Юрий Корольков - Кио ку мицу !

• Название: Кио ку мицу !
• Автор: Юрий Корольков
• Жанр: История

---

Генерал-лейтенант вернулся на берег. Вскоре американская эскадра ушла в море. Седьмой флот так и не смог перебросить войска Чан Кай-ши в Маньчжурию. Это также предрешило дальнейшие успехи китайской Народно-освободительной армии.

И вот боевые действия, казалось бы, закончились. Боевые действия... Но скорпион, оказавшийся в безвыходном, огненном кольце, убивает себя собственным ядом... В Маньчжурии вдруг, без видимых причин, вспыхнули эпидемии, обнаружились чумные очаги, случаи заболевания тифом, холерой... Среди животных начались эпизоотии ящура, сибирской язвы... Отряды эпидемиологов в необычайной поспешности погрузились на самолеты и, как десантные войска, вылетали в маньчжурские города.

Начальник особого эпидемиологического отряда капитан Ирина Микулина оказалась в Харбине. Здесь, неподалеку от города, обнаружили случаи тяжелых заболеваний, напоминающих пастеурелла пестис. Врачи-терапевты не могли установить окончательного диагноза, и капитан Микулина с врачами своего отряда ехала на станцию Пинфань, где находились подозрительные больные.

От шоссейной дороги свернули в сторону и остановились перед воротами бывшего военного городка. Теперь городок был разрушен. На месте зданий торчали закопченные стены, следы недавнего пожарища. Часть зданий рухнула, как после бомбежки, и груды кирпича лежали навалом рядом с какими-то изуродованными машинами, котлами, начинавшими покрываться ржавчиной. Только в глубине территории, обнесенной бетонным забором и колючей проволокой, уцелело одноэтажное здание барачного типа. Здесь и лежали больные, вызывавшие подозрение. Ирина повязала марлевую маску и вошла в помещение.

Двух мнений быть не могло - больные заражены пастеурелла пестис. Их было несколько человек, и все они находились в тяжелом состоянии. Военный врач, дежуривший здесь, сказал, что двое сегодня умерли японский солдат и один русский, из белоэмигрантов. Оба они, так же как и остальные, работали в японском научном институте, расположенном на территории разрушенного военного городка.

- Посмотрите, доктор, что мы нашли у японского солдата, - сказал врач и осторожно взял в руки трость с развинчивающейся ручкой. Внутри лежала стеклянная колба с кишащими в ней блохами.

- Свяжитесь с санитарным управлением фронта, - распорядилась Микулина. - Сообщите, что в районе Пинфань установлены случаи пастеурелла пестис.

- Неужели вы думаете... - Врач-терапевт побледнел и не договорил фразы. Он понимал, что такое пастеурелла пестис. Со студенческой скамьи, он помнил, что Юстинианова пандемия чумы унесла за полвека сто миллионов жителей Европы и Среднего Востока. Но это было тысячелетие назад, а сейчас...

- Я почти уверена в этом, - сказала Ирина. - Вам делали профилактическую прививку?

- Да, конечно... Но у меня были контакты с больными...

У Ирины самой захолонуло сердце. Она замерла, когда увидела больных, услышала их надрывный, мучительный кашель. Сейчас она овладела собой.

- Надеюсь, все будет благополучно, - постаралась она успокоить терапевта. - Звоните в сануправление... Нужен строжайший карантин.

Ирина отдала распоряжение работникам эпидемиологического отряда и снова пошла в палаты, где лежали больные. Вероятно, здесь у японцев была какая-то канцелярия. У входа лежали груды бумаг, столы, поставленные один на другой.

- Все это надо сжечь, - продолжала отдавать распоряжения Микулина.

В отдельной каморке лежала женщина, доставленная сюда с такими же симптомами, как у других. Ирина заговорила с ней, стала мерить температуру. Женщина смотрела на нее большими, запавшими глазами.

- Ирина?.. Вы не узнаете меня, доктор? - неуверенно спросила она, когда Ирина подошла к ней снова.

Что-то отдаленно знакомое мелькнуло в чертах этой изможденной, стареющей женщины. Но Ирина не могла вспомнить.

- Я Орлик... Оксана... Неужели я так изменилась!

Ирина молчала, пораженная встречей. В ее памяти сохранилось красивое лицо камеи, высеченной из твердого камня, с тонкими, благородными чертами... Сейчас перед ней лежала старая женщина с пергаментным лицом, иссеченным глубокими морщинами.

- Как ты узнала меня, Оксана?! - воскликнула Ирина. Она была в марлевой маске, и только верхняя часть лица оставалась открытой.

- По голосу и глазам... Сначала сомневалась, а когда ты заговорила... Скажи, Ирина, ты думаешь, у меня пастеурелла пестис?

