Георг Лукач - Литературные теории XIX века и марксизм

• Название: Литературные теории XIX века и марксизм
• Автор: Георг Лукач
• Издательство: Государственное Издательство Художественная Литература
• Жанр: Философия
• Год: 1937

Государственное Издательство Художественная Литература Москва 1937

---

Франц Меринг

Франц Меринг, бесспорно, — одна из самых крупных и разносторонних фигур в социалистической литературе периода II Интернационала. Как издатель юношеских произведений Маркса и Энгельса, как историк германской социал-демократии, как биограф Карла Маркса, он оказал на все идеологическое развитие пролетариата влияние, выходящее далеко за пределы Германии. Сколько бы ни было в его деятельности моментов, уже тогда вызывавших сомнения и критику, все же его влияние остается очень сильным до сих пор; как бы резко мы ни отклоняли сейчас целый ряд основных пунктов в его изображении рабочего движения (характеристика и оценка Лассаля, Швейцера, Бакунина и т. д.), работы Меринга далеко еще не перешли в разряд простых документов минувшей эпохи; его исторические сочинения во всяком случае очень важны для изучения германского рабочего движения.

Но этим отнюдь не исчерпывается его литературное значение. Меринг — самый блестящий публицист германской социал-демократии; его передовые статьи и "Neue Zeit" заслуженно приобрели международную известность, целое поколение знакомилось но ним с германской, и в особенности с прусской, историей в ее связи с классовой борьбой современности. Деятельность Меринга как историка не ограничивалась одной публицистикой. Его "Легенда о Лессинге", его "Германская история", его "Густав Адольф", его этюд по истории германских освободительных войн и т. д. были для целого поколения источником ознакомления с немецкой историей в марксистском освещении, и сейчас еще огромное большинство, марксистов черпает из этого источника свои сведения по немецкой истории. Интересы Меринга по изучению прошлого в свете марксизма были чрезвычайно широки. Они охватывали самые различные области — от военной истории до истории философии и литературы. И эта последняя была, наряду с историей рабочего движения, второй областью, в которой Меринг много лет пользовался непререкаемой репутацией крупнейшего авторитета. Даже политические противники преклонялись перед его умом и знаниями в области литературы, и можно сказать, что до последних лет историко-литературные оценки в кругах немецкого рабочего движения определялись главным образом суждениями Меринга. Правда, социал-демократические публицисты все более переходили к рабскому копированию какой-либо новейшей моды послевоенной буржуазии и поэтому все больше отказывались от меринговского взгляда на историю немецкой литературы, — но все же официальный взгляд германской социал-демократической партии на литературу (Герман Вендель, Анна Зимсен, Клейнберг и др.) оставался еще меринговским по внешности.

Что же касается германской компартии, то в ней критическое отношение к наследству Меринга возрастало по мере ее большевизации. Политическое значение этого критического подхода к Мерингу основано главным образом на том, что, как мы подробно расскажем ниже, брандлерианцы, и прежде всего Тальгеймер, провозгласили меринговскую "ортодоксию" в литературной и культурной области. На этой основе возник "почвенный" немецкий троцкизм в вопросах литературы: отрицание возможности пролетарско-революционной литературы, возможности подъема культуры вообще, и литературы в частности, в период обостренной классовой борьбы. Тщательное изучение и критическая проверка меринговского наследия являются таким образом крайне важным жизненным вопросом для пролетарски-революционной литературы Германии. Тем более, что было бы весьма недиалектическим и некритическим взглядом на дело из-за необходимости энергичнейшей критики ошибок Меринга отбросить в сторону все его наследие. Узость кругозора очень многих молодых писателей революционного литературного движения Германии теснейшим образом связана с тем, что они знают Германию только по самому последнему ее периоду, пережитому ими самими, что они не могут перекинуть мост к революционным традициям своей страны. Нужно поэтому критически переработать наследие Меринга, а не отбрасывать его в сторону, — последнее было бы такой же ошибкой, как догматическое усвоение взглядов Меринга на литературу.

Для советских читателей труды Меринга по истории и теории литературы не могут, разумеется, в такой же мере представлять актуально-политический интерес. Однако и для них остается в силе тот факт, что марксистское изложение истории немецкой литературы, но крайней мере XVIII и XIX веков, было дано только Мерингом. Советский читатель, ищущий путеводителя по истории немецкой литературы, может обратиться пока только к Мерингу. И тут критический разбор метода и выводов Меринга тем важнее, что благодаря обаянию имени Меринга и его захватывающему изложению многие читатели, наверное, не раз будут склонны усвоить себе (в той области, которую они не знают или знают недостаточно близко) даже ложные оценки Меринга.

