Патриция Корнуэлл - Жестокое и странное

• Название: Жестокое и странное
• Автор: Патриция Корнуэлл
• Жанр: Детектив

---

- Позвольте задать вам один вопрос, док, - обратился он ко мне, когда я вернулась к столу. - Какие бы чувства вы испытали, если бы поймали тех скотов, что убили Марка?

Я не ожидала такого вопроса. Мне не хотелось думать о тех людях.

- Разве где-то в глубине души вам не захотелось бы увидеть, как повесят этих сволочей? Или, - продолжал он, - вступить в спецкоманду для расстрела, чтобы самолично нажать на курок?

Марк погиб при взрыве бомбы, оказавшейся в урне лондонского Викторианского вокзала и сработавшей именно в тот момент, когда ему случилось проходить мимо. Испытанные мною горе и потрясение были настолько велики, что я и не думала о мести.

- На мой взгляд, бессмысленно смотреть, как будут казнить группу террористов, - сказала я.

Марино пристально посмотрел на меня.

- Что ж, это вполне в вашем духе. Вы бы сделали им бесплатное вскрытие, если бы это оказалось в ваших силах. Вы бы с удовольствием разрезали их живьем, не торопясь. Я не рассказывал вам, что случилось с семьей Робин Нейсмит?

Я потянулась за своим скотчем.

- Ее отец был врачом в Северной Вирджинии, замечательный человек, начал он. - Через шесть месяцев после суда он слег от рака и пару месяцев спустя умер. Робин была единственным ребенком. Мать переезжает в Техас, попадает в автокатастрофу и теперь передвигается на инвалидной коляске, живя лишь воспоминаниями. Уоддел сгубил всю семью Робин Нейсмит. Люди гибли от одного соприкосновения с ним.

Я думала о выросшем на ферме Уодделе, в памяти проплывали его размышления. Я представляла его сидящим на крыльце, жующим помидор с привкусом солнца. Я пыталась представить, какие мысли пронеслись у него в голове в последнюю секунду его жизни. Прочел ли он молитву?

Марино затушил сигарету и, видимо, собрался уходить.

- Вы знаете детектива Трента из Энрико? - спросила я.

- Джо Трент. Был в "К-Девять" и, получив сержанта пару месяцев назад, стал сыщиком. Несколько суетной, но ничего.

- Он звонил мне по поводу мальчика... Марино оборвал меня.

- Эдди Хита?

- Не знаю, как его зовут.

- Тринадцатилетний подросток, белый. Мы занимаемся этим. "Лакиз", в центре города.

- "Лакиз"?

- Ночной магазинчик, возле которого его в последний раз видели. Это неподалеку от Чемберлен-авеню, Нортсайд. И что же Трент от вас хотел? Марино нахмурился. - Прослышал, что Хит может не выкарабкаться, и решил заблаговременно с вами договориться?

- Он хочет, чтобы я взглянула на необычные раны, похожие на садистские увечья.

- Господи. Как же меня бесит, когда страдают дети. - Отодвинув свой стул, Марино потер виски. - Проклятье. Не успеешь отделаться от одной твари, как тут же ей на смену является другая.

После ухода Марино я села на каменную плиту камина и смотрела, как там мерцают угли. Я чувствовала усталость и какую-то бесконечную тоску, которую была не в силах прогнать. Смерть Марка оставила у меня в душе рубец. Я вдруг неожиданно осознала, насколько сильна была моя любовь к нему.

В последний раз я видела его в тот день, когда он улетал в Лондон, и, прежде чем он поехал в аэропорт, мы успели наскоро пообедать где-то в центре города. Из последних проведенных вместе с ним минут я отчетливо запомнила, как мы оба посмотрели на свои часы, когда на небе вдруг сгустились тучи и по окну, возле которого мы сидели, потекли первые капли дождя. У него на подбородке была маленькая царапинка - порез от бритья, - и потом, вспоминая его лицо, я неизменно видела его с этой ранкой, и почему-то от этой детали у меня как-то особенно щемило сердце.

Он умер в феврале, когда война в Персидском заливе подходила к концу, и оставил мне вечную боль. Я продала свой дом и переехала на новое место. Но, покинув родные края, я ничего не добилась, лишь потеряла окружавшие меня растения и хороших соседей. Обустройство на новом месте, перепланировка сада только усугубили мой стресс. За что бы я ни бралась, везде возникали какие-то трудности, на которые у меня не хватало времени, и я представляла Марка, качающего головой.

"Как такой рассудительный человек может..." - сказал бы он с улыбкой.

"А что бы сделал ты?" - в свою очередь мысленно спрашивала я его ночами, когда мне порой не удавалось уснуть. "Как, черт возьми, поступил бы ты сейчас, здесь, на моем месте?"

