Н Корнеева - Любовные истории актеров

• Название: Любовные истории актеров
• Автор: Н Корнеева
• Жанр: История

---

В роддоме все были страшно горды, что именно у них родился ребенок Михаила Козакова, и дочку сразу же вынесли показать отцу. А Аня тут же потребовала себе мобильный телефон. Они должны были чуть ли не прямо завтра выезжать на съемки, и когда Аня, позвонив в Москву Татьяне Васильевой и переговорив с ней о делах, сообщила между прочим, что только что родила дочь, та растерянно ахнула: "Как это?!." Михаил хотел - они заранее знали, что будет девочка,- назвать ее Аней, но буквально накануне рождения девочки ему приснился сон. Приснилась умершая мама, но она была маленькой-маленькой девочкой. Он осознавал, что это мама, а все равно спросил: "Ты кто?" - "Я твоя дочка Зоя". А еще раньше, когда Аня только узнала, что у нее будет ребенок, предсказательница составила ее гороскоп и сказала ,что родится у нее дочь и что вселится в этого ребенка душа бабушки. И назвали девочку в честь мамы Михаила Зоей.

Возвращение

Нашлись и такие, которые возвращение Михаила Козакова восприняли с подтекстом. Ах, Миша, как ты все здорово устроил! Сначала уехал, а потом приехал, и вызвал к себе этим новый интерес. А какой ценой все это досталось, никто на самом деле не знает. Израиль - страна маленькая, и спектакли там долго не живут, максимум два сезона. Сыграть сорок спектаклей - уже рекорд, а Россия с ее просторами, многомиллионным зрителем, залами на тысячи мест - совсем другое дело. В прошлом году "Русской антрепризе" Михаила Козакова исполнилось десять лет. С возвращением Козакова театральная жизнь Москвы оживилась. Некоторые театральные критики упрекали его, что он завез халтуру с Запада и этим, мол, развращает российский театр, но время показало, что антрепризный театр куда мобильнее академического, что он делает аншлаги. И стали возникать антрепризы, как грибы после дождя, и даже академические театры начали посматривать в эту сторону. А поскольку антреприза - частный театр, то и выживают они по принципу: есть в кассе деньги, значит, есть и популярность. Многие антрепризы распались на ходу, другие процветают, и рынок все время растет.

В Москве Ане стало ничуть не легче, чем было в Израиле. Работать пришлось больше. Момент краха, призрак его маячит все время, и нужно постоянно заботиться о рейтинге популярности. Нет своей площадки, а аренда недешевая, и стационарные театры неохотно уступают свои помещения "частникам"; в основном по выходным дням, по понедельникам можно там играть, и все антрепризы выстраиваются в очередь. Ане раньше было все равно, а теперь она не любит понедельники.

Она так вгрызлась в работу, что даже был момент, когда их брак чуть не рухнул. И дело тут не в том, что кто-то третий мог вклиниться между ними, а сам театр, который они так тяжело поднимали, чуть их не разлучил. Михаил, такой мнительный и интуитивный, в какой-то момент почувствовал себя снова брошенным. Хорошо, что Аня вовремя опомнилась, что не все - работа. Нередко Ане задают один и тот же вопрос: "И как ты с ним живешь?" подразумевая и то, что с художником жить семье вообще нелегко, и то, что Михаил в прошлом сильно выпивал. Конечно, ей пришлось все это преодолеть, и в результате они создали семью и театр, а и то и другое требует немало созидательных сил, и если б Михаил не помогал Ане, она одна ничего бы не смогла. Прежде, чем Аня поняла, что духовно они очень близки, что у них совпадают цели и амбиции, прошло немало лет. Аня уверена, что без Козакова она не состоялась бы и сама, и она счастлива тем, что у нее есть такой учитель. Сейчас Аня уже настолько самостоятельна в профессии, что старается мужа ограждать от всего - пусть он занимается только творчеством, а административную лямку Аня будет тянуть сама. Ей нелегко, ведь не поплачешься даже мужу в жилетку, потому что он так тогда расстроится, что придется уже утешать его. А Михаил может себе позволить похандрить. Как-то Аня сказала мужу, когда они ссорились, что он вампир. "Я - вампир?!" изумился Михаил Михайлович.

Козаковы живут широким открытым домом. Аня сплотила вокруг себя всех детей Михаила, у нее сложились отношения со старшим сыном Кириллом, тоже актером, поддерживают они отношения и с Региной, сбежавшей когда-то от Михаила в Америку. "Наша старшая жена",- острит в ее адрес Аня. Конечно, у Ани все получилось. Их союз с Михаилом тот самый, о котором люди говорят "они созданы друг для друга", но Аня все же не лишена самоиронии:

- Первое, что я поняла, когда мы с Мишей поженились, что я совершенно не в его вкусе. Экстравагантно одетая, сильно накрашенная, с копной рыжих волос. Таких, как я, у него еще не было!

