лично у меня сейчас медовый месяц. А у тебя что-то другое. Охота на человека или нечто подобное… — холодно ответила она. — Раз ты хочешь этого, продолжай в том же духе. Но не думай, пожалуйста, что я разделяю твой энтузиазм.

— Но, дорогая, ведь я здесь…

— Что за польза от того, что ты только и знаешь бегать в полицейский участок? — Она глядела на меня холодно. — Что тебе сказал Ван Виллинген?

— Мы говорили о том, что предпримет сейчас Мартин, куда он может поехать, где спрятаться.

— И?

— Все, больше ни о чем разговора не было.

— Ты собираешься им помогать?

— Надеюсь, да. Мне бы очень хотелось.

— Что ж, если тебе это доставляет удовольствие… — Она пожала плечами.

— Но ведь сейчас-то я здесь, — повторил я.

— Очень мило с твоей стороны.

Она не остыла ни в этот вечер, ни в последующие двое суток. Полиция это время сохраняла все то же холодное отчуждение, хотя несколько в ином духе. Но потом события приняли другой оборот.

Эдди и Уайт, двое слуг из дома Форсита, ловили на живца недалеко от Плеттенберга. Точнее, на перешейке, ведущем к Роббергу. Эдди постоянно терял снасть. Так, по крайней мере, он рассказывал. Он забрасывал крючок в маленький заливчик, где не было, как ему известно, никаких мелей и подводных рифов. Крючок же его постоянно за что-то цеплялся.

В итоге он терял и приманку, и крючки, и поводки, и целые сажени дорогой нейлоновой лески.

Эдди и Уайту это показалось странным. Оба они прекрасно знали, что в этом месте чистое дно. Пока Эдди угрюмо мастерил в очередной раз снасть, Уайт забросил приманку примерно в то же место. У него сразу клюнуло. Он подсек и стал подтягивать к берегу какой-то довольно тяжелый улов, оказавшийся, однако, не рыбой и не морскими водорослями. Такого улова ни один из них не ожидал: чехол с заднего сиденья автомобиля.

Особенно они об этом не задумались, потому что многие сбрасывали с утесов мусор и никто об этом даже не знал. Совершенно случайно они рассказали об этом происшествии в деревне. Новость дошла до Ван Виллингена.

На следующее утро полицейские взяли деррик-кран, несколько стальных крюков и отправились туда, где вчера рыбачили негры. Дважды крюки забрасывались впустую, но потом крюк за что-то зацепился. За действиями полицейских наблюдала большая толпа: рыбаки, отдыхающие из отеля, репортеры. Мы с сержантом стояли рядом, наблюдая, как поворачиваются тяжелые колеса и звенящая стальная цепь тащит за собой из глубины тяжелый груз. Когда это «что-то» показалось из воды, все увидели помятый радиатор автомобиля. Толпа ахнула и в испуганном ожидании замерла.

Зеленая морская вода, смешанная с песком и водорослями, вытекала из окон машины. Когда наконец машина повисла над заливом, все увидели, что автомобиль был пуст.

— Это его? — спросил я полицейского.

— Да. Наверно, машину пустили оттуда… — он бросил взгляд поверх моей головы, на утесы. — Надо там поискать следы.

— А разве там есть дорога?

— Нет, дороги там нет. Только тропинка на Робберг. По ней даже такой маленький автомобильчик едва протиснется — такая она узкая.

— Тогда он, похоже, где-то поблизости… — я старался говорить это возможно безразличнее.

— Да, — согласился сержант и дружески мне улыбнулся, признавая наши новые отношения. Потом уныло промолвил: — Мне многое придется брать обратно. Ну что, быть может, пойдете на службу в полицию?

Ван Виллинген в некотором смысле не шутил, предлагая мне стать полицейским. Конечно, все дело не в том, что ему не хватало сотрудников: к полудню в Плеттенберг прибыло еще три десятка полицейских. Но моя правильная догадка о местонахождении Мартина доказывала мою ценность как человека, знающего психологию преступника. Как бы там ни было, он предложил мне присоединиться к поискам, и в тот же день после обеда поиски начались.

Когда сержант говорил, что для прочесывания Робберга «придется привлечь полицейских отсюда и до Иоганнесбурга», то был совершенно прав. Чтобы обыскать весь полуостров, каждый его фут, потребовалась бы целая армия. И даже в этом случае один только ленивый и невнимательный человек мог испортить все дело, проглядев какую-нибудь пещерку или кучу камней, где мог укрыться преступник.

Ван Виллинген располагал лишь семьюдесятью людьми, и, конечно, они не могли проверить каждую из пещер. Но могли все-таки значительно уменьшить количество тех укромных мест, где мог таиться Мартин Убийца.

Сойдя с перешейка, мы начали методичные поиски. Ван Виллинген руководил операцией с помощью портативной рации. Цепочка двигалась на юг, в сторону рыбацкой хижины. Туда, где камень уступал место морю. Как обычно, день выдался жаркий, но от этого он был не менее прекрасным. Подошвы людей давили тысячи ароматических растений, и в воздухе стоял опьяняющий запах цветов Робберга. В камнях прятались целые полчища дасси, разбегавшихся во все стороны, едва мы приближались к ним.

Я шел по центру восточного склона. Чуть ниже меня был Эдди. Еще ниже — двое полицейских, прочесывающих берег. Мы находились на полпути к южной оконечности Робберга, когда Эдди испуганно вскрикнул:

— Хозяин, смотрите! — И показал в сторону воды.

На секунду мне показалось, что он заметил Мартина. Но вскоре я разглядел колоссальную акулу. Наверняка это та самая Циндарелла, о которой рассказывала Хелен в день нашего приезда. Акула медленно плыла вдоль самых прибрежных камней.