Предлагаемая вниманию читателя статья выдержана преимущественно в критическом тоне. Мы должны были выделить здесь те моменты в методе и исследовательской работе Меринга, в которых он не поднялся над кругозором II Интернационала, которые клонятся в сторону от подлинного марксизма и должны быть преодолены до конца для правильного марксистского понимания исследованных Мерингом- областей. Такая критика — подчеркнем это еще раз — не имеет ничего общего с презрительным отношением к наследию Меринга. Великая историческая заслуга Меринга, как первого систематического исследователя этих вопросов, остается незыблемой при самой резкой критике его ошибок, тем более, что и самая строгая критика должна будет признать, что Меринг не только впервые, после Маркса и Энгельса, занялся систематическим марксистским исследованием немецкой литературы, но во многих и немаловажных пунктах пришел к правильным выводам. Меринг — одна из самых крупных, привлекательных и героических фигур своего времени. С того момента, как он — уже зрелым человеком — примкнул к рабочему движению, он беззаветно боролся (при всех своих ошибках) на его радикально-левом крыле, жестоко громил ревизионизм и выраставший из него социал-шовинизм и социал-империализм, героически выдерживал гонения со стороны империалистической германской буржуазии, сидел, уже больным стариком, в тюрьмах германского империализма, был одним из основателей Спартаковской группы и КПГ и умер если и не прямо на поле брани, то все-таки как жертва руководимой социал-демократией контрреволюции, как один из первых мучеников пролетарской революции в Германии.

1. Личность Меринга

Мы попытаемся здесь дать не психологическую характеристику Меринга, а его портрет как политика и мыслителя. Прежде всего необходимо показать, как и насколько повлияло на духовную физиономию Мерин-га-марксиста его прошлое, тот период, когда он еще не примкнул к рабочему движению. При этом нужно прежде всего покончить с одной легендой, распространявшейся ревизионистами, особенно ко времени Дрезденского съезда (1903). Я имею в виду тот взгляд, будто Меринг был когда-то ренегатом рабочего движения и потом "покаянно" вернулся к нему. — Нет, Меринг в юности никогда не был членом рабочей партии. Наоборот, он прошел, как мы увидим, весьма своеобразный путь от буржуазной демократии к рабочему движению, причем своеобразие этого пути было не лично-психологическое, а историческое. Отношение Меринга к рабочей партии и к рабочему движению вообще в первое время часто менялось. Однако, будучи сравнительно близок к рабочему движению в семидесятые годы, молодой Меринг никогда не был в его рядах. Тот факт, что свои статьи против Трейчке в "Die Wage" (1875 г.), вышедшие затем отдельной брошюрой, он писал от лица некоего фиктивного участника рабочего движения, ровно ничего не доказывает, Позднейший рассказ Меринга об этой брошюре заслуживает полного доверия: "Когда летом 1875 года разгорелась литературная распря между Трейчке и Шмоллером, я как-то разговорился о ней с Гвидо Вейсом и высказался в том смысле, что Трейчке может быть опровергнут любым рабочим. Вейс сказал: "Напишите-ка мне несколько статей об этом для "Die Wage", — что я и сделал"[1]. И Меринг справедливо находит, что благожелательно-отрицательный отзыв Газенклевера о бойком фельетонистском слоге этих статей был правильнее, чем похвала Бебеля. Отзыва Маркса об этой брошюре ("которая написана скучно и поверхностно")[2] Меринг тогда, наверное, не знал.

Обвинение в ренегатстве и вообще копание в буржуазном прошлом Меринга было грязным маневром ревизионистов. Меринга хотели изобразить авантюристом, отчаянной головой, темной личностью, чтобы этим ослабить борьбу левых против ревизионистов, чтобы политически скомпрометировать одного из самых смелых и даровитых борцов левого крыла. Как Меринг, так и его политические друзья были совершенно правы, когда ответили на этот гнусный выпад энергичнейшим отпором, указав на деятельность Меринга как друга и помощника партии вне ее рядов, в последние годы закона против социалистов, и на его работу внутри партии после "го присоединения к ней. Гнусность этих нападок заключалась именно в том, что они исходили от наиболее обуржуазившихся элементов правого крыла (Браун, Давид и др.) и от буржуазных интеллигентов, промелькнувших случайными гастролерами в рабочем движении (Георг Бернгард). И направлялись эти нападки против Меринга именно потому, что он вел борьбу против буржуазного перерождения рабочего движения, против ревизионизма. Только изолгавшиеся вконец, обуржуазившиеся оппортунисты, сотрудничавшие в "Zukunft" Гардена и других буржуазных органах и боровшиеся за право печататься во всех буржуазных журналах и газетах без контроля партии, могли предъявить Мерингу "моральный" упрек в том, что он в свой буржуазный период был сотрудником честно-демократических, лево-радикальных органов, где он в качестве буржуазно-демократического журналиста вел ожесточеннейшую борьбу против буржуазной коррупции печати и т. д. Правда, была такая полоса в развитии Меринга, когда он боролся и против рабочего движения. Это один из весьма отрицательных моментов в биографии Меринга, тем более, что и эту борьбу он вел со свойственным ему полемическим задором. Первое сближение Меринга с рабочим движением было основано на его полнейшем непонимании сущности этого движения.