Кассандра Клэр - Draco Veritas

• Название: Draco Veritas
• Автор: Кассандра Клэр
• Жанр: Фэнтези

Трилогия (Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas) о Драко Малфое - культовое произведение, написанное по мотивам книг Дж. К. Роулинг о мальчике-волшебнике по имени Гарри Поттер. Автор трилогии - знаменитая в фэндоме Гарри Поттера писательница - Кассандра Клэр (ее другие популярные произведения: трилогия "Смертельные орудия" и The Very Secret Diaries). Сюжет разворачивается вокруг отпрыска древнего колдовского рода Малфоев, главного противника Гарри Поттера в школе - Драко Малфоя

---

Что-то коснулось его лица. Не открывая глаз, он повернул голову набок, однако прикосновение не пропало. Он было поднял руку, чтобы убрать это, однако остановился: касание было приятным. Где он весь горел, его тронули прохладные пальцы — он понял, что это были именно пальцы — легкое холодящее прикосновение к вискам, к горлу… к волосам. Кто-то нежно откинул назад его волосы. На свете существовал всего один человек, кто это делал.

Гермиона, — подумал он. — Я сплю и вижу сон. И я не хочу просыпаться.

Он крепко зажмурился. Он спал — в этом он был уверен. Он видел ее во сне несколько раз с того времени, как вернулся в Имение. И каждый раз покидал волшебный мир сновидения, просыпаясь помимо своей воли и чувствуя себя совершенно несчастным. Однако все происходящее казалось ему куда реальней, чем то, что ему когда-либо снилось.

Его лица снова коснулись чьи-то руки, перед закрытыми глазами мелькнула какая-то тень, прохладные гладкие губы коснулись его губ.

У него перехватило дыхание, все вокруг закружилось, словно мир встал на дыбы. Он опускался в лучащуюся холодную мглу, он испытывал удовольствие, от которого ему становилось дурно, он чувствовал боль и призывал ее к себе. Он горел и мерз, он дрожал — он не чувствовал этого так долго, так долго…

Это было именно то, что он хотел получить от Гермионы тогда ночью, в переулке, это было именно то, о чем он не мог сказать ей, — ибо она бы возненавидела его за это. Но сейчас он спал — и в своем сне получал от нее все, что хотел; она бы простила его за это — она бы никогда не узнала.

— Гарри… — прошептала она. Открыв глаза, он увидел лишь сумашедшие дергающиеся и качающиеся тени. Ее волосы шатром закрыли их. Она была джинном в бутылке, сновидением, навеянным одиночеством и алкоголем.

Это был сон, и он знал об этом — но он не хотел просыпаться, да и не мог, даже если бы пожелал этого. Никогда прежде не ведомая ему вялость охватила его тело, кровь замедляла и замедляла свой ход, пока не потекла, словно густой сироп, обжигая его вены.

— Открой глаза, — шепнула она нежным голосом, таким сладким, каким бывают только отравленные конфеты. — Посмотри на меня…

Он попытался и, возможно, даже сумел. Позже он так и не смог это вспомнить. Темнота — такая же, как и ее волосы, опрокинулась на него — он попытался воспротивиться ей, однако его понесло прочь, будто течением. Больше он ничего не помнил.

* * *

Следующим утром Драко проснулся рано, проведя беспокойную ночь, и обнаружил в конверте рядом с кроватью остальную часть своего Рожедственского подарка: это было руководство по эксплуатации новой метлы и запиской: «Приложение к твоему чертовому подарку. Намек: оно не летает.»

— Это ты так думаешь, — упрямо заявил Драко и занялся изготовлением бумажного самолетика. Его развлечение было прервано рвущейся в окно орлиной совой с письмом в клюве. Драко распахнул рамы, взорвав клубом холодного воздуха тепло комнаты и, облокотившись на подоконник, прочитал вслух:

«Драко, Альбус попросил меня написать тебе пару слов. Он боится, что у тебя есть повод для забот. На что я сказал, что озабоченность — это нормальное состояние для растущего мальчика. И, тем не менее, он хотел, чтобы я сообщил тебе, что все, что касается завтрашнего дня, находится под контролем. Специальный отряд авроров быстрого реагирования «Неусыпная бдительность» будет в вашем распоряжении на случай внезапных нежеланных гостей, которые умудрятся преодолеть наши охранные системы. Живи настоящим, не волнуйся о завтрашнем дне. Предвкушаю свадьбу и непременно надену свою праздничную ногу. Твой — Шизоглаз Хмури.»

— Вот ведь электровеник, — во всеуслышанье объявил Драко, швырнув свернувшийся в полете пергамент на кровать. Он почувствовал, что беспокойство немного отступило, хотя какой-то тревожный узелок появлялся у него в желудке, когда он думал о свадьбе. Что-то во всем этом было каким-то неудобным и затруднительным, и ещё…

Его мысли прервал скрип колес — к грандиозной главной лестнице Имения подползала коляска, одна из тех, что были взяты напрокат в городке и вчера возили их в Рождественский Морозец, а сегодня должны были доставить в Имение гостей. Коляска была черной, с гербом Малфой-Парка: скрещенные на серебряном поле волшебная палочка и кинжал. Драко видел, что некоторые гости уже прибыли: Паркинсоны, Забини. Блез не было. Драко заподозрил, что она решила, что им не стоит видеться. Признаться, тут их мнения впервые совпали.

