Сергей Калашников - Оператор совковой лопаты

• Название: Оператор совковой лопаты
• Автор: Сергей Калашников
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48250-4

Мишка – студент строительного вуза. Он подрабатывает на стройке. Его основной инструмент – совковая лопата! Красивая такая, отменно острая, угольно-черного цвета. Многофункциональная… Даже в дремучем лесу, в котором Мишка невесть как очутился и где полным-полно хищных зверей, с такой не пропадешь. А уж если проявишь недюжинную смекалку, да еще и задатки инженера, так вообще можно весьма неплохо устроиться. Короче, Робинзон Крузо по сравнению с «оператором совковой лопаты» отдыхает… Но как и всякому Робинзону, Мишке полагается Пятница. И она находится, и зовут ее Айн. И вдобавок к ней целое племя! Кто они? Наши далекие предки-кроманьонцы? Или североамериканские индейцы? С этим Мишка разберется позже, а пока лопату в руки – и вперед, к… светлому будущему!

---

Дикарка его удивила. Прокопала канавку от входа к топке, накрыла сверху кирпичами, что лежали под навесом, и заровняла пол глиной. Понимают кроманьонцы в том, что пламени требуется воздух. И вентиляция работает, и в землянке сухо и тепло. Отблески пламени из не совсем плотно прикрытой топки дают скудное освещение, однако ориентироваться можно. Пища готовится в горшках. Преимущественно мясная. Айн после Мишкиного показа частенько тушит мясо, прибавляя к нему корешки, которых он так и не разыскал, а вот местные повара с их свойствами знакомы и применяют широко.

А еще его порадовала каша. Невкусная, если честно. Крупноваты зерна, хотя сварена мягко, даже до липкой тягучести. Но вкуса нет. Пустота. Соль это дело слегка поправила, хотя и не кардинально. Организм, однако, наплевал на отношение хозяина к продукту, употребил его полностью и сыто рыгнул.

А здоровье и силы к нему возвращались. Мишка не дурак, чтобы капризничать при приеме горьких лекарств или едких натираний. Все принимает стойко и ждет очередного сеанса физиотерапии. Правда, с этим «лекарь» почему-то не торопится. Питамакан, кстати, совсем на глаза не появлялся. Спросил про него, как мог, полюбовался на грациозный жест, вроде как: «А нету». Кое-какие слова он начал понимать, но не уверен, что верно.

Нос стал прочищаться и перестал свербеть. Кашель сделался редким и результативным. Голова прояснилась. Жизнь налаживалась. Айн помогла ему вымыться в его злополучной баньке, но дело это прошло без игривости. А потом обрядила в полную дикарскую амуницию. Кожаные штаны – мягкие и просторные и кожаную рубашку вроде футболки, однако с расклешенными цыганскими рукавами без манжет. Кожаные же калошки на ноги. Сама она так же одета.

Еще показала, где висит теплая куртка с мехом. Вместо застежки впереди завязки. Ни шапки, ни капюшона в составе амуниции не предполагалось.

В ее свертке-мешке содержится мальчишка явно человеческого племени. Сидеть не может, но головку держит и поворачивается на звук или движение. Звуки всякие издает. Писает и какает в пучок пакли, что привязывает к его попе Айн. Прототип памперса. Пацану редко предоставляется хотя бы малая толика свободы. Обычно участь его печальна: он лежит в мешке, что болтается у матери за спиной или под мышкой. Изредка младенца кладут на шкуру, что лежит на полу и служит его мамочке для сна. Он тогда шевелится и, случается, переползает на животе. Так, чуть-чуть.

Кажется, что родительница уделяет сынуле маловато времени. Дрова таскает, готовит. Много у нее хлопот. Вот долго разглядывала его охотничий лук. Поколдовала со стрелами в районе оперения, потом разразилась длинной непонятной тирадой, выслушала в ответ таблицу умножения на три, удовлетворенно улыбнулась и, затолкав отпрыска в мешок, оделась, забрала лук и удалилась.

Потом кормила больного свежеприготовленной печенью, скоблила под навесом шкуру его костяными скребками. Небольшого оленя добыла. Сходила в лес, подстрелила и принесла на правом плече, а на левом – сумка с сыном. И лук со стрелами в руках. Ничего лишнего – кошелек и авоська. Вроде на рынок отлучилась.

Олень действительно совсем маленький, килограммов тридцать, не больше. А ведь лук Мишка под свою силу рассчитывал. Он, хоть и не богатырь, нормальную для мужчины силенку имеет. И то, что кроманьонка тетиву натянула, а потом сняла – это знак. Знак того, что доисторическая девчонка ни в чем ему не уступает. И вообще, живет она здесь. Причем с тем, с кем пожелает.

Глава 19 Ухаживание

Здоровье к нему возвращалось постепенно. И силы свои он тратил на ухаживания. Как полагается обхаживать дикую первобытную женщину, точной информации не было. Поэтому действовал в духе своего времени.

Отковал и снабдил крепкой рукояткой отличное шило. Был у него какой-то ненормальный негнущийся гвоздь, вот его и пустил в дело. Айн искусно оплела рукоятку ремешками и с удовольствием пользовалась подарком при шитье.

