Кассандра Клэр - Draco Sinister

• Название: Draco Sinister
• Автор: Кассандра Клэр
• Жанр: Фэнтези

Трилогия (Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas) о Драко Малфое - культовое произведение, написанное по мотивам книг Дж. К. Роулинг о мальчике-волшебнике по имени Гарри Поттер.Автор трилогии - знаменитая в фэндоме Гарри Поттера писательница - Кассандра Клэр (ее другие популярные произведения: трилогия "Смертельные орудия" и The Very Secret Diaries). Сюжет разворачивается вокруг отпрыска древнего колдовского рода Малфоев, главного противника Гарри Поттера в школе - Драко Малфоя.

Оригинал: http://www.schnoogle.com/authorLinks/Cassandra_Claire/Draco_Sinister/ Переводчики: Анастасия [email protected], Фиона, Ircovа, Чу Ченг, Евгений М., Ева, Равена, Frodo Bаgins, Stasi, Dt, Ория Редакторы: Ория, Неподарок, Кай, Критик, Fire Elemental Оформление. Народный перевод Гарри Поттера, 2004. Вёрстка: Ombro www.honeyduke.com или www.yarik.com (официальное зеркало) Электронная почта: [email protected]

---

— Не делай хуже.

— По крайней мере, позволь мне объяснить, — сказала она, настолько быстро, что казалось, слова звучали сами по себе. — Позволь мне объяснить и извиниться, и это — последний раз, когда я скажу тебя об этом, клянусь.

— Мне не нужны извинения. Я хочу знать…

— Независимо от того, что ты хочешь знать, я расскажу тебе все, — произнесла она.

— Почему ты притворяешься? — почти кричал он. — Когда я увидел тебя возле башни, почему ты притворялась, что рада видеть меня? Почему беспокоилась? С какой целью? Я могу понять, почему ты мне не рассказала насчёт зелья. Но зачем этот театр? Я поцеловал тебя, и не только я. Ты ответила на мой поцелуй. Я не мог даже… — он прервался, и снова посмотрел вдаль. — Я не мог даже почувствовать разницу…

Гермиона с удивлением посмотрела на него. «Конечно, — подумала она, — он не знает».

— Ты думаешь, что под действием зелья я больше не люблю тебя? — сказала она.

Он не ответил, только продолжил смотреть вдаль.

— Гарри, это вовсе не так. Мои чувства к тебе не изменились вообще, и если бы я не любила тебя, я бы так много не лгала тебе — я знаю, что эти слова глупые, но это правда. Я не могу даже подумать о том, чтобы причинить тебе боль.

Она прервалась, зная, как звучали её слова — Гермиона не могла найти правильных фраз. Она знала, что это было действие зелья — что оно не только дало ей чувства, которых она не хотела, но зелье иссушало ее самые лучшие качества, позволяющие ей бороться: ясность цели, сила воли. Это происходило постепенно, но это происходило — она чувствовала.

— Я не лгу, — прошептала она, но выражение лица Гарри не изменилось. «Он больше никогда не будет верить тому, что я ему говорю, только не после того, что случилось, да и почему он должен?» — в отчаянии подумала Гермиона.

— Гарри, подойди сюда, — сказала она.

Наконец, он взглянул на неё, и когда она увидела выражение его лица, она почти пожалела, что он здесь.

— Подойди сюда, — сказала она, снова. — Пожалуйста.

Неохотно, он пересек комнату и встал перед нею, вызывающе глядя на неё. Его подбородок был поднят вверх, зеленые глаза были пусты. Она потянулась, схватила его правое запястье и поместила его руку у себя на груди, положив на сердце.

— Мне нужно, чтобы ты поверил мне, — сказала она. — Сделай то, что ты должен.

На мгновение, он выглядел растерянным. Когда понимание озарило его лицо, его глаза расширились и он отодвинулся, пробуя забрать руку.

Но Гермиона, не отпускала его.

— Пожалуйста, — сказала она. — Или я сделаю это сама.

Он посмотрел ей в глаза, и она увидела, как что-то рушилось глубоко в его зрачках, временная решимость, уступала место любопытству и потребности знать правду.

— Веритас, — сказал он.

Она чувствовала мягкий взрыв в груди, который прервал её дыхание. Это было больно, но не так ужасно, как она думала, помня агонию в глазах Драко, когда она наложила это заклинание на него.

Но тогда, он боролся с ним, а она не борется. Она закрыла глаза, откинувшись от стола, позволяя боли пробежать по ней, подобно серебряным токам.

— Спроси меня, Гарри, — сказала она.

Она услышала колебание в его голосе.

— Ты любишь меня?

Гермиона открыла глаза.

— Да.

Она видела, что его плечи немного расслабились, хотя беспокойство не исчезло из его глаз.

— Спроси меня, влюблена ли я в тебя, — сказала она.

— Ты влюблена в меня?

— Да. Полностью.

— Гарри быстро посмотрел вниз, скрывая выражение своего лица. — Хорошо, тогда, — сказал он, слегка хриплым голосом, и прочистил горло. — Действительно ли ты влюблена в Малфоя?

Гермиона схватилась руками за край стола.

— Да.

Он не вздрогнул, не изменил выражение лица, но ведь тогда он уже всё знал.

— Но это не одно и то же?