- Не знаю, - солгала Ирина.

- Конечно, этого не может быть. Я столько лет жила здесь среди чумы, у меня абсолютный иммунитет, как говорили японцы.

- Где - здесь?

- Ты ничего не знаешь, Ирина?!. Здесь - в рассаднике чумных бацилл.

Оксана стала рассказывать сбивчиво, возбужденно...

- Я расскажу тебе коротко, чтобы успеть... Начну с конца... Но у меня не чума, уверяю тебя!

Течение болезни Оксаны действительно проходило не как у других. Она не задыхалась от приступов мучительного кашля, у нее не было озноба и мучительной головной боли. И все же это была пастеурелла пестис, как подтвердил посев бацилл в питательной среде. В поле зрения микроскопа вытянулась прозрачная цепочка смертоносных бацилл...

Оксана рассказала, что произошло в исследовательском институте полторы недели назад. Оксану давно перевели из тюрьмы в подвалы, где она кормила мышей и крыс. Она изнемогала от вида этих прожорливых, отвратительных грызунов!.. Это продолжалось долго, Оксана не помнила, сколько месяцев, может быть лет... Недавно она услышала отдаленный гром. Прильнула ухом к бетонному полу подвала. Гул приближался и нарастал изо дня в день. Японцы вели себя беспокойно и нервно. Оксана услышала обрывок фразы, брошенной капралом: "...война... русские наступают..." А потом началось все это... Капрал приказал Оксане раскрыть клетки, выпустить крыс - тех, на которых выращивали блох, и всех остальных. Впервые двери подвала оставили раскрытыми. Оксана уже знала, что делают в институте японские бактериологи, чем занимается научный институт - готовят чуму, холеру, сибирскую язву! Для этого держат в клетках людей и крыс...

- Я жила среди бацилл, вдыхала их в свои легкие вместе с воздухом, была пропитана их ядом, - приподнявшись на койке, говорила Оксана. - Я знала все и молила судьбу - лишь бы не умереть сейчас, если уж не умерла раньше... Я поняла, что совершается еще одно Зло, и ужаснулась, хотя думала, что перестала ужасаться. Японские ученые хотели моими руками выпустить чуму из подвалов. Мне посчастливилось, я украла две канистры с бензином, что стояли у входа, разлила и подожгла... Потом я спряталась, и японцам некогда было меня искать. Может, подумали, что я сгорела вместе с крысами... Я вылезла из ямы, когда японцы, взорвав городок, уехали на машинах... Я очень устала, Ирина, немного отдохну и расскажу остальное.

Борьба с чумной вспышкой, грозившей перерасти в эпидемию, велась упорно и долго, хотя боевые действия в Маньчжурии давно закончились. Ирина все время вела записи в служебном дневнике. Когда все кончилось, записки пришлось сжечь, как все соприкасавшееся с чумной заразой. Значительно позже, уже дома, после войны, напрягая память, она восстановила некоторые записи.

"Как удивительно скрещиваются судьбы поколений! - писала она. Отец погиб от чумы, спасая людей, и я пошла по его пути... Я еще не знала тогда, как это трудно. В Маньчжурии мы оказались в похожей ситуации - в карантине среди больных. Но здесь не было колбы с активной чумой, случайно разбитой малограмотной санитаркой. Эпидемию, как войну, хотели распространить ученые-микробиологи с докторскими званиями, одетые в военную форму. Об этом мне рассказала Оксана, с которой я встретилась через десять лет... Какая жестокая судьба у моей подруги. Оскорбленная Мстительница, увидевшая мировое Зло в вероломстве близкого ей человека, Оксана не представляла, какую глухую и жестокую тайну раскрыла она, выжив в бактериологическом аду японского научного института. Она умерла от пастеурелла пестис, хотя течение ее болезни проходило так необычно.

Это была последняя смерть в разрушенном военном городке, который мог стать центром мирового бедствия, как атомная бомба.

В жизни я избрала профессию эпидемиолога, человечную и благородную, мечтала избавлять людей от эпидемий, но я столкнулась с войной, такой же ужасной, как самая страшная эпидемия чумы, где бациллы превращались в оружие.

Эпидемиология столетиями изучала способы предупреждения болезней. Здесь я увидела следы научного мракобесия целого коллектива бактериологов, они превратили болезнетворные бациллы в свое оружие. Оказалось, что в разрушенном институте был отдел сельского хозяйства. Ученые изощрялись в поисках методов уничтожения пшеницы, ржи, домашних животных - всего, чем люди живы на земле. Они собирались уничтожить все это методом стойкого заражения почвы, хотели отравить даже землю, чтобы люди не могли выращивать на ней хлеб и поддерживать жизнь. Я горжусь, что принадлежу к армии страны, избавившей планету от черной смерти..."