Вернувшись на кухню, я сполоснула свой стакан и пошла в кабинет узнать, что ожидало меня на автоответчике. Звонили несколько репортеров, мама и Люси, моя племянница. Трижды просто клали трубку.

Мне бы очень хотелось, чтобы мой телефон нигде не значился, однако это невозможно. Полиция, адвокатура, четыреста или около того судмедэкспертов по всему штату - все могли вполне законно звонить мне в нерабочее время. Чтобы хоть как-то отгородиться от подобных вторжений в личную жизнь, я прибегала к помощи автоответчика, и все, кто звонил с угрозами или оскорблениями, рисковали быть вычисленными по определителю номера.

Нажав кнопку, я стала просматривать номера, появляющиеся на узеньком экранчике. Дойдя до тех трех звонков, я оказалась в полнейшем недоумении и растерянности. Номер телефона был мне теперь знаком. Он появлялся на моем экране уже несколько раз за последнюю неделю, и звонивший неизменно клал трубку, не оставляя никаких сообщений. В свое время я пробовала звонить по этому телефону, с тем, чтобы узнать, кто это, но там раздавался лишь пиликающий сигнал, похожий на факс или компьютер. Кому и зачем понадобилось трижды звонить мне в промежутке от десяти двадцати до одиннадцати вечера, пока я ожидала доставки тела Уоддела в морг. Компьютерные телефонные звонки не повторяются с такой частотой и в такой поздний час, а в случае неправильного номера кто-то уже давно должен был бы узнать об ошибке.

За то короткое время, что оставалось до утра, я просыпалась несколько раз. От каждого едва различимого скрипа или шороха в доме у меня начинало учащенно биться сердце. Красные огоньки на контрольной панели сигнализации, висевшей напротив кровати, зловеще мерцали, и, когда я поворачивалась или поправляла постель, сенсорное устройство, которое я не включала, когда находилась дома, беззвучно наблюдало за мной своими ярко-красными глазками. Мне снились странные сны. В половине шестого я включила свет и стала одеваться.

Еще не рассвело, и, когда я ехала в офис, на улицах было очень мало машин. Пустынная автостоянка за воротами оказалась усеянной маленькими восковыми свечками, которые зажигаются на вечерах моравских братьев и прочих религиозных праздниках. Однако на этот раз ими воспользовались для протеста. Несколько часов назад они были оружием. Поднявшись наверх, я приготовила кофе и начала просматривать оставленные мне Филдингом бумаги. Мне было интересно, что оказалось в конверте, найденном мною в заднем кармане Уоддела. Я ожидала увидеть нечто поэтическое, или очередные размышления, или письмо его духовника.

Но то, что я обнаружила, и то, что Уоддел считал "сугубо конфиденциальным" и просил захоронить вместе с ним, оказалось квитанциями об оплате. Как ни странно, пять из них свидетельствовали о плате за телефонные услуги и три - за еду, включая ужин с жареным цыпленком, заказанный в "Шониз" двумя неделями раньше.

Глава 2

Детектив Джо Трент выглядел бы весьма молодо, если бы не борода и не редеющие светлые волосы, в которые уже вкралась седина. Он был высоким, подтянутым, в плаще с поясом на талии и в начищенных ботинках. Нервно моргая, он пожал мне руку и повел на тротуар перед входом в центр скорой помощи. Я заметила, что он был встревожен делом Эдди Хита.

- Не возражаете, если мы минутку поговорим здесь? - спросил он, выдыхая морозный пар. - С глазу на глаз.

Поежившись, я прижала локти, и в этот момент со склона неподалеку от нас со страшным шумом взлетел вертолет медицинской службы. Луна напоминала ледышку, тающую на фоне синевато-серого неба. Машины на стоянках были грязными от дорожной соли и холодных зимних дождей. Неприветливое бесцветное раннее утро с резким порывистым ветром ощущалось мною еще острее из-за приведшей меня сюда причины. Не думаю, что мне стало бы тепло, окажись я сейчас под ярким солнцем в сорокаградусную жару.

- Дела действительно плохи, доктор Скарпетта. - Он моргнул. - Думаю, вы согласитесь со мной, что не следует разглашать подробности.

- Что вы можете рассказать мне про мальчика? - спросила я.

- Я поговорил с семьей и еще с некоторыми людьми, знавшими его. Насколько могу судить, Эдди Хит самый обыкновенный парень - увлекался спортом, разносил газеты, никаких неприятностей с полицией у него никогда не было. Его отец работает в телефонной компании, мать занимается шитьем. Вчера вечером миссис Хит понадобилась грибная подливка для запеканки на ужин, и она попросила Эдди сбегать в магазинчик "Лакиз".

- Магазин далеко от их дома? - спросила я.

- В двух кварталах, и Эдди часто ходил туда. Продавцы знают его по имени.