— Нет. Это по-разному. Это нереально. Я чувствую по другому.

— Ты действительно думаешь, что есть противоядие?

— Да, — сказала она, слушая собственный голос с некоторым удивлением. — Да, я действительно так думаю.

Гарри шагнул ближе к ней, не убирая руку. Теперь она могла увидеть свое отражение в его зрачках.

— Спроси меня еще о чём-нибудь, — сказала она, отчаянно ища что-нибудь, что убедит его окончательно, независимо от того что это будет. — Спроси меня о чём хочешь, мне всё равно.

Гарри покачал головой. Она могла поклясться, что видела, как он коротко улыбнулся.

— Что-нибудь? — спросил он.

Она кивнула.

— Новые мантии, которые Сириус дал мне, делают меня похожим на девчонку?

— Что? — это был последний вопрос, который Гермиона ожидала от него услышать, но заклинание не различало существенные и незначимые вопросы.

— Нет, ты действительно хорошо смотришься в них, — сказала она, и почти улыбнулась, слыша слова, выходящие из ее рта. — Видишь, как я тебе и говорила.

— Хорошо. Тебе действительно понравился подарок, который я подарил тебе на прошлое Рождество?

— Нет, — сказала Гермиона, и стала ярко-красной. — Я имею в виду — это была бесполезная вещь. Ты подарил мне носки, Гарри. Девушки не любят носки! Домашние эльфы любят носки! Я знаю, что мы никуда не выходили тогда, но действительно…

Гарри тихо фыркнул.

— Я запомню это, — сказал он. — Так. Ты правда думаешь, что смотреть, как я играю в Квиддитч — интересно, или ты приходишь на игры только чтобы удостовериться, что меня не убили?

— Я хожу на игры, только чтобы удостовериться, что тебя не убили, — сказала Гермиона, и застонала. — Я думаю, что Квиддитч — самая скучная вещь во всём мире, хуже, чем рассматривать засохшую краску. Гарри, хватит.

— Ты сказала, что я могу спросить тебя о чём только захочу. Итак, действительно ли ты влюблена в Рона?

Гермиона воскликнула:

— Гарри! Что? Нет!

— Действительно ли ты влюблена в Виктора Крума?

— Это далеко не так. К чему ты ведешь?

— Профессор Снэйп?

— О, это становится отвратительным. Нет.

— Профессор Лупин?

— Ты сошёл с ума. Нет!

— Сириус?

Гермиона торжествовала.

— Хорошо, он чертовски сексуален.

Гарри выглядел испуганным.

— Гермиона!

Она внезапно захихикала, не в состоянии помочь ему.

— Не спрашивай, если не хочешь знать ответ!

Гарри усмехнулся. Настоящая усмешка, подобной она не видела у него на лице ужасно долго. В тот момент, она сказала бы ему все что угодно, даже если бы она не была под заклятием Истины.

— Так, — сказал он. — Так как мы остановились на романтической теме, я думаю, ты должна сказать мне, почему ты находишь меня таким неотразимым и привлекательным. Отвечай так полно, как только можешь и не стесняйся использовать громкие слова.

— О, нет, это не честно, — возразила она, чувствуя, как загорается её лицо.

— Давай, ответь на вопрос. Почему ты любишь меня?

Гермиона чувствовала, как слова неудержимо льются из её рта.

— Я люблю тебя потому что…

И затем рука Гарри закрыла ей рот. Она расслышала, как он сказал:

— Заклихватем, — и почувствовала, что боль в груди исчезает.

Она подняла глаза и увидела Гарри, который смотрел сверху вниз на неё, больше не улыбаясь, но также и не сердясь.

— Мне жаль, — он сказал, убирая руку от ее рта. — Это было несправедливо.

— Я заслужила это, — сказала она. — Я заслужила намного больше этого.

— Тебе было больно?

— Это не имеет значения. Ничто не имеет значения за исключением того, что ты веришь мне. Ты ведь веришь мне?

Он кивнул.

— Да, верю, правда, верю.

Он притянул ее к себе, обнимая и кладя свой подбородок ей на макушку. Она услышала знакомый запах мыла, и холодного ночного воздуха, оставшегося на его одежде.

— Пока ты действительно думаешь, что есть противоядие…

Она подняла подбородок и решительно посмотрела на него. — Я должна.

— Я знаю.

— Гарри, я…

Но она не смогла найти слов, которые бы выразили то, что она хотела сказать, важность и серьезность того, как сильно она любила его. Она положила руки на его плечи, притянула его к себе и поцеловала — сначала робко, так как она редко первой делала это, обычно она ждала, чтобы он поцеловал её — и затем с большей настойчивостью, она приподнялась на носках, чтобы быть как можно ближе к нему. Она чувствовала, что его руки спустились к ее талии, и затем он поднял ее и посадил на стол, он целовал ее так яростно, что это почти причиняло боль. Она была немного удивлена — она привыкла к нежным поцелуям, Гарри делал это с почти застенчивой мягкостью; она думала, это вид болезненной страсти — но нет, очевидно, нет. Она была довольна, что села, потому что кости в ее коленях, казалось, превратились в масло. Она чувствовала, что он подталкивал ее, пока она почти не легла на стол, чувствуя, как его руки стали расстёгивать пуговицы на её жакете — она обвила ногами его талию, притягивая его ещё ближе и…