Коляска замерла, двери открылись, из нее потянулись пассажиры: сначала ведьма с колдуном в темно-синих мантиях с наброшенными капюшонами, потом высокий волшебник с непокрытой головой, чьи огненные волосы выдавали его на этом ярком солнечном свете. Чарли Уизли. Повернувшись, он помог спуститься своей сестре, Драко не мог ее рассмотреть, однако узнал и этот желтоватый плащ, и рыжие локоны, бурлящей огненной рекой стекающие по ее спине. А за ней, медленно, словно преодолевая сопротивление, вышел Рон.

Драко замер, глядя на него, потом закрыл окно и задумался. Он подозревал, что Уизли может появиться, однако удивился, что именно так и произошло. Усталость как рукой сняло, ее место заняла постоянно нарастающая нервозность.

«Заставь их пожалеть об этом», — просил его Гарри.

Драко улыбнулся. Потом подошел к гардеробу и начал одеваться.

* * *

Когда Гарри на следующий день открыл глаза, было очень темно — он даже подумал, что ночь только-только добралась до своей середины. Мгновением позже он сообразил, что занавеси вокруг его кровати плотно задернуты.

Он недоуменно покрутил головой.

Как странно. Я так никогда не делаю. Значит, приходил кто-то из домашних эльфов.

Поморщившись, он медленно сел, нашарил свои очки, надел их и почувствовал, как забилось у него в груди сердце. Он чувствовал себя весьма и весьма необычно. И был практически уверен, что у него был весьма необычный сон.

— Эй, тигрёнок… — пропел голос у его плеча.

Гарри повернулся так резко, что потом все удивлялся, как он ухитрился ничего себе не вывихнуть. И, еще не увидев ее, он уже все понял… Впрочем, потрясение от этого меньше не стало: черные волосы, разметавшиеся по белым плечам, огромные серые глаза, наполненные недобрым озорством, обнаженное, судя по всему, тело, прикрытое простынями.

Рисенн.

Гарри попытался что-то сказать, но изо рта у него вырвался только свист, напоминающий свист закипающего чайника. Ее улыбка стала шире.

— Что, онемел? — поинтересовалась она. — Впрочем, учитывая минувшую ночь, я и не удивлена. Я была бы просто поражена, что после всего, что было, ты был бы в силах говорить.

Это отпустило его голос:

— Что-что-что… ты тут делаешь? — заикаясь, спросил он. — Как ты попала в мою спальню? И где твоя одежда?

Она взмахнула рукой:

— Одежда? Наверное, там, куда ты её швырнул, котёнок.

Гарри безмолвно вытаращил глаза. Несомненно, все было ужасным кошмаром. Несомненно, он сейчас проснется.

— Но… я спал… я видел сон…

Она сделала губки бантиком:

— Ой-ой. Я что — похожа на сон? Или, может, вот это похоже на сон?- и она высвободила свои тонкие белоснежные руки, покрытые синяками от его пальцев. — Мне и в голову не приходило, что ты так силен. Ну, я, конечно, знала, что ты особенный, — Мальчик-Который-Выжил…

— Заткнись! — зашипел Гарри, пряча лицо в ладони. — Просто помолчи. О, нет, я не должен… я не мог…

— Увы и ах — ты мог и смог, — ее голос стал жестче, хотя и не утратил веселых ноток. — Как печально, что ты ничего не помнишь. Да, несомненно: эта ночь была одна из самых уникальных ночей за всю мою жизнь. То, что было ночью… — со мной такое впервые.

Из горла Гарри вырвалось бульканье:

— Я не верю этому, — зашептал он, — не верю… У меня есть подруга…

— А я думала, вы расстались, — заинтересовалась Рисенн.

— Я — нет… а откуда ты так посвящена в подробности моей личной жизни?

Она пожала плечами, простыни съехали вниз, и Гарри торопливо отвел глаза.

— Я получила газету. Да все знают, что вы разошлись. Видимо, кроме тебя.

— Мы просто… взяли тайм-аут.

— Что ж, дорогой, в таком случае в другой раз можешь пригласить её с собой.

— В другой раз? Не будет никакого другого раза! И этого тоже не было!

Она улыбнулась уголками губ:

— Ты в этом совершенно уверен?

Гарри промолчал.

Рисенн наклонилась к нему:

— Ты произнес её имя прошлой ночью, — она потянулась, чтобы прикоснуться к его лицу, и Гарри дернулся обратно. — Ты сказал — Гермиона… Но сделал это только раз.

Гарри снова отпрянул от нее — или же только попытался это сделать: было в ней что-то завораживающее, что, несмотря на весь ужас и тошноту, притягивало его, как притягивает взгляд кобры. Нет, она была прекрасна — да, но красота ее была такой странной, отчужденной и зрелой, что он не мог ей противостоять.