ЕДИНСТВЕННАЯ ЛЮБОВЬ ИХТИАНДРА

Сколько же оказалось вокруг накрашенных, расфуфыренных девиц, когда Алла вошла в распахнутые двери ГИТИСа! Она невольно метнулась к выходу.

- Ты куда?! - перехватила ее за руку тетя Зина.

- Я туда не пойду...- Алла смотрела на нее расширенными от страха глазами.

- Мы же деньги на дорогу потратили, так нельзя! Ты попробуй, а уж потом поедем обратно.

Но Алле казалось, что и пробовать нечего. Кому она может быть интересна со своей старомодной длинной косой через плечо и в школьной форме, аккуратно заштопанной на локтях.

"Орел" или "решка"?

Когда Алла читала монолог, ей показалось, что члены приемной комиссии по поводу нее перешептываются, и она расслышала одно слово: "шипящие". У Аллы между передними зубами была щель, и шипящие согласные, действительно, звучали нечетко. Вечером она села в поезд и вернулась домой, в Орел. Целый год Алла копила деньги, откладывая по пятьдесят рублей ежемесячно, чтобы летом снова держать вступительные экзамены. Передние зубы она туго стянула суровой ниткой, и за год они почти срослись.

Конкурс на актерский факультет был 176 человек на место, но Алла приехала уже совсем с другим настроением: поступить во что бы то ни стало. Она стояла, охорашиваясь, у знаменитого институтского зеркала, огромного, с пола до потолка, возле которого студенты назначали друг другу свидания и встречи. По широкой лестнице спускался директор Матвей Алексеевич Горбунов.

- Девушка,- окликнул он Аллу, торопясь вниз,- куда же вы в прошлом году девались-то? Мы же вас хотели брать!

Алла смотрела на него с явным недоумением. Горбунов взял ее за руку и решительно повел по лестнице в свой кабинет. Усадив в кресло, вызвал педагога по сценической речи Елизавету Ивановну Леонарди: "Эта девочка будет у нас учиться. Позанимайтесь с ней, пожалуйста".

- В прошлом году,- обратился он к Алле,- мы на ваше место Валю Талызину взяли, тоже хорошая девушка.

Елизавета Ивановна дала Алле несколько уроков сценической речи и благословила на экзамен.

- А чулочков у тебя разве нет? - спросила она, оглядывая босые Аллины ноги в тряпичных босоножках.

Чулочков у Аллы, конечно, не было.

- Ну ничего, я для тебя найду. На сцену с голыми ногами нельзя.

Читая монолог, Алла от волнения забыла текст, и председатель комиссии коротко оборвал ее: "Все. Спасибо". Алла пулей вылетела за дверь и бегом по лестнице выскочила в институтский скверик. Только бы не разреветься! Опять провал! Горбунов вслед за ней не поспел и послал вдогонку первого попавшегося абитуриента: "Беги, скажи ей, что мы ее обязательно берем, а то ведь опять ускачет в свой Орел".

Первые дни Алла просто летала от счастья, ноги сами подпрыгивали, ходить ровным шагом по московским улицам, как ходят все нормальные люди, у нее не получалось. О своих успехах она послала письма домой: бабушке с тетей Зиной (родители Аллы погибли в войну) и педагогу по театральной студии Дмитрию Георгиевичу Станскому. Алле не терпелось поскорее увидеть МХАТ - ведь там играла великая Алла Тарасова! "Анну Каренину" в ее исполнении Алла слышала по радио не раз. Однажды МХАТ приехал в Орел на гастроли. Было начало июня, шли выпускные экзамены в школе. Ребята сидели, читая конспекты, на подоконнике. Из школьного окна был виден широкий мост через Оку, вдруг кто-то из ребят закричал: "Смотрите, Тарасова, Массальский!" Артисты шли по мосту, гуляя. Почти вся школы высыпала им навстречу, а Алла как стояла у окна, так и осталась стоять. Необыкновенная робость сковала ее. Ребята наперебой брали автографы, а по мосту не сбавляя скорости прошла поливочная машина и окатила всех стоявших там водой.

Позднее, когда Алла уже стала актрисой и играла в Драматическом театре имени Станиславского, ей представился случай познакомиться с Тарасовой. Шла репетиция "Чайки", и у Аллы никак не получалась сцена, когда Нина Заречная подходит к Аркадиной. И однажды режиссер Платон Владимирович Лесли позвал Аллу: "Подойди, я кое-с кем тебя познакомлю". Алла спустила со сцены в зал и увидала, что в кресле сидит... Алла Константиновна Тарасова. Когда режиссер сказал: "Познакомьтесь, это наша молодая, очень талантливая актриса", у Аллы от волнения поднялся шум в ушах. Она протянула было Тарасовой руку, но слезы душили от переполнявшего чувства благоговения, и она убежала. Потом Лесли сказал: "Вот так и должна подходить Нина к Аркадиной. Поняла?"