Изготовил шило с крючком из самого длинного из сохранившихся гвоздей. Без надфиля, с молотком и шершавым камнем задача головоломная. Дважды переделывал, отчего избыток длины оказался утерян. Девушка выглядела довольной. Она ведь часто со шкурками работает. Стальной крючок крепче костяного и ухватистей.

Сделал отличный ножик с удобной ручкой и маленьким лезвием. Постоянно ведь кожи кроит. Причем вырезает фигурно. Заработал улыбку.

А еще Айн оказалась лакомкой, так что варенье все перевел на ее угощение. И орешки с сушеными ягодами для нее растирал, очень эта композиция дикарке нравилась.

С сынишкой ее подружился. Кроме кормления грудью, все для мальчишки делал. Играл, менял промокшую паклю, мыл, когда случалось… ну бывает с мелюзгой, чего уж там. Кстати, паклю эту, когда испачкается, не выбрасывают, а стирают и просушивают. Потом потрепать чуток – и снова в дело. Запасы ее велики, но конечны. И вообще, это явно какой-то мох, только обработанный. Может быть, вареный.

А еще Мишка не стеснялся и пищу приготовить, и посуду помыть. Начал эксперименты с глинами: замачивания, взбалтывания, осаждения. Добавки всякие вводил – песочек, молотые кости, золу. Рецептуру протоколировал на листах коры, образцы помечал. Самих глин у него было три сорта из разных мест, так смешивал в нескольких пропорциях. Налепил изо всего этого разнообразия самых расходных горшочков, что чуть более полулитра, и провел первый после длинного перерыва обжиг. Несколько рецептур оказались перспективными. Особенно один вид керамики порадовал своей плотностью. Совсем воду не пропускал. Похоже, песочек в толще стенок расплавился и пропитал поры.

Пережег оставшиеся с осени самородки, наплавил из них лепешек. На этот раз действовал не кое-как, не с бухты-барахты, а четко под протокол сделал развесовку угля и огарка, варьируя соотношение. Когда все переплавил, сравнил результаты по твердости. Два варианта сразу выявил. Один для инструментов, второй – если проволоку делать затеет. А тем временем явственно наступила зима. Снежок лег красиво. Метелей особо не случалось, и морозы не трещали. Однако дров уходило много.

Айн, оставив сынишку в застеленной теплыми мехами корзине на попечении Мишки, освобождала окрестные леса от валежника с топором в одной руке и лопатой в другой. Мишка обычно включался в работу на этапе транспортировки. Вид девушки, тянущей целую гору мелких дровишек, его не вдохновлял. Хотя чаще волокли вдвоем.

Рубка дров в исполнении кроманьонки выглядела легко и незамысловато. Два толстых, почти вплотную растущих ствола, просунутый между ними конец толстенной хворостины, несколько стремительных, с ускорением, шагов в сторону, хруп! Полено готово. Доламывать булыжником ничего не требуется.

Еще видел, как она длинной кромкой камня стачивала лишнее с черенковой части ножа, прежде чем оплетать ее ремнями для оформления рукоятки. Стальная пластина была вставлена в расщеп на боковой стороне полена. После завершения обработки девушка нанесла несколько ударов камнем по клину, извлекла заготовку, вставила ее туда же противоположной стороной и немного покачала клин ударами с разных сторон. Железку зажало, и камень снова заскрежетал по стали.

Вот он, умный и просвещенный, тоскует по тискам. А первобытная девчонка ими непринужденно пользуется. Непрост этот мир. И женщина эта непроста. Сплел он для нее корзинку. Залюбуешься. Самые тонкие прутики с великой старательностью и фантазией уложил в хитрое кружево. Даже почти не криво получилось. И мочалом ничего латать или скреплять не потребовалось. А к нему под одеяло она так и не забралась.

* * *

Зима вступала в свои права неспешно и обстоятельно. Снежок сыпал, морозцы по утрам ощущались. Речка не замерзла, а на озере лед образовался только у самого берега. Мишка с санками несколько раз сходил за солью. Растворы потихоньку фильтровались и выпаривались. В холодных сенях, где не забывали топить, сохли штабеля посуды, ожидая загрузки в обжиговую печь. В голове постепенно складывалась конструкция установки для получения древесного угля в существенных масштабах, а то остановится Мишкина металлургия. И так еле хватило на плавки, а потом еще и на поковки немало перевел.

Он определенно выздоровел. Дома простуды его так надолго никогда не выбивали из колеи. А тут – поди ж ты! С Айн уже получалось немного разговаривать. У Мишки впервые за долгий период появилась возможность общаться. Названия предметов и кое-какие базовые понятия удалось уловить быстро. Дай – возьми. Помоги – отойди. Ешь – пей. Конечно, немного удается узнать при однообразной бытовой деятельности. Но, скажем, узнал имя сына Айн. Крян его зовут. А вот что это имя означает, узнать не удалось. Нет в окрестностях объекта с таким наименованием, на который можно указать пальцем. И другими словами объяснить не получается.

Девушка попыталась описать, но то, что сознание извлекло из ее слов, позволило понять лишь, что речь идет о живом существе. А вот птичка это, рыбка или зверюшка – он узнает позднее, когда будет знать больше слов.